Современная проза

— Вот увидите, пан Коса! — кричал сапожник, когда наступал его черед. — Однажды утром проснетесь, а все ваши склянки — из пластмассы! Все-все, что прежде было стеклянным, теперь из пластмассы. И увидеть стекло можно будет только в музее. Несмотря на вражду, они вот уже двадцать лет обращались друг к другу вежливо, на “вы”. Коса прижимался лицом к забору и кричал в ответ: — Ну уж нет, сперва все станут ходить на прогулку в кедах! — В кедах?! Даже и не смешно — так низко пасть невозможно. …

Она помолчала несколько секунд, как бы собираясь с мыслями. Нэнси, женщина средних лет, с приятным лицом, такая же милая и симпатичная, какой когда-то была ее мать, не казалась ни властной, ни напористой — в тот момент она скорее напоминала напуганную десятилетнюю девочку. Повернувшись к могиле, она зачерпнула горсть земли и, прежде чем бросить ее на крышку гроба, тихо, с тем же недоуменным выражением лица десятилетней девочки, произнесла: — Вот как все обернулось. Больше мы ничего не можем сделать,…

Остановившись у маленького стола, Риджби сказал: — Томми, познакомьтесь с Дэнни О’Рурком. Дэнни, это Томми Салливен. Томми вскочил и принялся усердно трясти руку Дэнни. Риджби сказал ему: — Ну, вы знаете, что показать Дэнни, так что я вас оставлю. Он ласково улыбнулся им и отошел. Томми пододвинул к столу еще один стул. — Садись, — скомандовал он, — а завтрак клади вот в этот ящик. — Покосившись в сторону Риджби, он сообщил: — Это наш старший клерк. Прослужил тут лет пятьдесят. Довольно…

– Ну, па-па… – заканючил Дима. – Ну что, что? – раздраженно спросил папа. Если бы Дима был постарше, он бы понимал, что в такие минуты о делах говорить не следует. Но Диме было только шесть лет, и он сказал: – Я хочу, чтобы тигр жил у меня дома. – Дома живут кошки и собаки, – ответил папа. – А тигры дома не живут. И прошло двадцать лет. Дима работал врачом в «Неотложной помощи». Люди вызывали его к себе домой, когда им было плохо, и очень радовались Диминому приходу. Но как только им…

– Эта фигура называется – ладьей. – Это та, что похожа на башенку? – Да. Она ходит по горизонтали. Ясно? А конь – он ходит буквой «Г». – И только? Маловато! Если бы я жил в Индии, я бы придумал ему еще одну букву. «Ы», например! – острота получается неуклюжая, но партнер мой снисходительно и оглушительно смеется и продолжает: – Это слон. Он ходит по диагонали. – Вот эта большая пешка? – Да-да!.. Это король, а это – ферзь. – А где же королева? – серьезно спрашиваю я, вспоминая свои скудные…

За этим штампом скрывается история о том, что ни долгий путь в спальном вагоне через северную Францию, Бельгию, Германию и пол-Дании, ни пеший переход с вещами до указанного адреса и подъем на пятый этаж не сумели изгнать из моего тела нового ощущения. Ощущение это трудно понять и тем более описать. Больше всего оно похоже на сладостно-томительное чувство, каким сопровождается влюбленность… или, скажем, лихорадка. Некое беспокойное трепетание нервных окончаний. Сегодня я нарочно не пишу на обороте…

— Ну, мои родители заедут за моим барахлом, отвезут к себе, и я пару дней поживу у них в лондонской квартире, повидаюсь с друзьями. Потом во Францию… — Очень мило… — Потом, может быть, в Китай, поглядеть, откуда столько шума, после чего, наверное, Индия, попутешествую там немного… — Увидеть мир, — проговорила она со вздохом. — Это так предсказуемо. — А что ты имеешь против? — По мне, так это бегство от реальной жизни. — По мне, так все только и думают о реальной жизни, — сказал он в надежде,…

Сурай улыбнулась сквозь слёзы. — Ну, конечно, поговорю. Я тоже заинтересована в твоей судьбе. Столько лет учила тебя музыке! Но чего же она хочет? Чтоб ты сидела дома и не училась? — Нет, Екатерина Павловна, в пединститут или сельскохозяйственный отпустила бы, но она не хочет, чтобы я училась петь. Екатерина Павловна пожала плечами, встала, подошла к окну и с минуту задумчиво смотрела в сад, барабаня пальцами по подоконнику. — Да что же она, не слышала, что ли, как ты поёшь? Ведь это же редкий…

Что касается «Ревности», то само название книги, казалось бы, должно говорить о каком-то драматическом содержании: кипение страстей, тайные желания… Роб-Грийе старательно эксплуатирует традиционную схему адюльтера: в романе есть и замужняя женщина (А***), и женатый мужчина (но не ее муж) – Фрэнк, – который тем не менее регулярно наносит ей визиты, оставляя дома собственную жену (Кристиану) и ребенка, и наконец – муж А***, невидимый рассказчик, который наблюдает за всем происходящим. Однако на измену…

— И мне нечего бояться? Человек поглядел на него задумчиво, потом опустил руку ему на голову и повторил: — Да, тебе нечего бояться. Беглец пал ниц, заскреб пальцами по полу. Руки тряслись, плечи дергались, судорожно подрагивала спина, он терся лицом об пол, жался щекой, напрягал каждый мускул и всхлипывал, глотая слезы, — отпустило, спала с души тяжесть, и человек терпеливо ждал, пока пришелец успокоится. Он зажег свечу на стене, а когда обернулся, Беглец моргал, воздев голову к трепетному…

Глава 1 Первые и последние шаги Бывают в жизни моменты, которые меняют все. Иногда они случаются абсолютно спонтанно. Но порой они приближаются так медленно, постепенно и ожидаемо, что в грядущих изменениях не остается ничего удивительного. А еще подобные моменты случаются, когда открываешь рот и непроизвольно выплескиваешь все, что у тебя на сердце. Так 20 апреля 2011 года изменилась моя жизнь. Сидя утром за рабочим столом, я даже не предполагала, что этот день станет одним из самых…

"Стоп! Какие глаза! Мне нет до него никакого дела. Жалкий червяк, которого я даже не помню когда и как создал!" – поправил себя Демиург и навис громадой над неудачливым пловцом. – Кто ты? – громыхнул гигант. Юноша неожиданно улыбнулся и протянул спросившему узкую ладонь: – Здравствуй, Человек, – мягко ответил он, – Я твой создатель. Простота и абсурдность ответа потрясли гиганта. Пальцы его сжались в кулаки, оплетенные венами мускулы раздулись… Но, через мгновение он вернул себе самообладание.…

Душа была чистенькая, аккуратненькая, новенькая. Личико сытое, белое, будто оно за лето на солнце не побывало ни разу. Носик ровненький, но если с опаринским сравнить, больше чем на полноса не потянет. И глазки маленькие, с белыми ресничками, как у поросенка. Из-под пилотки форсисто выглядывал небольшой русый чубчик. "Рядовой и положено стричь его под машинку", - отметил Опарин, соображая, откуда такая личность могла взяться на самой, дальше некуда, передовой. Обмундирование у солдатика выглядело…

Как только рояль замолк, он увидел ее опять — на этот раз всю сплошь покрытую золотом; ее смугло-медовые руки и загорелая спина усыпаны были какими-то идиотскими блестками. Фантастическое по дерзости платье показалось ему надетым задом наперед, такой глубокий, беззастенчивый вырез (едва ли не до самого пупка) был на ее груди. Недвусмысленная откровенность поступи и наряда, далеко отстоящие друг от друга груди, чуть более темный под полупрозрачным газом треугольный мысок… разили мгновенно и наповал.…

* * * Валентину Григорьевичу Распутину Глава первая Телефонный разговор – Привет, Володь, пять минут уделить можешь? – Да, могу… А что случилось? – Ничего-ничего, все нормально… Идейка тут возникла одна. – Толя, у меня от твоих идеек всегда мороз по коже… – Да ничего страшного. Я по Красноярскому краю езжу, и тут, оказывается, есть ГЭС-недостройчик… – Хм, у нас, если не ошибаюсь, больше десятка таких. – Ну вот. А эта практически готова. Процентов на шестьдесят. Бросили…

Мне часто говорят: «Твои рассказы такие спрессованные, почти каждый можно развернуть в повесть, в роман или в целый телевизионный сериал! Надо экономить сюжеты, надо писать нормальные длинные вещи». В ответ я могу повторить старинную французскую притчу: Птицу спросили: «Почему твои песни так коротки?» Она ответила: «У меня много песен, и я хочу спеть их все». Денис Драгунский Вид с метромоста Инженер и журналистка профессиональный риск – Давайте ломать стереотипы! –…

Steven Wolf Lynette Padwa COMET’S TALE HOW THE DOG I RESCUED SAVED MY LIFE Перевод А.А. Соколова Компьютерный дизайн А.И. Орловой Печатается с разрешения Algonquin Book of Chapel Hill, подразделения Workman Publi hing Company Inc., New York и литературного агентства Александра Корженевского. Пролог Март 2000 года. Аризона В восемь утра дорога, вьющаяся в предгорьях к северу от Флагстаффа, была пустынна. Веяло весенним холодом, но я все же опустил стекло, чтобы…

«Хрен с тобой, – думаю я, – пропуск, так пропуск…» Я понимаю: придется ждать. Государство вахтеров. Империя внутренней борьбы. Он пустит меня только тогда, когда в полной мере ощутит свое могущество. Свою власть здесь, в этой дыре. Словно вода, в этом человеке должна закипеть фраза: «Ладно, проходи». И лишь когда прогремит гром, когда тварь станет богом – турникет мотанет круг. Я отхожу в сторону. Пытаюсь дозвониться коллегам – никто не отвечает, Лена в том числе. Сценарист опаздывает на работу…

– Генсек, генсек… А ты, сука, гомосек! – и заржал своей шутке, определив тем самым Фекле нижайшее место в зоновской иерархии. – Нашего петушиного полку, гражданин майор, как говорится, прибыло! – сообщил с тяжким вздохом Фекла. – Вчера вечером в третьем отряде лаврушник Батона опустил. И куда только администрация смотрит? Самохин сразу вспомнил Батона – шустрого, встревавшего во всякие дела заключенного по фамилии Булкин. Последняя встреча майора с ним произошла дня три назад, в штрафном изоляторе,…

– …Жалко, истопник загулял. Запропастился куда-то, зараза. Жди его теперь на холодрыге… Лежи тут, как сломанная кукушка в часах. – Но если я нарисовался!.. Ворочаясь под крышкой, шурша картоном и устраиваясь удобней, человек не слышал, как проскрипели на крыльце кочегарки скорые шаги, как звякнули ключи, как мягко хлопнула обитая войлоком дверь. [[[* * *]]] Там всё пошло своим чередом. Бронислава разожгла дрова, засыпала уголь и потрогала трубы. Они ещё не успели нагреться, но шероховатая…