Современная проза

Кстати, сегодня вы выглядите замечательно. Дэнни Уоллес Санкт-Петербург,  июнь 2005 г. 12 января Я начал вести дневник, дабы зафиксировать все, что происходит в моей жизни. И когда-нибудь я буду рад, что записал все это для потомков. Если вы историк из будущего, не тратьте время на выражения благодарности. Лучше посвятите его чтению моих мыслей и философских воззрений. Итак, с ручкой в руке, я говорю: Жизнь, я готов к испытаниям, которые ты ниспошлешь мне! 19 января…

— Ну спасибо. Соус течет у Фрэнки по подбородку; он улыбается, показывая красные от кетчупа зубы. Они продолжают есть молча. Официантка пересекает зал и заходит за стойку. На этот раз она останавливается. На груди у нее поблескивает ламинированная полоска картона, на которой шариковой ручкой накорябано имя «Сэнди». Ее мягкие волосы, распущенные по плечам, густой тяжелой волной спадают до середины спины и блестят, как будто она моет их бензином. — Вы сегодня будете есть десерт? — спрашивает…

рода . И действительно, когда за столом в античной трапезной, вдали от трупов и убийств, от миллиарда зарезан­ных волов представители стариннейших родов под предво­дительством графини воскрешали платоновские пиры — казалось, что дух поэзии и философии витает среди хру­сталя и цветов, и слова, будто зачарованные, сами склады­ваются в рифмы. Был среди гостей, например, один князь, который по просьбе графини взял на себя роль интеллектуала и фило­софа, и делал он это так по-княжески, так красиво…

Змея была его ночной тайной. Даже Ланика, лежавшая так близко, не знала об их молчаливом сговоре. Няня блаженно похрапывала. Как-то раз мальчик передразнил скрипучий храп своей наставницы, и она его хорошенько отшлепала. В Ланике текла царская кровь, и дважды в день она напоминала ребенку, что только ради него взяла на себя труд няни. Всхрапывания, отдаленное пение лишь подчеркивали тишину и одиночество. Единственными бодрствующими здесь были сам мальчик, змея да часовой, шагавший по коридору.…

Прости мне мои грехи. Авторские права оформлены на имя Лана Мейер Внимание!  Информация, опубликованная в данном файле, защищена законом Российской Федерации об авторских правах.  В соответствии со ст. 1229 Гражданского кодекса РФ, правообладатель может по своему усмотрению разрешать или запрещать другим лицам использование результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации.  Размножение, обработка, распространение и любой вид использования…

И вдруг… Она заметила черных санитаров. Они все еще рядышком, шепчутся. Не слышали, как она вошла в отделение. Теперь почувствовали ее злой взгляд, но поздно. Хватило ума собраться и лясы точить перед самым ее приходом. Их лица отскакивают в разные стороны, смущенные. Она, пригнувшись, двинула на них — они попались в конце коридора. Она знает, про что они толковали, и, видно, себя не помнит от ярости. В клочья разорвет черных паразитов, до того разъярилась. Она раздувается, раздувается — белая форма…

- Встречи в Раю! Фраза, вырвавшая из правильных размышлений Кана, принадлежала двум патрульным. - Скорой встречи! - улыбнулся Архангелам Кан. - Уровень допуска? - с места в карьер взял патрульный. - УП-4-Р-147 дробь 5, К2. Реестратор Кан. - Требуемый уровень? - 4 - Можете двигаться к Раю, реестратор Кан. - Скорой встречи. Уже, когда Кан, снимая автомат с предохранителя, двигался к внешнему щиту, вовсе не официальным, а вполне даже дружеским голосом, его опять задержали: -…

* * * Войлочный век Гамаюн В конце семидесятых в Столешниковом, слева, если к Тверской спиной стоять, был винный магазин, и в нем работала девушка невероятной толщины, уже даже не кустодиевской, а много, много богаче. И невероятной красоты. Сметанно-белое без румянца лицо, а волосы, брови, глаза черные. Совершеннейшая райская птица Гамаюн. Иранская какая-то. Она иногда выходила из подсобки в темном платье до полу, спокойно так и непонятно смотрела, и в магазине наступала тишина. Все мужики…

– Нельзя баловаться. Ты должен делать все, что тебе велят. Мама будет очень стараться навещать тебя, но это от нее не зависит. Каждого отправляют в какое-то другое место. В любом случае ты не должен чересчур надеяться. Если только смогу приехать – приеду. – И папа приедет? У мамы на мгновение замирает сердце, она говорит: – Мы ничего не слышали о папе с тех пор, как его забрали на работы. – Где он? – Одному Богу известно. Хуго заметил, что после «акций» мама часто говорит «одному Богу…

Но как бы там ни было, а не сделать шаг навстречу своему почти единственному другу я не смог, ибо, опровергая мое представление о том, что, чем дольше ты живёшь на свете, тем большим количеством друзей обрастаешь, жизнь уже и за эти прожитые мною неполные тридцать два года успела самым решительным образом опровергнуть и убедить меня практически в абсолютно обратном. Увы, с течением улетающих за спину лет друзей не только не становится больше, но с каждым прожитым днём их круг только сужается и сужается.…

Мост поздней улицы. Белой тихой ночью. С остановившейся водой в реке, с притихшими домами. Окраина, заколоченный пивной ларёк, вопли измученных алкашей. Листья устилают крыши домов, заполняют канавы. Пересохших от жаркого лета, ветер то сметает их в кучи, то разбирает по одному. Они катятся по дорогам, напоминая шум частого мелкого дождя. Время не более чем смена времён года и ликов погоды, и это должно бы утешать, однако детство, отрочество, юность, переживания, чувствительность и размягчённость…

А если представить возможный разговор, то вообще получался полный неадекват: «- Расскажите, с чем вы пришли? - Я хочу нарисовать шедевр! - Написать шедевр? - Нет. Пишут рассказы, романы, повести, полотна. Я тонко чувствую разницу, поймите…» - и ушли в сторону от основной проблемы. Но если допустить такую мысль, что не ушли, получается не лучше: «- Расскажите, с чем вы пришли? - Я хочу нарисовать шедевр! - Так рисуйте, воплотите мечту в жизнь. - Я не умею рисовать…» …

В городе было три рынка: один — центральный, другой — так себе, третий был блокирован нашими желтолицыми крошечными товарищами по утопленному в Лете, но ещё не до конца захлебнувшемуся соцлагерю. Громадные цеха тяжеловесно-серого мясокомбината громоздились в затхлом воздухе на улице Пушкина, и зданием в стиле «модерн» непременно бы гордились жители, если бы перепадало от его величия в консервные банки побольше мясных прожилок, а бледный жир, от которого заплывали металлические стенки, куда-нибудь…

Не жди помощи от новых русских: не любят делиться. Какую страшную участь готовят они своим внукам. Через несколько лет после описываемых на этой странице событий кто-то из Москвы пытался купить за миллион евро осьминога оракула Пауля. Кабы бедный Пауль мог показать ему беспощадное грядущее. Если и мог – не успел. Издох. Был оплакан Испанией, коей предсказал победу на футбольном чемпионате 2010 года (что оправдалось) и кремирован по месту жительства. Помощь придет от бедняка, которому случайно привалила…

Большой Харитоньевский протянулся в одном направлении с оживленной московской улицей — Мясницкой. Хороша была и допожарная Мясницкая с уютными городскими усадьбами, с прекрасными зданиями, возведенными Баженовым и Казаковым, и еще пригляднее стала она, когда отстроилась после изгнания Наполеона., благо лучшее на ней сохранилось. Как хорошо вспомнил эту улицу Пушкин в изумительном стихотворении «Дорожные жалобы»: То ли дело быть на месте, По Мясницкой разъезжать, О деревне, о невесте …

И вдруг… Вдруг дорогу ему забежала красотка лет 27: – Мужчина, можно с вами познакомиться? Пачевский шарахнулся от нее, обошел и молча ускорил шаг. Но она не отставала: – Мужчина, я хочу с вами познакомиться!.. – Да отвяжись ты, блин! – бросил Пачевский в сердцах. – Уже по утрам начали работать! – Мужчина, я не работаю, я ангел с небес, можно с вами познакомиться? А он на ходу, чтоб отвязаться: – У меня нет денег… А она не отстает: – Да я без денег. Мужчина!.. Он остановился,…

Да нет, не поцеловать, а впиться губами! Мне хочется что-то сделать – да не знаю, что там нужно делать – просто хочу и всё! Ну, а раз хочу – так и вперёд! Как ты интересно качнулась. Если небо есть, то сейчас оно на уровне этой кровати. Какая ты вкусная… Ты толкаешься? Какой я дурак – уже пора, ты хочешь и зовёшь меня к себе. Ох-х-х как приятно войти в тебя… Я хочу, чтобы ты тоже видела, как это красиво! Куда руки положить? Сюда можно? Наверное, можно, я же должен знать сам.…

1 Посадили Ваню Серова на пятом курсе Иняза за перепечатку “Архипелага”. В лагере предложили выйти досрочно, но с условием — постучать. Стучать не хотелось. Ванька мурыжил оперов изо всех сил, и, не добившись от него никакого толку, они сдали его солагерникам. Ночью его чуть не зарезали. Ванька башкой пробил верхнюю шпонку и, чудом живой, убежал на вахту. Потом полежал в больничке, где “испражнялся розовой мочой”. Выпустили его все-таки досрочно, по двум третям. Ваня вернулся на родину,…

В костре торопливо трещат сухие сучья, будто спорят, какой из них быстрее сгорит. Весело булькает круглый казан, где варится бельчатина. Возле костра греется серая лайка Йедер, глаза собаки закрыты, уши опущены: тоже устала за день. А вокруг таежная тишь, темнота. Скоро домой... Старик сидит с закрытыми глазами и видит дорогу, по которой он медленно, нестерпимо медленно и для себя, и для тех, кто ждет его дома, едет по улице родного села. Но обычай требует, чтобы охотник, возвращающийся с хорошей…

Я почувствовал только легкую неловкость. Что до презрения, то к нему я притерпелся и вовсе перестал его ощущать. Мне по-прежнему весело. Сегодня я покинул лагерь и вступил в новую жизнь. Как сказал политрук, теперь я «сам себе кормилец». Никто не испортит моего настроения. На самом деле мы пересекли только границу госхоза, и до первого жилья еще ехать и ехать. Вокруг ни домишка. Госхоз отделен от лагеря оросительным каналом. Выехали мы рано, около девяти, но дотащились только сюда, хотя, судя по…