Современная проза

— Я помогу все устроить. Кэтрин разговаривала с незнакомыми людьми, которые ласковыми голосами подбадривали ее, мол, она молодчина, или трепали ее по руке, говоря, что мама стала гораздо счастливее. — Она теперь с вашим дорогим отцом, — сказала горничная дома-отеля. — Теперь они снова вместе. После похорон, когда мать исчезла, Кэтрин переставила мебель в квартире, как было до приезда матери. Убрала лишнюю кровать и придвинула к окну маленький столик. Потратила пять долларов на новый чехол для…

Пока они с Алексеевым курили, Новиков благополучно отыскал свои штаны, рубашку и даже носки. Сложнее дело обстояло с кроссовками: левый оказался под столом, правый – на книжной полке. – Что, опять воевали? – скрывая смех, спросил Алексеев. – О-ох, Лё-ох, – снова заныл Новиков. – Этот спортсмен вздумал ей приёмы показывать. – То есть, вечер был не только томным? А поточнее? – Пристала: научи, и всё тут, – виновато пояснил Дужкин. – Ну, я был выпимши да пяткой и задел её…

Я отогнула край шторы — стекло было черно и непроницаемо, как камень. Если отогнуть штору больше — прибежит вахтенный, потому что свет, падающий на воду, мешает вести судно. Я забираюсь с головой под штору. Воздух здесь прохладный и чистый. Ночь постепенно становится видимой. Уже различима бурая, неспокойная волна. Теплоход проходит близко от белого бакена, и тогда обнаруживается дождь. Ровный, частый — дождь надолго. С человечьей тревогой звучат свистки, долетающие откуда-то издалека. Наконец…

Место преступления (оно особенно важно): ресторан «Театральный» с фасадом в стиле рококо — один из немногих архитектурных памятников, сохранившихся в нашем безнадежно застроенном городе. Ресторан занимает три этажа, что известно далеко не каждому, большинство знает только про два. На первом этаже в нескончаемо долгие утра — у нас рано встают — можно найти заспанных студентов, впрочем и деловых людей тоже, последние часто засиживаются до обеда, а то и позже, затем, после кофе с вишневым ликером все…

Экскурсоводша рассказывала, что в пятом году местные революционеры водрузили на верхушке Коммунара флаг, за что столб и получил свое название, и вот уже почти сто лет красный флаг реет над Столбами и каждую весну по традиции обновляется, в чем каждый может убедиться, глянув вверх. Но Хасана уже не интересовала ни модная тетка, ни случайные попутчики. Он обогнул Коммунар и оказался на площади под Первым столбом. Это было самое людное место в заповеднике: турики, и организованные, и дикие, обычно…

Сны Эйнштейна представляют собой набор кратких, но вполне ёмких описаний воображаемых (снящихся) миров, в которых время устроено не так, как в нашем. Вариантов много и самых разных, начиная с вполне банальных (мир, где время — замкнутый круг; мир, ветвящегося времени; мир, где причина и следствие произвольно меняются местами, мир) и заканчивая какими-то почти невразумительными (мир, в котором время — не количество, а качество; мир, множащегося времени; мир, в котором время способно локально останавливаться…

Возможно, по причине того, что в Турине их не приняли или приняли плохо, они осели в сельских районах Южного Пьемонта, занялись шелководством, но даже в самые благоприятные периоды не выбивались из нужды. Никогда их особенно не любили, впрочем, как и не ненавидели, сведений о жестоких гонениях нет, хотя стена подозрений, необъяснимой враждебности и насмешек на самом деле продолжала отделять их от остального населения даже спустя несколько десятилетий после эмансипации евреев в тысяча восемьсот сорок…

Планов у них было много — планы головокружительные громоздились в туманном будущем, теснясь, как летняя флора дорсетского побережья, и такие же красивые. Где и как они будут жить, кто будут их близкие друзья, он будет работать в фирме ее отца, она — заниматься музыкой, как распорядятся деньгами, подаренными ее отцом, как не похожи они будут на остальных, по крайней мере внутренне. Это все еще была эпоха — она закончится к исходу того славного десятилетия, — когда молодость считалась социальным обременением,…

— Ишь, живой, — хихикнула она после такой проверки. Лёня тупо молчал, словно вылез из того света. В дальнем купе истерично залаяла собачка, но ее лай быстро оборвался в пустоту. Поезд тем не менее набирал скорость. «Куда он так ненормально несется?» — безучастно подумал Леня. Где-то он перестал понимать не только мир, но и себя самого. Внезапно в вагоне, видимо по служебному микрофону, зазвучал с очень убедительными интонациями голос: — Дорогие леди, джентльмены, товарищи и господа! Рады сообщить…

— …Нашелси товарищ мне лихой… Спознал, что ведомы мне места золотые, да и говорит, бежим, мол… И третьего сомустил — парня здорового, глупого… Побегли мы, паря, и все тайгой, тайгой, с большой опаской… Ох, хлебнули лиха — ажник вспомнить страшно… И вот, паря, кады истощали, изнемогли в смертный конец, мы с молодым-та и говорим, что, мол, надо людей искать, каких ни есть, и поклониться им в ноги — наказывайте, как хошь, токо не дайте помереть голодной смертью. А старшой-та наш тута шибко осерчал,…

Я словно воочию увидел белого человека, бредущего на восток по бесконечной равнине: подобно парии, он следовал за группой безразличных к его участи индейцев-кочевников. Видел, как он возводил этот символ непобедимости своего духа на крошечном островке посреди неведомого озера. Будто стоя рядом с ним, я наблюдал, как на бумагу ложились скупые слова его рассказа о своей суровой судьбе, которые он спешил записать, прежде чем опять пустится в путь, не суливший ему ничего, кроме жестокой борьбы за выживание.…

Повторное нападение на булочную Я и сейчас не уверен, правильно ли поступил, рассказав жене о нападении на булочную. Хотя в таких вопросах, наверное, критерий «правильно — неправильно» бесполезен. Ведь в нашем мире неправильный выбор порой приводит к правильному результату, а выбор правильный — к результату неудовлетворительному. Можете назвать мою мысль абсурдной, пусть так, но, чтобы этого избежать, мы должны сделать так, чтобы нам не пришлось совершать вообще никакого выбора, как я, собственно…

Изредка, на мгновения, эта дикая пытка огнем и кипятком заканчивалась, и в крошечные промежутки кто-то невидимый, но очень душевный выливал прямо на голову Ване чан ледяной воды. Раскаленное тело, шипя, впитывало влагу, заполнялось до отказа, до барабанной натянутости морозной жидкостью, в которой дробились острые осколки стеклянного льда. Становилось хорошо-хорошо, вольно и прохладно, хотелось свернуться калачиком и наконец отдохнуть, заснув надолго, а может, и навсегда. Но острые злые льдинки вдруг…

Позже мы с ним встретились. Вхожу в кабинет – совершенно незнакомый мужик. Он опешил. Дело в том, что у меня есть однофамилец – Саня Покровский, и он тоже химик, поступали вместе в училище, а потом – пьянка-драка, и его на год на флот отправили, – по его собственному выражению, «чем-то груши околачивать», но вернули и дали доучиться. Саня очень хороший человек, но с лица не совсем поэт. «Вот и я думаю, – говорил потом Алексеев, – как он мог книгу написать?» Вторая история – про соседа Владимира…

Валентин Распутин ДОЧЬ ИВАНА, МАТЬ ИВАНА Повесть Часть первая  Кухонное окно было над подъездом, над его визгливой дверью, голосившей всякий раз, когда входили и выходили. В том нетерпении, горевшем огнем, в каком находилась Тамара Ивановна, она бы услышала звук двери из любого угла, даже из спальни на другой боковине квартиры, где уснул муж, но уже несколько часов продолжала стоять у окна, точно вытянувшаяся струна, направленная в улицу и ожидающая прикосновения. Но там было темно…

Мне повезло довольно тесно общаться с Лидией Борисовной Либединской в те три года, с 2000-го по 2003-й, когда я работала в Москве. И после каждой встречи я с восхищением думала, что вот от такой бы старости не отказалась: истинная женщина до мельчайших деталей, Лидия Борисовна всегда выглядела так, словно именно сегодня ее должны были чествовать в самом престижном зале столицы. Бус, колец, серег и прочей бижутерии ко всем нарядам у нее было не меньше, чем у какой-нибудь голливудской дивы, разве…

Там, в мировых столицах российской элиты, настроение тоже было весьма подавленным. Кризис на финансовых рынках принес головную боль как раз тем, кто считал, что заработал достаточно денег, чтобы навеки от этой головной боли избавиться. Но распоряжением своими деньгами приходится заниматься ровно столько же времени и с таким же усердием, с каким когда-то эти деньги добывались. И теперь именно мы, топ-менеджеры «Омеги», одной из крупнейших российских финансово-промышленных групп, стали первыми и самыми…

Старый Иаков продолжал рассказывать: — Колени Захарии часто застучали, как кимвалы, а руки затряслись мелкой дрожью, как пойманные оленята. (Но ангел явился не изничтожить его, а ублажить ему душу. Грустному одиночеству приближался конец. Елисавета произведет на свет младенца, который по велению Божьему должен быть наречен Иоанном, и вырастет их сын, исполненный Святого духа и награжденный уразумением и силой пророка Илии, а слова его приготовят народ к встрече Мессии, чьи стопы уже попирают ветер…

Куда же было пойти? У него не было здесь ни заветных, ни любимых мест. Послонялся по малолюдным магазинам. Постоял возле столба, созерцая, как лошадка катит телегу с бидонами; как идет через перекресток пьяная старуха с сеткой: оттуда свешиваются и метут хвостами пыль два минтая; еще блестят подобранные, видно, где-то пустые бутылки. Редко-редко протарахтит мотоцикл, или протрясется машина. Совсем как в лесном поселке, где служил. Только там на дороге лежал песок, а здесь — глина, замешанная на жирной,…

Женатое солнце с камнями закатилось за горизонт, ушло в Америку. Но остались скрипка и искра божия, которую он преподал. И вот теперь «Европа слушает». Самолет приземлился в парижском аэропорту. Марину встретила переводчица, которая держала в руках табличку. На табличке латинскими буквами была написана ее фамилия. Марина подошла к переводчице, они радостно заулыбались друг другу. Переводчица радовалась, что так легко нашла Марину. А Марина радовалась, в свою очередь, что ее встретили. Все-таки…