Анна Нимф

Второй голос был незнакомым, а вот первый принадлежал Алану, решившему сыграть в плохого полицейского и взять мастера тату запугиваниями. Что ж, тоже хороший метод.

Мастер оказался мужиком лет пятидесяти с хвостом седых волос, стянутых на затылке резинкой. Находился он, несмотря на возраст, в неплохой физической форме и стоять на своем умел. Тертый калач. На мое появление отреагировал оба – владелец салона взглядом подозрительным и напряженным, Алан – удивленным. Да, было чему удивляться, думаю мои глаза все-таки светились, к тому же по коже пробегали всполохи голубых искр.

Я сориентировалась быстро. Сэм Виткенс, имя которого значилось на висящей над столом грамоте, стоял ощетинившись. Чем бы он не руководствовался, отказываясь работать с законниками, убеждения его были сильны. Видать, последние сильно ему насолили. Значит нужно использовать другой метод.

– Мы не из полиции, – пояснила я, – мы из Бюро Магических Расследований.

– Одна хрень, – огрызнулся седой. – Я перед вами ни в чем не провинился, не докажете.

– И доказывать не будем, – я продолжала вести диалог миролюбиво в то время, как мой напарник во всю таращился на мое второе «поле», изредка превращающее меня в инопланетянина. Дедок, к слову, струхнул тоже, слишком необычно я выглядела, зато не пришлось доставать удостоверение для убеждения Виткенса в том, что мы действительно принадлежим магическим структурам. – Но сегодня мы должны встретиться с тем, кто может превратить этот город в гору трупов. И нам очень нужно, чтобы исход был положительным.

Дед молчал. Алан тоже – он все еще пытался выяснить, почему рядом со мной начал потрескивать разрядами воздух.

Подвальное помещение было отделано со вкусом для тех, кто обожал стиль андеграунда – постеры на стенах, кое-где граффити. На столах шаблоны и примеры рисунков, игры, краски, кисти. Свисающие лампы, запах застарелого табачного дыма.

– Давай договоримся иначе, – я уже знала, чем взять несговорчивого мужика, я многие вещи знала наперед, стоило коснуться чужой ауры. – Ты помогаешь нам. По максимуму. А я взамен вылечу твою мать. Ей ведь нужна помощь?

Морщинистое лицо Сэма исказилось, как от зубной боли, – я попала в уязвимое место, наверное, единственное.

– Ей никто не поможет. Врачи сказали…

– Врачи не помогут, – перебила я, – а я смогу. Так по рукам?

Он не верил, не хотел верить, но надежда боролась с отчаянием, к тому же мои глаза сейчас мало напоминали глаза обычного человека. И Виткенс вдруг поник плечами.

– Ты обещаешь? Клянись.

– Клянусь, – я легко сложила пальцы в руну клятвы.

Престарелая мать Сэма страдала приступами амнезии, её память ускользала, и любой сын бы страдал, когда его перестает узнавать самый дорогой в мире человек.

Глубокий вдох-выдох, Сэм сдавался.

– Какая защита вам нужна? От чего?

– От временной петли, – буркнул Алан, – самая сильная.

– И еще от любых неожиданностей, – добавила я.

– Значит, общая. – Седой помолчал. – Когда?

– Сейчас.

Он держал паузу секунд пятнадцать, потом махнул рукой на кресла – понял, что играть придется ва-банк. К нему пожаловали странные гости с большими запросами, но овчинка стоила выделки, если эти гости умели держать слово. А мы умели.

– Садитесь. – И заорал тому, кто, по всей вероятности, находился в другой комнате. – Мартин, Гик? Нужна помощь!

Они рисовали втроем. Именно рисовали краской. На лице нет, но на шее, запястьях, предплечьях, животе, икрах. Руны выводили помощники, Сэм наполнял их силой. Шептал слова, вливал смыслы, вливал самого себя. Интересным он был человеком – узконаправленным магом. Не полноценным, то есть не мог смастерить для себя из небытия кусок хлеба или исцелить, но вот в защитных вязях был на удивление силен.

Пояснял нам по ходу.

– Цепь на шее будет растворяться по мере того, как будет наводиться временная пауза. Вы почувствуете. Когда тату прогорают, ощущения не из приятных, но зато вы сразу поймете, когда сила оберегов иссякла.

– Потерпим, – буркнул Алан с соседнего кресла, которому также расписывали и спину.

– Почему на лице не делают?

На мой вопрос Виткенс дал вполне логичный ответ.

– Чтобы враг не знал о рунах. Когда не знает, бьет с обычной силой, когда знает, тогда сразу пытается пробить щиты.

Постепенно наши кожные покровы обрастали линиями, изогнутыми буквами и странными символами. Процесс безболезненный, иногда щекотный, но не более. А вот седой вливал себя и свою мощь по полной, как и обещал. Хоть и страшился, но желал верить в то, что, когда все завершится, мы поможем ему тоже. Потому работал быстро и на износ. Тоже будет восстанавливаться долго.

О моих всполохах не спрашивал ни он, ни его помощники, лишь тянулся со стороны молчаливый интерес Алана – «интересно, куда ты сходила, что так светишься?»

Расскажу ему, когда выйдем.

Не имело смысла откладывать встречу с Диуром надолго – поединок состоится сегодня, пока в моих жилах хватает спокойной ярости чужого мира.

Кропотливый процесс длился почти полтора часа, и к концу этого времени выдохлись все трое – Сэм и его помощники.

Осмотрел работу Виткенс придирчиво, внимательно.

– Это лучшее, что я когда-либо делал. Не знаю, с кем вы идете на встречу, но препоны в колдовстве ему мои рисунки создадут.

– Бывай, дед.

Ал даже хотел пожать мастеру руку, но тот лишь набычился. На деда не обиделся, но доверять нам так и не начал.

– Обещание будет исполнено, – сообщила я ему, возвращая на место рукава и штанины, закрывая письмена. Ощущения стабильной силы возросли – татуировщик не врал о своих возможностях. – В течение трех дней.

– Буду ждать.

Он отвернулся раньше, чем мы двинулись на выход. Принялся чистить кисти, закрывать банки с краской. Он устал и наверняка отправится в бар, чтобы пропустить кружку-другую пива и помечтать о благоприятном исходе для своей семьи. Пусть.

Нас ждал вечерний сумрак одного из дальних районов. И разговор.

(Brand X Music – Bookworm)

– Каких ягод Годдхи ты наелась?

Сейчас моя кожа имела перламутровый оттенок на ладонях и походила на раковину, освещенную закатными морскими лучами. Красиво.

– Я не ела ягоды.

О них ходили легенды. Однажды мореплаватель, вернувшийся с Дальних Островов, рассказывал всем и каждому о том, что местные жители едят такие, фиолетовые по цвету и ужасные на вкус, но наделяющие сверхспособностями – неистовой силой, умением летать, читать мысли. Миф, как мне думалось, не более.