Современная проза

Она сидела у огромного окна и трубочкой помешивала латте в высоком стакане. В её светлые русые волосы были вплетены солнечные зайчики, что отражались от глянцевого экрана телефона, лежащего перед ней на столике, и от начисто вымытого окна кофейни, через которое в лучах солнца блестели позолоченные купола храма. С соседнего столика мне хорошо были видны её длинные ресницы, хлопающие в такт неспешной музыке, лившейся из колонок откуда-то сверху. Алые пухленькие губы время от времени нешироко распахивались,…

Мало того, растущая на глазах инфляция съедала копившиеся деньги, причитающиеся к выплате. Этот грабительский механизм никто не мог остановить и не мог на него никак повлиять. Руководитель предприятия с началом развала экономики уволился, собрал вещи и уехал, а возглавивший предприятие после него Хусаин Джанибеков, действуя строго по новым инструкциям, работникам заработную плату не платил совсем, стараясь выплачивать превысившие все мыслимые нормы налоги, которые на один заработанный рубль начислялись…

Но откуда же берутся герои книги: из жизни, из головы автора, из образа внушенного кем–то или чем–то неведомым, но однозначно выше моего разумения? Я никогда не задумывалась об этом, потому что мне не так важна техническая сторона процесса и сам вопрос – зачем я вообще пишу. Достаточно и того, что меня к этому влечет и, простите за самоуверенность, ведет, а раз я уже иду, то почему бы не попробовать разобраться хотя бы в том, что не получается понять, пока я не напишу об этом. К тому же персонажи…

– Звонок был из Германии. Он никак не представился, просто сказал, что будет ждать в Карлсруэ, кафе «Адонис» в следующее воскресение с пяти до семи вечера. И просил вспомнить ту последнюю осень двадцатого года в Крыму, там я встречался с его отцом. А ты знаешь Стас, сколько людей прошло тогда рядом? И при каких обстоятельствах? В середине осени большая группа всадников перемещалась по проселку от Акимовки в сторону Каховки; поднятая кавалькадой туча пыли, скорее всего, и стала причиной несчастья.…

1 сентября (07.40) Встал пораньше и пишу эти заметки, пока народ спит. Вот она наша семёрка. Денис – хирург-проктолог, руководитель группы, человек со стержнем, которому веришь. Русская упорная натура. Слава – романтик с гитарой, в нём чудесно совмещается трезвая рассудительность и лирическая созерцательность. Работа у него, как я понял, связана с цифрами. Пока мы возились с котелками и рюкзаками, он, тихо наигрывая на гитаре, что-то мурлыкал себе под нос. Ещё один мой коллега-новичок – Саша.…

– Ты не куришь? – Нет. – Пьёшь? Георгий пожал плечами – Вообще-то я спортом занимаюсь. – Литроболом?! Георгий улыбнулся – Лыжи, йога. – Хорошо! Значит я правильно выбрал. Сейчас зайдёшь в отдел кадров, возьмёшь командировочные документы на всю группу, а потом, в кассе, получишь аванс. Остальные уже получили. Здесь, оклад, но без премии. А в совхозе, будут платить зарплату, за выполненную работу. Из общежития только двое: ты и Бакланов. Шмаков глянул в потолок – Да, Бакланов. Остальные…

Но нет, она знала почти наверняка, что сон в это утро к ней уже не вернется. В последние два года она спала мало, беспокойно и тревожно. Если вообще спала… Варвара резко перевернулась на спину. Зажмурила глаза, стараясь ни о чем не думать. Но не тут-то было! Почти каждую ночь ей все снился и снился один и тот же страшный сон. Или явь? Варя совсем запуталась… Все так перемешалось, переплелось – день и ночь, сон и явь, ночные кошмары и ежедневные жестокие воспоминания, рвущие сердце! …

Сегодня я еду в поезде. Держу путь на запад страны. Первыми почему-то вспоминаю Тале и Кенуль. Отчего именно их? Может, оттого что пасмурно, и капли дождя стучат по окну купе. Ведь дождь всегда наводит на сентиментальность, а она присутствует в истории печальной любви этой пары. Много лет назад они любили друг друга, но получилось так, что расстались. Возможно, что Тале даже и не помнит Кенуль. У него сейчас своя семья, которую он очень любит. Однажды он чувствует себя неважно и направляется в…

Плачущую девочку подняли с асфальта и усадили на лавочку рядом с фокусником. Она испачкала и порвала на коленках свои летние оранжевые брючки, поранила до крови ладошки. Продавщица сахарной ваты протёрла её руки минеральной водой. А потом протянула огромный розовый моток своего сладкого лакомства. Девочка сразу перестала плакать. И заговорила тотчас же, рассуждая, словно взрослая. – Моё желание! Оно исполнилось! – воскликнула она. – А я уже сильно сомневалась, действительно ли случаются в жизни…

…Случилось это несколько лет назад на городском пляже. Пляж в этом небольшом рабочем городишке был оборудован на искусственном водоёме, прилегавшем к большому заводу. Когда-то давно сюда стекали промышленные отходы, но со временем ситуация изменилась: водоём вычистили, а глинистые берега, словно сговорившись, сами послушно заросли травой. Не песок, но всё же загорать было приятно. Полотенца только никто не расстилал – приносили из дома огромные покрывала, потому что утрами часто трава оставалась…

Только вот какое-то неясное движение в стороне заставило оглянуться и тут же в одно мгновение был сбит с ног и весьма грамотно скажу я вам. В голове даже проскочила мысль, что это кто-то из окружения отца решил поквитаться таким вот способом. Встал на ноги, оглядываясь, отряхнулся, сразу замечая любопытный взгляд девчонки, которая ехидно улыбалась и ни фига не раскаивалась в содеянном, а что это ее рук дело ни капли не сомневался. Поманил пальцем, но та отрицательно покачала головой и показала…

О муза… Не сомневайтесь, крест Голгофы весьма надёжный пьедестал! Л. Дербина 1 На этом балу, как Золушка, по острым углам теснясь, а может, как певчий скворушка, глядящий в кошачью пасть, смущённо и безалаберно, скрывая биение чувств, качаюсь на шаткой палубе, играя излучиной уст. И мне устоять на палубе не моего корабля так надобно, ох как надобно! Ведь это стихия моя. Стихия моя стихийная, живые слова и стихи! Зачем же песни литийные [1] под утро кричат…

Дальше был эвакогоспиталь на Урале, организм Виталия начал потихоньку оживать, он садился в постели, держал в руках ложку, писал карандашом свои просьбы и пожелания, письменно отвечал на вопросы докторов. Старлей радовался, медики тоже были полны оптимизма. Лишь только к концу марта, проснувшись утром, молодой офицер услышал капель. «Не может быть!» – промелькнуло в голове больного. Толкнул ногой табуретку, та упала, громко стукнув о половицы. Шинкаренко захотелось громко крикнуть «ура», но прозвучало…

Оказалось, что пацан потерял память. То ли это случилось в тот день, то ли раньше, ответа не было, но малолетку назвали Малолеткой и составил он компанию Колянычу. Дела в кафешке шли неплохо. Может, потому, что хозяин был оборотистым общительным добряком и выпячивал напоказ свою дружбу с правоохранителями. Может, удачливость даровалась ему за то, что частенько прощал постоянным клиентам долг и в тяжелую жизненную минуту наливал самогонку завсегдатаям за просто так. Может, по жизни сложился ему фарт…

– Хочу ввести вас в курс дела, – сказал начальник полиции. – Слушаем вас внимательно, – ответила Пинк. Блю посмотрел на пожилого, лысоватого полицейского с нескрываемой тоской. Тот перебирал своими крючковатыми пальцами, похожими на сухие ветки кустарника и, тщательно проговаривая слова, рассказывал что-то о молодой женщине, лет двадцати пяти, которая была обнаружена в этом доме несколько часов назад. Блю, борясь с дремотой, пытался вслушиваться, но тут его отвлекло нечто выразительное, подвижное,…

Впервые за всё время их знакомства она увидела его полностью разоружённым и обессиленным, и она горько заплакала. Она не то чтобы поняла или почувствовала, она увидела, что он – на краю смерти, у пропасти, и она не знала, как его спасти. Она плакала, а он, он пытался её утешать!.. По правде говоря, у него не было на это сил, и, понимая это, она пыталась сдерживаться. Она стала кидаться к врачам, звала их к какой-то работе, побуждала, просила; они были как сонные мухи, как механизмы, как автоматы,…

Профессор в сердцах хлопнул себя по лбу открытой ладонью, будто невысказанную мысль пришпилил – злопамятен, но сдержан, – и ушёл, не попрощавшись. «Ну что за спесивый мудак! – осудил я философа, но после необременительного размышления лишил вывод поверхностной односторонности: – Оба хороши. И вообще – прочь с иностранщиной! Своей зауми – уши пухнут». Приземление мысли в родных пенатах обошлось без приключений, но место оказалось заселено унынием и безнадёгой. Место бравурного приветствия занимал…

Бегемот Книга Иова (40:10-19) Вот бегемот, творенье, как и ты. Траву он ест, как прочие скоты. Но в чреслах прорастает прочность древа, Таится крепость в пуповине чрева, Кедровый хвост нисходит со спины, В причинном месте жилы сплетены, Как из пластин стальных хрящи и зубы, А кости – словно бронзовые трубы. И никакая в мире Божья тварь С ним не тягалась ни теперь, ни встарь. И нет в руках Создателя оружия Отважнее, чем он, и неуклюжее. Он почивать уходит в тростники, Находит тень…

– «Есть поэты, которые словно бы присутствовали всегда. По крайней мере, какое бы время ни вспомнилось, они уже были: писали сами и о них кто-то писал. Такой устойчивый, ровный, успокаивающий фон: раз они есть, значит, все в порядке. Один из таких поэтов – Лариса Миллер, книги которой в последние годы выходят в свет с завидным постоянством и никогда не разочаровывают. Живой, в общем, классик [6] ; – из откликов читателей в интернете: «Ваши стихи хорошо читать утром, на чистую душу» [7] …

Варвара». – А что за монастырь… – попытался Вася уточнить у дедушки смысл послания. Но старичка рядом с ним уже не было. Растерянно, с бумагой в руках, Вася выскочил в коридор общежития, покрутил головой направо и налево. Никого. Так странно! Невозможно с такой скоростью исчезнуть из пространства бесконечных здешних коридоров. А старичок словно растворился! Вопросов же к нему у Васи было много! Кто он такой? Как к нему попало это письмо? Что это за Варвара? Где в Иерусалиме находится Елеонская…