Современная проза

Серебровский оттолкнулся веслом, нос лодки гладко разрезал воду, камни на дне стали увеличиваться и темнеть, потому что дно здесь было пологое, вода прозрачная и даже пятак, который он как-то бросил с лодки, казался громадной желтой лепешкой. «Угол преломления зависит от угла падения света и от коэффициента среды, через которую свет проходит, – машинально отметил Серебровский. – Тьфу, пакость какая… Даже красоту я подтверждаю уравнением. Бедные интеллектуалы, как они нас ненавидят… И, между прочим,…

— Так в чем же дело? Через неделю вернемся в поселок, и ты переведешь деньги на аккредитив. — Что касается меня, — заметил Лешка Пашков, самый молодой в партии рабочий, — так я бы аккредитивы красного цвета делал. — Это почему? — спросил Алаторцев. — А потому, что я дальтоник. Мне синий цвет глаза режет. — Ничего, и с синим жить можно, — засмеялся Горохов. — Так, значит, завтра трогаем, друзья? — Нет, Анатолий Иваныч, — покачал головой Алаторцев и облизнул кончиком по-детски розового языка свои…

Шли времена. Абсурд ширился, вошел в моду. Чуть ли не все искусство двадцатого века, желая быть в ногу со временем, стремилось к абсурду. Но в нынешней России это превратилось в сплошные пошлости и банальности. Почему? Потому что наша жизнь на рубеже веков стала сплошным абсурдом. (Не беспокойтесь, я помню свое утверждение, что абсурда в жизни нет, но мы говорим не о жизни в целом, а о России в частности, в которой бывает все даже в ту пору, когда ничего нет.) Изображать абсурд с помощью абсурда…

Сейчас по всему Гуманитеху, по всем кабинетам, кафедрам сидят за столами преподаватели, туда-сюда снуют абитуриенты, задают вопросы, получают исчерпывающие ответы и уходят, оставляя заполненные анкеты. А это значит, что, по крайней мере, в течение года можно за свою работу не опасаться. Правда, Уилт никогда этого и не боялся. На кафедре гуманитарных основ студентов всегда хватало. Благо закон об образовании предписывал технарям-вечерникам хотя бы раз в неделю посещать семинары по гумосновам. Так…

Он взял письмо, еще раз прочитал, опять заколотилось сердце, и — поскорее в ящик стола поглубже, под бумаги. Вчера затеялся гнусный практический разговор. И странно: Вера и Руська, такие разные, спорящие всегда обо всем, тут мгновенно сошлись. И с какой злобой набрасывались, какие аргументы беспощадные выдвигали. Вера сказала: «Надоело наше вечное блаженное нищенство. Почему мы должны жить хуже всех, теснее всех, жалчее всех?» Руська грозил и пальцем тряс: «Имей в виду, на твоей совести будет грех.…

И свет наполняет наши тела, Озаряет наши тела, Дарит нашим телам ореол немеркнущей радости, Теперь, когда мы живем рядом с этим потоком, В череде неизменно сияющих дней, Теперь, когда свет стал реален, доступен и ясен, Теперь, когда мы достигли цели пути И навеки покинули царство разлуки, Царство разлуки с собой, Чтоб окунуться в бессменную и изобильную радость Новых законов, Сегодня, Впервые, Мы можем вам рассказать Про последние дни старого мира. [1] 1 Здесь и далее…

— Пошли, блядь! — крикнул он в отчаянии. — Подожди секундочку. Я хочу посмареть, как Жан-Клод отдубасит того зажравшегося пидора. Если мы щас уйдём, то я этого не увижу. А вернусь я уторчанный. Короче, пройдёт ещё пару дней. И значит, мне придётся заплатить ёбаному видеомагазину за кассету, которую я даже не успел позырить. — Мне нужно идти, сука! — заорал он, поднимаясь. Он подошёл к окну и прислонился к нему, тяжело дыша, как затравленный зверь. Его взгляд выражал голую нужду. Я выключил…

* * * Может быть, он был умнее, чем мне казался тогда? Может быть, он плакал от страха? Столько лет он охранял величайшую силу и власть мира, а она уже три часа мертва, и он охраняет теперь то, чего нет. Да разве он еще что-то охраняет? Нас привезли сюда в шести больших лимузинах — человек тридцать отборных бойцов из оперативного Управления, но, когда мы вошли в дом, выяснилось, что Лаврентий уже приказал вывести оттуда всю внутреннюю охрану. Никогда Лаврентий не доверял Власику. Он знал,…

— Я не могу долго говорить, мы в «Плазе». Помнишь, Эвери настаивал, что заберет меня сегодня с работы? — Не дождавшись моего ответа, Пенелопа продолжала: — Приехал на своей машине, объяснил, что не нашел такси. Оказалось, его родители ждут нас на ужин, а до их дома ехать десять минут. Конечно, я немного рассердилась — Эвери даже не спросил, хочу ли я пойти к ним ужинать. Днем он говорил, что заказал места в «Пер се» 1 , а ты знаешь, как туда трудно попасть. Пьем мы аперитивы в библиотеке, и тут…

Крысолов отказался принять сильно урезанное по сравнению с первоначальной договоренностью вознаграждение. Он долго убеждал и просил купцов, предостерегал и угрожал… Но все было напрасно! Купцы твердо стояли на своем. А вскоре они выдвинули против Крысолова ещё и другие аргументы: во-первых… договор объявлялся недействительным, потому что невозможно установить личность исполнителя, и, во-вторых, текст договора не начинается с традиционной фразы “И да поможет мне Бог”, а значит, не имеет юридической…

Предисловие автора Эта книга — о советском человеке как о новом типе человека, о гомо советикусе, или, короче говоря, о гомососе. Моё отношение к этому существу двойственное: люблю и одновременно ненавижу, уважаю одновременно презираю, восторгаюсь и одновременно ужасаюсь. Я сам есть гомосос. Потому я жесток и беспощаден в его описании. Судите нас, ибо вы сами будете судимы нами. Мюнхен, 1981 Первый сигнал Ночью я очнулся и тут же погрузился в бредовое состояние. Мне казалось, что…

Проблема Короткий некролог на последний странице второстепенной советской газеты. Подписан: «Группа товарищей». Привычные шаблонные выражения: «скоропостижно», «преждевременно», «ответственный работник»... Знакомая фамилия. Неужели это тот самый? Быть того не может! Если бы это был тот самый, некролог поместили бы в центральных газетах. И подписали бы его высшие лица страны. А если это всё-таки он? Случаи такого падения бывали. И слова «ответственный работник» что-то да значат. И некролог далеко…

ПРЕДИСЛОВИЕ Надев перевязь И не боясь Ни зноя, ни стужи, ни града, Весел и смел, Шел рыцарь и пел В поисках Эльдорадо. Но вот уж видна В волосах седина, Сердце песням больше не радо: Хоть земля велика — Нет на ней уголка, Похожего на Эльдорадо. Эдгар По. Эльдорадо Каждое время взращивает свои мифы и легенды. Но не было в истории человечества более насыщенного легендами времени, чем эпоха великих географических открытий (XVI в.): перед изумленным взором европейцев распахнулись новые,…

Далия Трускиновская Аутсайдеры - Это будет стройка века! - сказал архитектор Торсен. И ведь оказался прав - начатая аккурат на исходе прошлого века, она только сейчас завершилась. При теперешних-то темпах, когда два месяца - и коттедж от нулевого цикла до последней дверной ручки готов окончательно и бесповоротно. - Это будет стройка века?.. - пробурчал бухгалтер Миша. - Это уже стройка века! Восстановить Импайр Стейт Билдинг - и то дешевле. - А на хрена мне этот билдинг? - спросил…

Это сейчас Россия всякие там договора о хим-токс-бак-био запретах соблюдает. Толи у власти моралисты, толи денег нет. СССР на договора в этой области ложил с прибором, хотя подписывал их с похотливой улыбкой по первому предъявлению. Логика была простая – пусть им, врагам, с их сенатскими комиссиями по контролю за военным бюджетом трудно будет. В Стране Советов с этим было куда проще – дал подписку о неразглашении, а дальше уже твой личный выбор как жить – за колючей проволокой в виде учёного на спецпайкЕ,…

Осознание того, что поведение людей определяется не столько рекомендациями разума, сколько борьбой индивида с природой, другими людьми, с самим собой за признание, — борьбой, исход которой определяется равновесием противоборствующих сил, приводит к необходимости изменения классического способа философствования, согласно которому любое начинание, будь то религиозное, научное или политическое, должно строиться на рациональной основе. Бодрийар и Фуко в чем-то близкие и вместе с тем располагающиеся по…

– А вы? – Я уже довольна… – Так ты уберешься уже или нет?! Или я вызову милицию, что ты торгуешь не на своем месте! – вновь включается третий этаж. – Женщина! Вам что там, наверху, нечего делать?! – вступается за продавщицу покупатель. – Она же не сама сюда встала! Через час, когда тропический ливень мгновенно навалился на город и от грозовой канонады затрещали барабанные перепонки, на балконе третьего этажа вновь появилась «О». – Ты еще не околела?! – кричит она съежившейся продавщице и помахав…

Нетрудно заметить, что все эти «отчеты» о посещении «астральных сфер» пронизаны, хотя и не явственно, мотивами смерти и сопутствующего ей преображения. Рыданию «траурных пингвинов» вторят рыдания трупов (чьих?). Палка (намек на магический жезл Моисея?) превращается в змею, символ смертельной опасности, а также перерождения, метаморфозы, змея же в свою очередь оказывается девушкой – в фольклоре многих народов смерть предстает именно в таком обличье, вспомним хотя бы «прекрасную женщину» ирландских…

А в это время на кромку выползут... И от долгого глядения на звезды шея затекает, голова кружится... Голова и без того кружится, затылок млеет. Это от желтых дневных пожаров, от черной ночной жары и стойкого аромата. Аромат особенно силен ночью, — утром всегда потягивает с востока ветерок, который немного развеивает этот аромат; послеполуденный ветер уже нечист, горяч, но зато все хорошо продувает. А ночью воздух недвижен и пропитан этим ароматом, удушающим, подслащивающим слюну. Как будто в луже…

Часть первая. День, когда Панург не сумеет рассмешить ИЗОБРЕТЕНИЕ ЮМОРА Госпожа Грангузье, будучи на сносях, объелась требухой, да так, что пришлось дать ей вяжущего средства; оно так хорошо подействовало, что вены устья маточных артерий расширились и утробный плод Гаргантюа проскочил прямо в полую вену, а затем, взобравшись наверх, вылез через левое ухо мамаши. Уже с первых строк в этой книге выкладываются все карты на стол: все то, о чем идет речь, нельзя принимать всерьез: это означает:…