Современная проза

На сей раз ответа не последовало. Анна спала за занавеской в алькове, оттуда хорошо были слышны папины шаги — он спускался по лестнице. Девочка устроилась поудобнее, готовясь снова заснуть, но внезапно сообразила — а вдруг удастся немножко побыть вдвоем с папой, ей этого ужасно не хватает. Сколько она себя помнит, случись что действительно серьезное, с чем самой не справиться, папа всегда придет на помощь. Отец с дочкой — настоящие друзья, он все понимает с полуслова, ему не надо дожидаться,…

Разумнее всего было бы, конечно, рассказать вам все по порядку. Но это не так-то просто. С тех пор как я познакомился с Амандой, моя жизнь стала настолько хаотичной, что я забыл о покое. В первую очередь я имею в виду то, что у нас не было привычек. Это вам говорит человек, для которого нет ничего желаннее привычек. У нас никогда не было этого умиротворяющего повторения каких-то маленьких житейских ритуалов, которые лишь на первый взгляд кажутся утомительными, на самом же деле служат чем-то вроде…

— Неужели решил прозой заняться? И много уже написал? — заметно обеспокоился Гулькин. — Ну что ты, Борис! Какая там проза… Статья в журнале вышла. Как раз вчера свежий номер получил. — О чем статья, интересно? — Да так, — Рябцев ловко разливал коньяк по рюмкам, в то время как Нина Андреевна щедро накладывала гостю салат. — Покопался в архивах, в наш краеведческий музей заглянул… А о чем нам, историкам, писать, как не о прошлом? В общем, ничего особенного, —…

— Мечтаешь? — Вспоминаю пятидесятые. — Одолела тоска по детству? — Ничуть не бывало. Просто мне в руки попала газета… Вот взгляни, ты тоже удивишься. — Чему? — Прочти-ка вслух заголовки. — Пожалуйста, — насмешливо протянула она, со вздохом исполняя непонятный каприз. — «В США задержан информационный враг номер один». «Кобэ: японское экономическое чудо под угрозой»… — Постой! — Ты же просил прочесть заголовки в газете. — Не…

Истощенная, одурманенная от своей немощи, я и предстала пред отцом Кириллом. Он выслушал меня, как всегда, ласковый, любящий, сострадающий, дал мне коробку конфет и сказал: — Тебе нужен покой… — Батюшка, какой покой? Где же мне его взять? У меня семья большая, забот столько, страхов, трудов, суеты, страстей… — Тебе нужен покой, — повторил отец Кирилл. — Пойди сейчас к преподобному Сергию… В недоумении я вышла из его кельи. «Ну да, покой, — думала я, —…

Она кивнула. — Когда? — Позавчера. Подгурский обрадовался. — Ну, что он? Здоров? Очень измучен? Как настроение? Она не успела ответить: снова посигналили. Подгурский посмотрел на часы. Двадцать минут шестого. Собрание в Бялой назначено на пять. — Простите, мои спутники уже нервничают… Иду, иду! — крикнул он Щуке и снова обратился к Косецкой: — Если разрешите, я забегу к вам сегодня. Часа через два, хорошо! — И, поднеся руку пани Алиции к губам, растроганным голосом промолвил: — Я так…

Уокер Перси изучал химию в университете Чапел-Хилл (Северная Каролина), однако затем сделал выбор в пользу медицины. И хотя оценки, полученные им в колледже, не были особенно хороши, его приняли на медицинский факультет Колумбийского университета, где он специализировался в области психиатрии. В 1941 г. он закончил университет с отличием и получил интернатуру в Бельвю, в нью-йоркской психиатрической больнице для бедных. Здесь, однако же, он заразился легочным туберкулезом и был вынужден оставить…

В семнадцать я убедил старого архиепископа, что хочу служить церкви. Тот пожаловал мне стипендию в Кембриджском университете, где меня ждал таинственный и странный мир; там мне предложили помочь своей стране и одновременно себе самому. Так я и сделал, и, когда моя ученая степень висела на волоске из-за прогулов и слухов о неподобающем поведении, сам Тайный совет Королевы поручился, что я отсутствовал, оказывая услугу Ее Величеству, и не заслуживаю наказания. Со временем я, как водится, перебрался…

Старик с бабочкой смотрел на меня, как будто слышал мои мысли. Смотрел пристально, как бы говоря: «Продолжайте, продолжайте, такая уж у меня внешность, располагает к признаниям». Но поскольку я молчал, он сделал еще один выпад: — Какой у вас приятный акцент. Вы, собственно, когда прибыли во Францию? Когда прибыл, тогда и прибыл, господин с бабочкой. Во Франции я давно и не расположен сообщать вам другие подробности. Я заметил, что в это кафе заходят очень странные люди. Спрашивается, почему…

— Да как обычно — Мэвис и Патрик Мотгрэмы да Эльза Рэмсден с очередным прихвостнем. Наверняка какой-нибудь мастер стихосложения и мелодекламации. Только на меня пусть не рассчитывают. Я этого добра за день выше крыши наедаюсь. Брейнтри кивнул. — На днях на меня в учительской напали Ля Фрисекс и Ронни Ланн — дескать, надо повышать образовательный уровень учащихся в сфере взаимоотношения полов. Я говорю: у моих ребят в сфере взаимоотношения полов уровень повыше моего, и вообще, одиннадцатилетним…

Не вижу ничего предосудительного, сказал полицейский. Мы прибыли слишком поздно, сказал мистер Хеккет. Какой позор. Вы что, за идиота меня держите? сказал полицейский. Мистер Хеккет сделал шаг назад, запрокинул голову так, что кожа на горле у него чуть не лопнула, и наконец увидел вдалеке сердито нависшую над ним гневную багровую физиономию. Офицер, вскричал он, Бог мне свидетель, его рука была там. Не шибко-то надежный свидетель. Если я прервал ваш обход, сказал мистер Хеккет, тысяча…

другое в чем уверен грязь темнота подведем итог мешок банки грязь темнота тишина одиночество пока всё вижу себя ничком плашмя закрываю глаза не синие другие позади тех и вижу себя ничком открываю рот язык вылезает вываливается в грязь минута другая и жажды как не бывало а о том чтобы умереть и речи нет все это время огромное время жизнь в лучах картинка первая некто я смотрел на него как привык издали снизу в зеркало ночь из окна картинка первая я говорил себе он лучше лучше чем вчера не такой…

Беззвучные рыдания переходят в хриплый крик, и я просыпаюсь. Я всегда просыпаюсь в этом месте. Всегда. Меня зовут Билли Морган. Меня зовут Билли Морган. Я – убийца. Часть первая Глава первая Какого черта я это делаю? Понятия не имею. Печатаю всю эту ерунду, навеки вверяя ее черному и белому, дерьмовым «Тайме Нью Роман», четырнадцатым кеглем (да, он огромный, но я немного близорука). Может быть, мне нужно исповедаться, как в дрянных фильмах – «прежде чем прикончить тебя, Бонд,…

Когда вышли из автобуса, само собой получилось, что они оказались рядом и разговор о всяких пустяках был только фоном того, что у каждого происходило в этот момент в душе. А там творилось чудо. Андрей помнит, что в тот момент он забыл, зачем приехал, он не видел ничего вокруг себя, он не слушал, что рассказывали об этих местах, он только чувствовал, что Галя рядом. Андрей был из приличной семьи юристов, где полки с книгами занимали всю квартиру. Сначала он мог доставать только до первой полки,…

Тут новые данные: не снесут Анисовку, а просто отрежут ее мостом и железнодорожной насыпью от окружающего мира, от садов и угодий, зажмут между Курусой и этой самой насыпью, и село умрет само собой, без посторонних усилий, как умер подобным образом пять лет назад совхоз «Маяк», поля которого пересекла ветка от того же узла Мазуново. Анисовцы поделились на два лагеря: одни считали, что этого никто не допустит, вторые полагали, что именно это и случится. Некоторые совсем растерялись: с утра надеялись…

Прощение, жалость? Да, многим из положительных персонажей писателя присуще и это, исконно русское качество — жалость ко всему живому, особенно к тем, кто страдает. Но если кто-то страдает безвинно — жалость тут же переходит в гнев, и тогда держись, обидчик! Общепринятые правила и приличия летят в сторону — и героиня рассказа «Юшки наяды», садистски вымещающая на любящем ее мужчине свою злобу на мир, получает за все сполна. И все же, как быть с прощением? Конфликтуют ли мужчины и женщины, созданные…

Олег Ернев «ПЛАТА 3А ПЕРЕВОЗ» Повесть Уже полдня Х-арн с Лидией ждали переправы на тот берег. Уже более полусотни раз перевозчик сплавал на лодке туда и обратно, перевозя массу людей. И каждый раз на вопрос Х-арна: «А когда же мы?» — он отвечал: «Ждите». Или вообще ничего не отвечал. Лето было в зените своего цветения (если только это было лето). Зной был такой, какой бывает в городах, расположенных в пустыне. Х-арн хорошо знал такие города и не думал, что когда-либо (и где-либо)…

Шестнадцатое сентября, 2010 год. Сегодня учитель истории сказала, чтобы я отпраздновала свою первую пятерку, а еще спросила, чем меня лечили, что изменились не только внешность и поведение, но и уровень IQ. А по английскому вообще откровенно заподозрила, что я это не я. Цитирую дословно: "Больница пошла тебе на пользу. Словно подменили. Не могу поверить! Не может такая бестолочь, как ты, так говорить по-английски! Ты же два слова связать не могла!" Я уже молчу о том, что почти все преподаватели…

Мы роптали в пустыне и непрерывно были непослушными детьми, потому что Бог страсть как любит прощать грешников. Бог запрещал нам собирать манну небесную [2] под цветущим золотым дождем, но мы все равно ее собирали. Тогда он наслал червяков из земли, которые сожрали манну. Но мы все равно были по-прежнему непослушны и по-прежнему роптали. Мы все время ждали, чтобы Бог сильно-пресильно разгневался и явился нам. Мысль об этом была всепоглощающей, мы ни о чем и ни о ком думать не могли, кроме как…

Этак и до Сталина доберемся через три рукопожатия – вдруг выяснится, что дед работодателя служил начальником отдела НКВД? А то нарвешься ненароком на криминального авторитета: обнаружится, что либеральный богач – лидер солнцевской преступной группировки. История – штука коварная, и под прошлым подвели жирную черту. Генетически пороховая гарь не передается, к чему нам знать прошлое? Стараниями журналистов определили необходимый минимум: революция – зло, Сталин – тиран, социализм – тупик. Кому-то покажется…