Современная проза

Новинки и продолжение на сайте библиотеки http : www.litmir.me Взмах, еще раз и еще, отрываюсь на мгновение от земли. Еще взмах, резче, сильнее. На мгновение меня захлестывает опьяняющее чувство полета. Оно туманит разум, а потом гулкий удар об землю, вышибающий из легких весь воздух, и прилив отчаяния. Вновь ничего не получилось. И так каждый раз при попытке взлететь. Может, вы и осудите мое желание летать, да вот только я обязан сделать это. Доказать своей семье, своей стае, что я не слабак,…

Первое его стихотворение, «Похороны гусара», было напечатано в 1924 году в одной из краковских газет. Стихи Русинек пишет и в последующие годы (в 1930 году выпускает даже сборник «Голубой парад»), но не они определили его путь в литературе, оставшись лишь данью молодости. Довольно рано Русинек пробует свои, силы в прозе, пишет произведения приключенческого, фантастического и психологически-бытового содержания. Повести, изданные в 30-е годы («Гроза над мостовой», 1932; «Человек в воротах», 1934; «Взвод…

— Что толку мне объяснять тебе? — с тяжелым вздохом произнес паренек, — Ты не видишь все то, что каждую ночь вижу я. — И что же ты видишь? Скажи мне, может я пойму. — Я каждую ночь вижу толпы людей, которые когда-то жили здесь и будут жить. — он замолчал, опустив взгляд и устремив его в пропасть. — Ты знаешь как живет каждый человек здесь, я же знаю каков у этой деревни конец. Услышав эти слова, девочка задумалась. Неужели она встретила родную душу? Того человека, который может разделить с…

Следующие полгода он жил, как в раю. Каждый день рядом с ним была любимая женщина. Весь день. Они работали допоздна, чтобы сотрудники не видели, как они уезжают вместе. Потом был ужин в ресторане, ее уютная однушка на окраине, а после он с тяжелым сердцем в ночи ехал к опостылевшей жене, которая в последнее время начала закатывать скандалы. Дети его не видят, ее он не любит, может, у него кто-то есть?! Неужели она не понимает, что он работает только ради детей?! Не любил бы, уже развелся! А есть…

Таня взмахнула палочкой, свисавшие нити красиво взлетели и засверкали. «Нужно проверить палочку на волшебство, загадать желание». Девочка подняла палочку. «Хочу, чтобы здесь сейчас появилось много мороженного и вкусных конфет». Взмахнула ею, наблюдая за блестящей россыпью разлетающегося дождика. Покрутила головой и, не обнаружив сладостей, грустно вздохнула. «Это просто желание не настоящее, а палочка на самом деле волшебная». Таня ещё раз взмахнула палочкой и загадала самое сокровенное желание.…

empty-line > Мне б опять на море Махнуть бы на авто. И ночевать в салоне. Какое волшебство! Водить же не умею! Забыла, вот беда… Ну ничего, сумею — Ведь манят города, Чужие берега и страны, Закаты и восходы. И облики луны. И сны…

 След бежал мимо общежития, мимо школы и дома, где жила одна из самых мерзких воображал в ее классе, и уводил дальше, за дорогу, в чужие дворы. Дорогу уже развезло, и местами белая тропа терялась, но затем находилась снова. Порой Катя тоже переходила на бег, спеша настичь добычу раньше, чем та скроется в подъезде. Катя взмокла и запыхалась, волосы выбились у нее из-под шапки и лезли в глаза и рот.  И вдруг цепочка шагов оборвалась.  Переводя дух, Катя остановилась над местом, где узкие отпечатки…

– Так значит, всё-таки собрались? – профессор Джунипер, уже не совсем молодая женщина с длинными тёмно-коричневыми волосами, приветливо улыбнулась друзьям и прошла вглубь помещения, наполненного всевозможными, по большей части, электронными приборами. Лил была тут уже очень много раз, однако всё никак не могла привыкнуть к подозрительной атмосфере загадок, раскрытием которых и занималась профессор. Прошли уже те времена, когда для изучения покемонов требовались отвага и ловкость. Теперь существует…

«Давайте, дети, сложим кукол и закроем ящик, ибо наше представление окончено» — этими словами заканчивается «Ярмарка тщеславия» Теккерея. Можно сказать, что через сто лет Энтони Поуэлл открывает ящик и показывает новое кукольное представление — «Танец под музыку Времени». Кто же они, главные фигуры в этом долгом — длиною в жизнь — танце? Первым появляется ученик выпускного класса привилегированной школы Кеннет Уидмерпул. Неуклюжий, нескладный, в очках, он упорной, ровной трусцой бежит по мокрой…

      — По-моему, это какая-то ненормальная, — тихо прогудел в доспехи «черный рыцарь». — Босс, может, просто сдадим в специальную лечебницу и продолжим?       — Придерживайся текста, болван! — Маг грозно нахмурился. — Наверное, это она и есть. — Он выдохнул и продолжил уже громче и внушительней. — Ты зря пришла сюда, героиня! Ничто не станет препятствием между мной и безграничной властью! Ах-ха-ха!!!       — Тогда вы сами выбрали свою участь, отвергнув раскаяние! — Едва странная…

- Кэ ..эээп Эээ..а То, что увидел старший помощник Станислав, было настоящим он не находил подходящего определения, но оно стоило того. С ним согласились и остальные члены пиратской команды, прильнувшие извне к смотровому окну. За окном разливалось извращение. Хотя... Три тысячи чертей! Это любовь!

Посвящается Трис, в благодарность за ее неустанную поддержку. Наши жизни выписаны рукою других людей. Кое-кто сопровождает нас с самого детства: родители, братья и сестры, первые друзья. И каждый из них добавляет по главе к истории нашей жизни. С другими судьба сводит нас позже. Это учителя и коллеги по работе, возлюбленные и новые приятели. Отношения усложняются, обогащая сюжет красками и неожиданными поворотами событий. Благодаря им мы выбираем пути, на которые прежде не обратили бы внимания,…

Свидетельством истока, свидетельством и конца была, наверное, эта сделанная летом 1918 года фотография, вглядываясь в которую на протяжении всей своей жизни, Марсель Антонетти тщетно пытался разгадать тайну отсутствия [1] . На фотоснимке — его мать, четыре сестры и брат. Вокруг них все окутано млечной дымкой, не видно ни стен, ни земли под ногами, а позирующие перед объективом кажутся призраками, парящими в странном тумане, вот-вот готовом поглотить их и развеять их образы. Возраст матери невозможно…

— Зачитайте, прошу вас. — В столице беспорядки, начатая забастовка переросла во всеобщую. Город захватили бунтовщики… Солдаты перешли на их сторону… — Васьковский читал телеграмму, чуть согнувшись, будто кельнер из хорошего ресторана. Куда в более сложной ситуации, чем фон Тильц, находился сейчас командующий Петроградским военным округом генерал Хабаров. Генерал должен подавить забастовку. Хотя и фон Тильц сидит тоже на бочке с порохом. Иркутское генерал-губернаторство — страна каторжан. Политические…

«Товарищ отца» {2} Это место все еще называлось Золотым оврагом, но золотым оно было только по имени, разве что желтые кучи оставшейся после промывки земли и цветущая акация на склоне холма давали ему право на такое наименование. Но золото ушло из долины, ушли и золотоискатели, по примеру друзей Тимона, [1] когда тот лишился своего богатства. Золотой овраг был мрачным местом, мрачным даже для покинутого прииска. Казалось, бедная, истерзанная земля, обнажая свои раны, обращается…

– Тут понимаете, какое дело, – вспомнив заветы матери, что с незнакомыми надо держаться вежливо, но ничего им толком не рассказывать, чтобы не сглазили, начал я, – я в школе учусь. – Это понятно. Но сейчас же лето. На «второй год» остался? – Нет, просто у нас практика, а классная руководительница сломала ногу, и нас отпустили. – Ногу сломала? – Да, мы пололи у нее на огороде картошку, она поскользнулась и хрясь!!! Нога в трех местах поломана!!! Кости торчат!!! – Какой ужас. А как тебя…

Практически все знакомства и преимущественно все интриги разворачивались ради обладания музыкальной записью, фильмом или романом. Помимо приобщения к прекрасному, пластинки, книги и кассеты становились своего рода билетом, открывающим двери новых знакомств, а значит, очередных комбинаций. Журналы „Иностранная литература“ с „Хазарским словарем“, номера, посвященные постмодернизму и литературе ужасов, первые книги Пелевина, „Тропик Рака“, Кастанеда и Керуак. Репринты „Практической магии“ доктора…

За жакет спасибо Альбине. Если бы не она, всю первую зиму проходила бы в этом крест-накрест перевязанном платке, уговаривая себя, как в лагере, потерпеть. Хорошо, что по дороге были и уцелевшие дома, она могла делать вид, что сию минуту выбежала из соседнего в ближайший. И на самом деле забегала в чужой подъезд отдышаться, чтобы продолжить свой бег. А еще торопилась, чтобы прийти раньше всех, затемно, — не хотела, чтобы ее видели в таком «облачении». Но однажды Альбина — она в то утро еще не ушла…

Даже не задвинув свой конец доски в паз, Винцент вышел во двор, на ходу доставая свой мешочек с махоркой, — в сушилке курить нельзя. До самого конца дня они работали молча. И только вечером, прощаясь, Винцент заговорил: — Не обижайтесь, пан Илья, я бы всей душой. Но у меня четверо… — Понимаю… И на самом деле понимал. Только было больно. Очень больно. Лейе он об этой своей попытке не рассказал. Но она, видно, что-то чувствовала. И ночью, когда все соседи спали, шепотом предложила подумать…

– Очень даже нравится мне Ваше платье! Оно прямо как лабутены, но только в одежде! – слово «лабутены» сам не пойму, как выскочило, по Фрейду оговорился, видимо. – О, я вижу, Вам тоже этот бренд нравится! – оживилась она. – Нравится, – отвечаю, – кому ж он не нравится? – А какая из его коллекций Вам особенно нравится? – спрашивает Даша весьма так заинтересованно. – Влип, – понимаю, – зря я ей про лабутены сказал. Но выкручиваться как-то надо, сам же про них разговор затеял. – Последняя! –…