Современная проза

Я к тому, что понимаю логику мужа: он видит это мое напряженное ожидание звонка и по-своему пытается мне помочь. Да, у меня с ней ничего общего, она – другая природа, у нее иначе течет кровь, иначе кудри вьются. Мы даже не подруги… Мы больше, потому что я ее соглядатай. Подсмотрщик. Вампир-теоретик. Я прожила с ней то, чего мне не дано было по определению: бодливой корове Бог рог не дает. В сущности, она – это я. Только рогатая. …Чужие жизни хорошо заключаются в сферу. Перебирая пальцами…

Все началось после чтения бумаг, которые нашлись в сундуке. В них гнездился факт, они пахли историей, но оттого, что бумаги эти были случайны, хранились беспорядочно и жизнь человека проглядывалась в них отрывочно, кусками, иногда отсутствовало главное, а незначительное вылезало наружу, оттого и в том, что написано ниже, нет стройного рассказа, нет подлинного охвата событий и перечисления важных имен, необходимых для исторического повествования, и нет последовательности, нужной для биографии. Все…

«Нельзя допустить, чтобы наши идеи пропали. Поколения в Стае сменяются слишком быстро. Мысли наших предков должны послужить нашим детям». Концепция сохранения мыслей была совершенно новой для муравьев. Однако у большинства сограждан она вызвала воодушевление. Каждый пришел излить в специальные сосуды феромоны своих знаний. Затем их рассортировали по темам. Отныне все их знания собраны в этой просторной галерее — «Химической библиотеке». Три пришельца в восхищении, но заметно нервничают.…

Не расслабляться. Счет равный. Каждый выиграл по три партии. Кто одержит верх сейчас, тот и станет победителем. Игрок вытирает пот, каплями выступивший на лбу, и давит окурок. Суставчатая рука напротив шевелится. Механический противник делает ход черным конем. «Шах», – появляется надпись на экране DEEP DLUE IV. Шум по залу. Стальной палец нажимает на кнопку часов. Те отсчитывают секунды, напоминая человеку в роговых очках, что время тоже против него. Способный мыслить быстрее, компьютер…

I Колен заканчивал свой туалет. Выйдя из ванны, он завернулся в широкую махровую простыню, оставив обнаженными только ноги да торс. Он взял со стеклянной полочки пульверизатор и оросил летучим ароматным маслом свои светлые волосы. Янтарный гребень разделил его шелковистую шевелюру на тонкие оранжевые пряди, напоминающие борозды, которые вилкой прокладывает веселый пахарь на блюдце с абрикосовым конфитюром. Отложив гребень, Колен вооружился щипчиками для ногтей и косо подстриг края своих матовых…

Моей ближайшей задачей будет объяснить вам, как ошеломляюще красиво я выгляжу: с большой, совершенно открытой грудью, сидя в одних черных кружевных трусиках в жаркой комнате, окна которой я закрыла, потому что сейчас час пик (шесть часов семь минут пополудни, четверг, январь) и внизу под окнами Стрип [2] буквально запружен шумными автомобилями, едва продирающимися сквозь пелену выхлопных газов, настолько густую, что, кажется, наяву можно увидеть, как, радостно размножаясь, резвятся раковые клетки…

– Ну так что же? – Я все решил. Мне сорок лет, жизнь к излету. – Тебе вот именно что сорок лет! – возмущенно сказал Король, но возмутившись этим фактом, он вывода из него так и не сделал. Я знал, что этот разговор – последний. Шеф был в Америке, а его зам Шиловский был настолько стар и равнодушен ко всему и не интересовался ничем, кроме методов лечения каменно-почечной болезни, что мог бы утвердить мне зарплату большую, чем у него самого. Шеф – другое дело. Он был из наших. Да и в редакции не…

     – Дживс, выкиньте эту блажь из головы, – сказал я.      – Путешествия чрезвычайно обогащают новыми познаниями, сэр.      – Я в новых познаниях не нуждаюсь, сыт по горло  тем,  что напичкали в меня, пока  учился. А вот что с вами происходит, я отлично знаю. В вас снова проснулась кровь ваших  предков, викингов. Вы жаждете вдохнуть соленый запах моря.  Вы  мысленно  разгуливаете  по  палубе  в белой капитанской  фуражке. Возможно, кто-то прожужжал вам уши о  танцовщицах острова Бали. Что ж,…

– Ага, – сказал Юрий, нежась. – Во второй картине ты, конечно, не дотянул. Нашел себе формочку и купаешься, это называется играть состояние. И в шестой сразу слишком серьезен, там серьезность только в конце. Тогда будет сильнее. – Я там вообще не знаю… – начал Юрий с жаром. Но Хуттер перебил быстро: – А с Наташей ты здорово повернул. Вдруг высек чувство. – Сам меня вчера натолкнул. – Сам? Гм. Не совсем. – Конечно. Я же сегодня подошел сбоку, как ты сказал. Поза неловкая, неестественный выверт…

И оказалась права: я начал их писать где-то с 1999-го. С тех пор мало что изменилось. Колонка в начале 90-х, по-моему, воспринималась как некий особо важный текст пропагандистского свойства — за все хорошее против всего плохого. Теперь это заполнение места: «напишите нам что-нибудь о чем-нибудь». По-моему, в 1999-м уже было так. Если говорить о первом вопросе, то, пожалуй, да, изменилось. В середине 90-х я преподавал в Университете, и у меня вдруг возникло ощущение, что я делаю какое-то вредное…

ПРЕДИСЛОВИЕ Надев перевязь И не боясь Ни зноя, ни стужи, ни града, Весел и смел, Шел рыцарь и пел В поисках Эльдорадо. Но вот уж видна В волосах седина, Сердце песням больше не радо: Хоть земля велика — Нет на ней уголка, Похожего на Эльдорадо. Эдгар По. Эльдорадо Каждое время взращивает свои мифы и легенды. Но не было в истории человечества более насыщенного легендами времени, чем эпоха великих географических открытий (XVI в.): перед изумленным взором европейцев распахнулись новые,…

I Мост Через десять дней после окончания войны моя сестра Лора на автомобиле съехала с моста. Мост ремонтировали, и Лора свернула прямо на оградительный шит. Машина пролетела футов сто, по пути ломая едва оперившиеся зеленью верхушки деревьев, вспыхнула и скатилась в мелкий ручей на дне оврага. Её засыпало обломками снесенного парапета. От Лоры осталась лишь груда обугленного хлама. О несчастном случае мне сообщил полицейский: это был мой автомобиль, что полиция довольно быстро установила.…

Далия Трускиновская Аутсайдеры - Это будет стройка века! - сказал архитектор Торсен. И ведь оказался прав - начатая аккурат на исходе прошлого века, она только сейчас завершилась. При теперешних-то темпах, когда два месяца - и коттедж от нулевого цикла до последней дверной ручки готов окончательно и бесповоротно. - Это будет стройка века?.. - пробурчал бухгалтер Миша. - Это уже стройка века! Восстановить Импайр Стейт Билдинг - и то дешевле. - А на хрена мне этот билдинг? - спросил…

1 Зима на сорок пятый, последний военный год в этих краях простояла сиротской, но крещенские морозы свое взяли, отстучали, как им полагается, за сорок. Прокалившись за неделю, отстал с деревьев куржак, и лес совсем помертвел, снег по земле заскрип и покрошился, в жестком и ломком воздухе по утрам было трудно продохнуть. Потом снова отпустило, после этого отпустило еще раз, и на открытых местах рано затвердел наст. В морозы в бане Гуськовых, стоящей на нижнем огороде у Ангары, поближе к воде, случилась…

— Ты чего как в воду опущенная? — Сама ты в воду опущенная! — рассердилась Варя. — Четверку, что ль, получила? — Ты откуда знаешь? — Да по тебе видно, что зубрилка. — Никакая я не зубрилка. Ты вообще кто такая? — Она остановилась и краем глаза заметила двух знакомых подростков — коротышку и верзилу, которые с независимым видом стояли у крыльца и делали вид, что одноклассница их вовсе не интересует. В случае чего защитят. Хотя что ей может эта кубышка сделать? Варя была патологически труслива…

— И ты выстрелишь? Пузырьки газа раздвинут мои тканевые элементы, превратят мои мягкие ткани и органы в губчатые, пенистые образования. — Мне не мешает этот хруст. Совсем не мешает. Меня не волнует общественное мнение. Мне все равно. Вздутие тканей Татьяны тем временем увеличивает ее объем. Гигантизм Татьяны в сознании Григория не знает никакой меры. — Это ничего, что я полюбила другого человека? — шепчет она. Стенки желудка и пищевода склоняются у Татьяны к самоперевариванию, их содержимое обещает…

— Кого здесь пугать? — рассмеялся фотограф. — Животных я буду снимать, а болотных чертей не боюсь. — Ну, гляди сам, — уклончиво ответил Завхоз. — Луна-то, ишь, подсолнухом висит. Хозяин, поди, бродить станет. — Ладно, дед, разыгрывать-то, — добродушно сказал фотограф и щелкнул Аникеева фотоаппаратом. — Я сказки и почище твоих знаю. Вот вернусь с болота — расскажу, если хочешь. Однако Завхоз не обиделся, а только покряхтел и еще раз глянул на луну. — Тогда хоть ори, — посоветовал, — ори, если…

— Где ты их только заготовляешь такие? — поинтересовался Мишаков. Горобец усмехнулся уверенно, словно его хвалили, за горлышко вытянул из воды отекающую бутылку и оглянулся на солдат, оглянулся кругом, потому что, хоть и свое они пили, в газетах как раз велась борьба с пьянством, а они трое были районные работники. Убедившись, что никто не смотрит, он быстро налил почти до краев единственный стакан, протянул Кучину: — Тащи! — Ну, будем здоровы, — сказал Кучин и бережно выпил, все выше и выше вздымая…

Третье орудие - социальные нормы. Все они - обычай, право, мораль, приличия - устанавливают и оформливают отношения людей в коллективе, закрепляют их связи. И эти нормы конкретное сознание патриархальных времен понимало как заветы предков или повеления богов, фетишизированных родоначальников, устраивающие коллективную жизнь; а новейшее отвлеченное мышление, не проникая в социально-организационную природу этих норм, искало их основ в душевных переживаниях отдельной личности. Откуда же человечество…

Спереди доносится какой-то шум. Кажется, крики; затем сухой треск выстрелов, редких и резких в новых порывах ветра. Во рту пересыхает. Люди вокруг — в основном семьи, кучки родственников — словно скукоживаются. Плачет ребенок. Двое слуг, что ведут лошадей, оглядываются на нас. Через некоторое время поднимается новый мазок дыма, ближе — за грузовиком впереди. Потом вереница людей и машин вновь трогается. Я щелкаю вожжами, и две бурые кобылы топочут дальше. Высокий грузовик плюется дымным облачком.…