Современная проза

Мне тридцать лет. (Но больше двадцати пяти лучше мне и не давайте!) У меня диплом скульптора, а сверх того и степень кандидата архитектуры. Уже три года как я член партии. Я получил квартиру в только что выстроенном доме художника. И я, слава богу, холост! А самое главное: не для того я сюда перебрался, чтобы пускать к потолку красивенькие разноцветные колечки, нет, в этих стенах я буду жить и работать! Словом, выразимся прекрасным стилем эпохи пробуждения: наверняка придут сюда дорогие…

Я снова взялся за газету и начал смотреть, что — в кино. Не пойти ли? Вдруг да сумею попасть на последний сеанс. В кино хорошо: сидишь, живешь чужой жизнью, чужими чувствами, и, что странно, они кажутся тебе куда существеннее собственных. А кроме того, приятно сознавать, что вокруг — тоже люди, что весь этот темный зал, пахнущий мокрой одеждой, думает и чувствует так же или почти так же, как ты. В самом деле, не пойти ли?.. Но при всем при том кино — лишь временное средство, таблетка, действующая…

Сол Стейн — человек удивительный не только в творческом, но и в личном плане. Достаточно сказать, что у него семеро детей, двое из которых, дочь и сын, живут на Манхэттене. Сын четырнадцать лет проработал в Мировом торговом центре. Вот что написал Сол Стейн в эссе, опубликованном в журнале «Огонек» через три недели после трагедии: «Утром 11 сентября он был в своей квартире, в двух кварталах от Северной башни, которая приняла первый удар. Проснувшись, он сказал своей подруге, что ему как-то не…

Итак, завершено создание определителя нового типа, и автор осмеливается просить читателя, который будет пользоваться этим пособием, отнестись к нему взыскательно, но доброжелательно. Разумеется, малый объем данного труда не позволяет включить в него все, что нам известно в настоящее время о русалках. Русалколюбу, желающему основательно повысить свои знания в области анатомии, физиологии, генетики и паразитологии русалок, следует обратиться к специальной литературе. Наш определитель при всеобъемлющей…

Последний такой продолжительный поход был у него несколько лет назад, когда две девушки из Гранд-Маре, которых он отвез в Мьюнисинг, бросили его там после того, как он немного перепил в баре «Корктаун» и спустился по травянистому склону возле пристани, чтобы вздремнуть. Он думал, что сильно любит одну из них, с невинным именем Мэри, родом из Детройта, и это она, с ее темным прошлым, угнала его фургон, чтобы провести выходные в Айрон-Маунтине. Так глубоко огорчило и рассердило его это предательство,…

Однажды мы с Чарли так здорово посмеялись! Помню, я ему тогда сказал прийти ко мне смотреть финал Кубка кубков. А он заявился со своей новой собакой! Она была просто великолепна, коричневая от кончика хвоста до кончика носа, с карими глазами. — Видишь, в конечном счёте, он даже ласковее, чем предыдущий, и он мне повинуется беспрекословно. И не надо было делать драму из истории с чёрным лабрадором. Но едва он произнёс эту фразу, как его собака рванула под диван, тявкая как чокнутая. Словно хотела…

Закурив сигарету, Гвен продолжила в прежней уклончивой манере: — Насколько я помню, ты сам не больно-то веришь в искренность Алуна Уивера как выразителя истинно валлийского духа. — Ну, полагаю, иногда он перегибает палку со всеми этими телепередачами и прочим. Возможно. — Возможно! Боже всемилостивый! Конечно, Алун — мошенник, и пусть его! Кому какое дело? Он веселый и не важничает. Нам бы сюда дюжину таких прохвостов, разбавить весь этот истинно валлийский дух! — Не…

Вряд ли кто-нибудь может лучше рассказать о «старой привычке» КГБ к убийствам из мести, чем Николай Евгеньевич Хохлов, чья личная история бунта, нравственного выбора и выживания читается как роман времен холодной войны. Будучи во время Второй мировой войны молодым солдатом, Хохлов был приглашен на работу в советские спецслужбы. Он был очень умен, надежен и беспощаден, но в то же время не вызывал подозрений: бледный белокурый молодой человек в очках был больше похож на банковского клерка, чем на…

Нина боялась, что дяде Мише постоянно угрожает опасность: подумать только! под кожей — и сразу мозг! Она иногда легонько дотрагивалась до этого страшного места и тревожно спрашивала: «Тебе не больно?» Дядя Миша не сердился, а только смеялся: «Нинка, отстань!» Честно говоря, настоящим дядей был именно он. Его дед и Нинин прадед были родными братьями. А Леля вышла за Мишу замуж и стала тетей. Леля и представить себе не могла, что выйдет за соседского мальчика, с которым ее разделяла пропасть длиною…

Да, Ваша правда — ох, выто было! — он разрубил святую Русь с маху, как стрелецкую шею, недаром Русь и поныне корчится, но он же срастил и сделал целым наше разрубленное тело. Он это сделал. Он устоял, когда казалось, что все погибло. Не Вы ли, отче, мне говорили про грех уныния и про то, что истинная цена человека видней не в виктории, а в конфузии. Не Вы ль учили: дух тверже силы. Но разве это не божий знак, что имя Петр есть слово «камень»? И царь наш истинно каменнотверд. Кто еще смог бы перенесть…

Отмечая столетие со дня рождения Иштвана Эркеня, нам хотелось уйти от традиционного рассказа о жизненном и творческом пути, хотелось дать возможность высказаться писателю самому. Наша публикация — это тоже своего рода эксперимент. Письма Эркеня родным и близким, отрывки из интервью, другие документы, говорящие сами за себя, неожиданно складываются в целостную картину, в своеобразную автобиографию, не требующую комментариев. Эти «неглавные тексты», в которых отразились глубочайшие переживания его…

Звучала дурная музыка, паленая водка лилась рекой, под сводами зала клубился табачный дым, на кухне едва успевали жарить куриные окорочка и крылышки, замаринованные черт знает в чем, а сверху, из номеров, доносился скрип шести отчаянных кроватей, и часто после полуночи пьяненькие шалые девушки, весь туалет которых сводился к туфлям на высоком каблуке, устраивали танцы на столах, их поливали шампанским, посуда летела на пол, Малина прижималась невероятным своим бедром к очередному избраннику и счастливо…

Пабло открыл дверцу, Ваниль скользнула на заднее сиденье. Нико сел рядом. Машина тронулась, через минуту рванула, и волосы Ванили подхватил ветер. На глаза навернулись слезы: сбылось. Сбывается. Она — на Майорке, рядом Нико, они мчатся по автостраде мимо оливковых, миндальных и апельсиновых рощ, мимо белых домиков под черепичными крышами, над головой — синее небо, вдали — лесистые вершины Сьерра-де-Трамунтана, Ваниль улыбается, в ушах шум, голова кружится... Пабло сбросил скорость, свернул…

В один из таких дней ко мне на прием пришел Сергей (назовем его так). Сережа наблюдается в психиатрическом диспансере лет десять, и за это время четко усвоил связь между регулярным приемом лекарств и незначительным количеством госпитализаций. В этот раз все было как обычно: человек пришел показаться, рассказать, как дела, как самочувствие, получить рецепты бесплатных лекарств на месяц и сделать ежемесячный укол. Мы немного побеседовали — Сергей вообще, кроме родителей и доктора, ни с кем старается…

– А я что, мешаю? – снова стал набухать Харламор. Вероника влезла на подоконник, высунулась в форточку – на остановке полно народу, и, значит, автобус вот-вот подойдет. – Не мешаешь. Просто отвлекаешь. Мне надо готовиться к показу, а я тут с тобой нянькаюсь. Отлипни. Нет у меня никого. Только балет и еще раз балет... – А я что, мешаю? – снова повторил Харламор, но уже со слезой обиды в голосе. Вероника зажала мобильник между плечом и щекой, быстро-быстро стала закидывать балетную…

И ещё немаловажный штрих: обычно и чаще всего на этот самый трах-тибидох соблазнял не Алексей Алексеевич, а — его. Он вообще-то страшно закомплексованный и неуверенный в себе человек, так что первый шаг самому в сближении с женщиной сделать ему всегда было невероятно тяжело и мучительно. Но, надо признать, поддавался на соблазнения он довольно легко. И, как правило, женщина (девушка), положившая на него взгляд, хорошела-расцветала для него прямо на глазах, так что уже в момент жарких поцелуев и предварительных…

Cумка с кефиром получилась нелёгкая. Пру её вручную к подъезду. Втаскиваю в лифт и жму на кнопку. Жена отпирает дверь и бежит в комнату. К телефону, который звонит. Кошка выскакивает на лестницу. – Да, мама, – говорит жена. – Проводили. Это на час минимум. Я ловлю кошку и заношу в квартиру. Сумку тащу в кухню и оставляю на полу посредине. – Там мороженое, – говорит мне жена, продолжая говорить с мамой. – Ну и хрен с ним, – говорю я и закрываюсь в туалете. И слышу, что за дверью скребётся…

Действуют: Марта Зайцева, 25 лет — преподаватель русского как иностранного. Лариса, 24 года — ее коллега и подруга. Мужчина Z, 30 лет — засекреченный возлюбленный Марты (по телефону). Галина Ивановна, 50 лет — кассир, мать Марты. Юрий Степанович, 55 лет — водитель, отец Марты. Ясухиро, 22 года Такэси, 23 года японские студенты. Йоко, 20 лет Глупый Саша, 20 лет — сосед японцев по общежитию. Тетцуя-сан, 50 лет — отец Ясухиро. Киёми-сан, 49 лет — мать Ясухиро. Бабушка Ясухиро,…

Вообще-то мать раньше не пила, и Светка прекрасно помнит, какой она была до развода с отцом и до того, как Этот ее бросил. Мама носилась со Светкой, как с чудом света — она так и звала ее “Чудо-Света”. Она ей покупала книжки — все-все, какие только можно было купить, и наряжала, и играла с ней, и гуляла, и шила платья — одно Светке, а другое, такое же точно — кукле. Мише, тому уже не видать было такого, это сейчас Светка понимает, что мать родила Мишу, чтобы отец остался с ними — но куда там. Отец…

Главный герой – молодой ученый-нейрофизиолог, посвятивший всю свою жизнь изучению мозга, а именно причинам неизлечимых болезней. В качестве испытуемых судьба посылает ему очень богатых, но очень больных людей, благодаря которым он делает открытие. С помощью специальных физиологических исследований и длительных бесед-исповедей с пациентами он обнаруживает, что у всех этих неизлечимых больных имеется некий информационный канал – «очаг вины», где накапливается как позитивная, так и негативная информация.…