Современная проза

— Но ведь там что-то должно быть. Что мне записать? — Цветное кимоно, — предложил я. Она подумала, записала: "Нижнее белье" и протянула мне бланк для подписи. Потом она измерила мне температуру, давление крови и пульс. Температура была тридцать шесть и девять, пульс — семьдесят два, а кровяное давление — сто сорок на восемьдесят. — Вам лучше лечь в постель, — сказала она загадочно и вышла. В постели было легко и приятно — так, в моем воображении, должно быть, когда ты при смерти. Впрочем,…

– Ты понимаешь, что 1964 – это очень здорово! Сказала она это так, как будто Виктор с ней спорил, хотя он видел ее впервые в жизни. – Вот смотри: шесть плюс четыре – это у нас что? – Десять, – смутился Виктор. – А единица и девять – это что? – Десять. – Ну! Две десятки! Виктор радостно кивнул. – Две десятки! – разволновались остальные красивые девушки, приложили ладошки к горящим щекам. – Когда одна десятка, и то много. А тут – сразу две! Это дважды хорошо! Нам очень, очень повезло, что…

За все время пути только однажды, вчера на рассвете, он прикоснулся рукой к окну: в розовых бликах восходящего солнца в самом углу стекла вместе с утренним светом пробуждалась корочка изморози, и, пока поезд стоял на станции в одной из южных губерний, лед, воздух и первые солнечные лучи прямо у него на глазах сплетали зимние кружева, которые нежностью красок и сдержанным, изысканным, похожим на листья узором, возникая, множась, переплетаясь и сияя, напомнили ему бальное платье Анны. То ли околдованный…

Вступительное слово В книге «Здравствуйте, мистер Бог, это Анна» Финн рассказал о своей дружбе с этой удивительной девочкой, а также о ее взаимоотношениях с мистером Богом и со всем окружающим миром. С тех пор эта полная вневременных истин история продолжает жить в умах и сердцах бесчисленных читателей по всему миру. Но Анна умерла, и от нее осталось очень мало — только воспоминания близких и несколько фрагментов ее собственных рукописей. В «Дневнике Анны» Финн решил поделиться с нами этими сокровищами.…

1 В круг представлений подростка о будущем входило и представление о том, что когда-нибудь он будет жить вместе с ребенком. В его сознании это связывалось с бессловесной союзностью, переглядыванием, присаживанием на корточки, неровным пробором, счастливой равновесностью близости и отдаленности. Один и тот же свет окрашивал этот повторяющийся образ: сумрак собирающегося дождя, в пустом дворе, посыпанном крупным песком и обрамленном каймой травы, перед домом без ясных очертаний, но всегда ощущаемым…

Почитал старые журналы "Юность". В 1973 году печатали статьи Б. Панкина про молодых писателей бывшей эпохи. Довоенной и послевоенной. Упомянуто, что время, о котором с таким оптимизмом отзывался один из них ("атмосфера молодого трудового комсомольского мира") "окрашивается в глазах иного подрастающего человека лишь в линялые унылые тона. Взору его рисуются картины плоской регламентированной жизни и взаимной отчужденности." Автор опровергает подобные настроения, хотя…

Да, и не забудь прослушать напутственную речь, читаемую обычно кем-нибудь из высших иерархов, обычно архангелов. Как правило, это либо Михаил, либо Гавриил, в зависимости от обстоятельств. Под «обстоятельствами» в данном конкретном случае могут выступать краткосрочные командировки, неотложные текущие дела или банальные выходные одного из лекторов. Вот и все. Не пройдет и двух недель, как ты будешь полностью готов к жизни на Земле. Можешь идти и рождаться, что, собственно, души с радостью и делают.…

От Автора Мы с Ж. условились встретиться на пляже Копакабана в Рио-де-Жанейро. Я пребывал на седьмом небе, как и полагается писателю, у которого вышла вторая книга, и подарил ему экземпляр «Алхимика». Я сказал, что посвятил ему роман в знак благодарности за все, чему он научил меня за годы нашей дружбы. Через два дня я отвез его в аэропорт. К тому времени он успел прочесть почти половину моей книги. Мне запала в душу его фраза: «Случившееся однажды может никогда более не повториться, но дважды…

‘Becau e travel broaden the mind,’ he aid, ri ing onto one elbow and ki ing her. ‘Oh I think you’re probably a bit too broad-minded a it i ,’ he aid, turning her face away, for the moment at lea t. They ettled again on the pillow. ‘Anyway, I didn’t mean what are you doing next month, I meant the future-future, when you’re, I don’t know. .’ She pau ed, a if conjuring up ome fanta tical idea, like a fifth dimen ion. ‘. . Forty or omething. What do you want to be when you’re forty?’ …

— Надо же! — выдавила я, смеясь от мысли, что могу выбрать любой напиток, только не тот, которого мне хотелось. До этого я две недели провела в тюрьме и сейчас глотнула свободы лишь в ожидании вердикта. Хохот гигантскими волнами сотрясал мои внутренности, поэтому адвокаты сочли за лучшее оставить меня в вестибюле, куда мне и принесли еду, чтобы я клевала сэндвич под бдительным оком гардеробщика, восседавшего на своем насесте. Так мы и косились друг на друга, словно две птицы, а меня до колик распирало…

"I thi why you want to leave, Mile ?" Mom a ked. I mulled it over for a moment, careful not to look at her. "Uh, no," I aid. "Well, why then?" he a ked. Thi wa not the fir t time he had po ed the que tion. Mom wa not particularly keen on letting me go to boarding chool and had made no ecret of it. "Becau e of me?" my dad a ked. He had attended Culver Creek, the ame boarding chool to which I wa headed, a had both of hi brother and all of their kid . I think he liked the idea…

Давно, когда мы с братом часто пускались в его маленькой плоскодонке по изворотам протоков острова, когда я была еще совсем дикаркой, вплетала в волосы завитки испанского мха, создавая пышные, способные напугать любого прически, отец часто рассказывал мне, что в окружающих остров водах живут русалки. Он уверял, что видел их однажды из лодки – в розовые предрассветные часы, когда солнце, покачиваясь на волнах, поднимается из воды, как огромная клубничина. Он говорил, что русалки подплывали к его лодке,…

В пятьдесят семь у меня выявили рак легких. Болезнь длилась несколько месяцев. Я очень мучился, но это время было не хуже любого другого. Я постоянно жил с мыслью, что рано или поздно жизнь тебя облапошит, поэтому никогда ничему не радовался. Я все время ругался. Люди думали, я шучу, а я ругался всерьез, я на самом деле злился. Я вышел из бара и пошел не туда. Дул сильный ветер, валил снег. Сердце под пальто заледенело. В какой-то момент я решил, что могу стать важным человеком. Я почувствовал,…

Скотт перевел на меня свои крошечные водянисто-голубые глаза, то ли обиженные тем, что я встала на сторону чужака, то ли просто обиженные. — И смотрите, что с ним случилось. Док Уэйд, который принес волчицу, утонул следующей весной — будто тем самым поставил свои слова под сомнение. — А, ну тогда… — Жаме пожал плечами и подмигнул мне, нахал. Каким-то образом — вроде бы Скотт первый начал — разговор перешел на тех бедных девочек, что у нас обычно случается, когда речь заходит о волках. Хотя…

– Фамилия Шереметьева говорит что-нибудь тебе? – Шереметьева? – Роже свёл брови, пытаясь вытащить из вороха кишевших в голове имён прозвучавшую фамилию. – Модель, – подсказал Жан-Пьер. – Ну конечно! Анастасия Шереметьева! Ведущая русская модель в Париже! Как же, как же, видел. Хороша девчонка… И давно ты её подцепил? – Роже, я же сказал, что это интервью. – Модель из России… Ну да, разумеется. Русская тема нынче в моде. – Русская тема никогда не переставала…

            Перспектива посетить в такой душный день «Дом матери и ребенка» совсем не радовала. И Мих быстро решил, что не поедет туда – сделает на трамвае круг до кинотеатра «Победа», вернется в центр, сойдет на Пушкинской, выпьет кофе, побродит по парку, а к брошенкам съездит завтра утром. Марии Гордеевне можно будет сказать, что не успел поговорить со всеми желающими или что-то в таком роде. Мих не раз проворачивал подобные комбинации, когда…

Годы стали исподволь сказываться на ее фигуре, но она все еще стройна и держится прямо, хотя прошло уже восемнадцать лет с тех пор, как она родила своего второго ребенка. И движения ее по-прежнему исполнены той же непринужденной легкости и гибкости, как в тот год, когда мы впервые встретились друг с другом. Я бы давно уже начал ее разыскивать, если бы не получал выписки из банковского счета со следами ее перемещений. Впрочем, насколько я понимаю, она не хочет, чтобы ее разыскивали. Я спросил ее,…

Он дернул кольцо калитки и вошел во дворик. Дом Людмилы стоял среди цветущих яблонь, свет из бокового окна падал на отдельные близкие ветки, и они белели так ярко, словно были зажжены изнутри. Он поднялся на крыльцо, пересилив желание подойти к окну. Дверь была заперта. Он постучал негромко. После небольшой паузы послышались шаги, и настороженный голос Людмилы спросил: – Кто там? Он ответил. И она стала возиться с засовом и греметь цепочкой. Ему казалось, что возится она слишком долго.…

Все эти картинки рассказывали о моей сегодняшней жизни. Но тогда я спрашивала себя: «Откуда они взялись? Где находится эта страна?» Потом я на время забыла об этом. Глава 2 Вершины Панджшира Афганистан. 31 июля 2001 г. Все началось в тот самый день, когда грохочущий старый вертолет вез меня к генералу Масуду. Я очень четко вспоминаю эти мгновения. Я словно покидала собственное тело, открывала себя, — я жила. Никогда прежде я не чувствовала себя так хорошо. Я поняла это…

Часть первая В ПОИСКАХ «КНИГИ ПЕСЕН НАКАДЗИМЫ МИЮКИ» I «Благодарю тебя» 1 Когда-то в былые времена всякий имел свое имя. И все имена, говорят, раздавались родителями. Я прочел об этом в книге. Может, когда-то, давным-давно, так оно на самом деле и было. Имена были точно как у персонажей знаменитых романов, вроде Петра Верховенского и Оливера Твиста или героев «манги» Джека Осинуми. Классные были прозвища. — Привет, дорогой Адриан Леверкюн, скажи мне, куда…