Современная проза

Когда пенсионеры-колхозники, еще помнившие казачьи порядки, организовали в станице первое казачье войско, многие не приняли их всерьез. Несколько человек из автоколонны, надеясь на перемены, тоже вступили в войско. Но очень быстро перестали ходить на собрания. «Новые казаки» вместо того, чтобы заняться накопившимися за годы разрухи делами, хотя бы патрули по улицам пустили, начали заседать. Первым делом на выделенные краевой администрацией средства они пошили черную форму с красными галунами, напялили…

— Уборщица. Если этого было достаточно, чтобы водитель прикусывал губу или доставал сигарету и с преувеличенным вниманием начинал смотреть на дорогу, больше не пытаясь ничего выяснить, я не продолжала. Но если вызывало облегченный вздох: «А-а-а, а я-то уж подумал…», то я небрежно объясняла: — Правильно подумали. Потому что на самом деле я — патологоанатом. Вскрываю трупы. После этого я окончательно теряла всякую привлекательность в глазах только что отчаянно кокетничавшего водителя. Бывало,…

— Вижу Бен-Гуриона, — прокомментировал от окна в доме напротив мужчина в солнцезащитных очках. — А что наш друг? Еще не «нарисовался»? — по интересовался возившийся с магнитофоном напарник, сожалея, что не может подойти к окну и собственными глазами лицезреть происходящее. Мужчина в очках перевел взгляд с «кадиллака» на дом. В дверях как раз появилась хорошо знакомая фигура пожилого сутуловатого человека с зачесанной назад серебристой шевелюрой и пышными пепельными усами.…

Аэропортовский автобус, весь в заусеницах инея, прокатил меж сугробов летного поля в самый конец Внуковского аэропорта и остановился перед ТУ-134. Мы, тридцать пассажиров утреннего рейса Москва – Вильнюс, высыпали из автобуса со своими чемоданами, сумками и портфелями и, наклонясь под кусающим щеки ветерком, рысцой устремились к трапу. Но не тут-то было! Из самолета вышла стюардесса в оренбургском платке, аэрофлотской шинели и меховых ботиках. – Минуту! Посадки нет! – Почему? – В самолете…

К радости молодой женщины, подобные приглашения стали следовать одно за другим. Ишиду удивляло, с каким удовольствием она поддерживает с ним вежливую беседу, никогда не демонстрируя признаков усталости. Он взял на заметку некоторые странности Клер, но воздерживался от любых суждений на этот счет. Благодаря неукоснительному повторению одних и тех же жестов она и в самое будничное занятие привносила какую-то мистику, превращая ритуал чаепития у соседа в священнодействие. Поначалу это его забавляло,…

СМЕШНАЯ ЛЕЧЕБНИЦА В небольшом парке Кольберта, что в нью-йоркском Бруклине, давно уже собираются "наши" старики. Собираются поиграть в шахматы, в карты, нарды, в домино. Они появляются здесь, когда пригревает солнце. Холодный ветер сдувает их с насиженных мест. В игре они сосредоточенны, серьезны, нахмуренны — словно опять на работе и словно на работе конец квартала или очередной советский аврал. И словно они опять "в коллективе", к какому привыкли за долгую жизнь. Сюда привозят даже паралитиков…

При одном условии: если он заинтересован объектом наблюдения (чего бы или кого бы это ни касалось). Мужской наблюдательности стоит поучиться. Вот бы суметь видеть себя его глазами — мы, наверное, стали бы всемогущими! Недаром говорят: мужчина любит глазами. Но помните: мужчина видит в нас не ту застывшую картинку, какую видим мы, глядя на себя в зеркало. Он видит все: нашу походку, выражение лица, веселый блеск или злую тусклость глаз, губы, дарящие улыбку или…

— Ну да! — капризно ответила Инна. — Никаких соседей! А я такая рассеянная — я чайник на плите забываю, кто выключит? Я на третий день пожар устрою… А кто ребенка из сада заберет, накормит? Кому его оставить, когда уходишь? — Вон там детский сад будет, — указал Богуславский на другой котлован. — А там школа. Договоримся — кто первый возвращается, всех троих забирает. — У тебя все проблемы, Инна, оттого, что ты не замужем, — назидательно сказала Надя. …

На секунду я представила себя на месте сестры. В первые дни на пароходе все страдали от морской болезни, всех тошнило, и мы то и дело перегибались через перила. У некоторых так кружилась голова, что они не могли ходить и целыми днями в оцепенении лежали на койках, не помня не только имени мужа, но и своего собственного. «Я знаю, что теперь я миссис такая-то, но какая именно?» Некоторые, хватаясь за животы, громко взывали к Каннон, богине милосердия. «Где ты?» И упрекали ее за то,…

Сразу после того, когда он вышел от Александра, он понял: за ним погоня. Погоня тихая, нежная, вкрадчивая; за ним шли по пятам — так волки ступают след в след за вожаком в снежном лесу. Он это понял — и весь облился ледяным потом. Он сказал сам себе тихо, шепнул: все, Андрей, уходи, тебе надо уходить. За ним идут, и он не знает, сколько их. Их целая вереница. Это кортеж. Праздничный кортеж, и они сопровождают его. Он идет с большими деньгами в кармане, он Царь, а за ним влекутся на конях и слонах,…

Зато у меня машина американская. Небольшая, всего три с небольшим метра от носа до хвоста, зато напичкана всем, чем можно. В том числе – радиоприёмником, по которому я слушаю "Голос свободной Америки", пока по пробкам до своего магазина добираюсь. И, добравшись, понимаю, что живу я в полной жопе, и выхода не наблюдаю. Штаты и наша рашка – это как слон и моська в той американской басне. Возьмём хотя бы мою тачку. Садишься в неё и говоришь: – Привет, моя родная американочка! Это я такое кодовое…

Позади Джона в полутемной лавке стоял его брат Джо. Он был на год моложе Джона и сложением напоминал старшего брата, но в наружности его не было ничего примечательного. Так же как и полицейский, он не спускал глаз с монеты, которая, поблескивая в полумраке, взлетала вверх и снова падала на ладонь Джона. Джон Уэст ответил не сразу. — Я вам уже сказал, — проговорил он громко и с расстановкой, — что здесь торговля чаем и больше ничего. — Глаза его не следили за монетой — они…

Я вернулась на родные Воробьевы горы, в родительскую квартиру, которую благородно отдал мне старший брат. Он переехал с семьей на нашу старую дачу в Нахабино, утеплил ее, надстроил и сделал из нее настоящий загородный дом. Жить мне одной в квартире было поначалу очень тяжело. Все напоминало о детстве. О маме, о папе. У них всегда была своя какая-то жизнь, тайны, переглядки, свои разговоры. Но все равно мне было хорошо с ними, я их любила. Первое время я даже думала — не продать ли мне квартиру…

Однако утром пакет никуда не делся – блокнот и ручка лежали на столе и ждали, когда я опишу историю нашей с ними вчерашней встречи. Письменный стол – роскошь для моей комнаты, поэтому я сижу за туалетным столиком. Я завесил зеркало красным шелковым шарфом, что когда-то помогал мне творить чудеса. Из его складок я извлекал голубей, бриллианты и тикающие часы, но теперь, как бы я ни старался, нахожу под ними только свое лицо. Невозможно уйти от себя: я смотрю в изгибы шарфа и сквозь материю вижу…

Жизнь продолжалась тем не менее. Маруся по-прежнему хотела сниматься. И, как поется в песне Дунаевского: «Кто хочет – тот добьется…» Марусе поручили довольно большую роль. По сюжету от этой героини ничего не зависело. Она просто ждала главного героя с войны. Смысл ее роли – ожидание. Маруся изображала терпение, и лицо ее было неподвижным и туповатым, как само терпение. Однако фильм вышел на экраны. Марусю приглашали на встречу со зрителями, дарили цветы. Так начиналась слава. Не бог весть какая,…

     И я, наконец, понял, с каким талантищем дружу. А тут ещё Мартович прислал мне из Новосибирска своё оригинальнейшее исследование ранней советской НФ «Адское пламя. Комментарий к неизданной Антологии», вышедшее в 1996 г. в «Прозе Сибири». А потом я лучше узнал поэзию Прашкевича и был околдован ею. А потом я прочёл его совместный с Александром Богданом роман «Противогазы для Саддама», вышедший в 1998 г. в новосибирской «Мангазее» и давший начало известному бизнес-циклу. …

Знакомство категории X В тот день, когда я встретил Талью, мы занимались с ней любовью на глазах у сорока человек. Потом пошли пропустить по стаканчику. Тогда и познакомились. Она родилась на Украине, ее мать работала на заводе, кто был отцом — неизвестно. В двенадцать лет она уже сидела на диете и учила французский. Каждый год в апреле из Парижа приезжал «охотник за ногами», проверял, насколько она выросла, и говорил: «В следующем году тебе надо подрасти на три сантиметра и сбросить два…

выпьешь вина и наешься снега. с анемонами едешь через весь город и плачешь. придумываешь подарки. покупаешь пирожки. рисуешь улитку. вышиваешь бабочку. купишь ткань для красивой ночнушки — шьешь и думаешь — не получится. наполняешь квартиру керосиновыми лампами — а толку-то что? — без конца вытираешь с них пыль. анемоны желто-красные, синие. фиолетовые анемоны. анемоны и молчание. анемонов полны глаза. анемонами на балконе покрываешь морозный воздух. анемоны — когда на улице поцелуешь себя…

Я до сих пор мучаюсь вопросом: почему именно здесь произошла эта страшная трагедия? Еще совсем недавно, каких-нибудь 25—30 лет назад, Чечено-Ингушетия была одной из самых стабильных автономных республик в России. Вот что писалось тогда во всевозможных справочниках: «Ведено — центр горного района, красивое селение, окруженное горами, покрытыми густым лесом. А вокруг кипит жизнь — в школах и на колхозных полях, в цехах слюдяной фабрики и в рокоте моторов могучих лесовозов, в высокогорных животноводческих…

Но он не знал, откуда начинать думать о самом себе, не знал, где искать центр. Первый телефонный звонок? Нет, это случилось всего три дня назад и было, по сути дела, концом, а не началом. Что ж, можно было начать с Ирвинга, поскольку Ирвинг был первым, с кем он познакомился в Нью-Йорке. Так вот, этот Ирвинг был симпатичным еврейчиком, который хорошо умел играть в шахматы, а больше, пожалуй, ничего не умел; шелковистые волосы и по-детски розовые щеки делали его похожим на шестнадцатилетнего, хотя…