"Фантастика 2025-92". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Моргнув, я уже сделал шаг обратно в спальню, но снизу донеслось хлопанье двери и богатырский рёв шефа:
— Кадет! Мы идём на праздник! Кто не успел — тот опоздал…
Плюнув на всё, я скатился по лестнице.
Гулянья развернулись за околицей, между берегом озера и опушкой леса. Длинной вереницей стояли накрытые белыми скатертями столы, на лавках празднично сидели сельчане.
Дальше, возле самой опушки, водили хоровод. Мелькали белые рубахи, яркие сарафаны, люди размахивали сосновыми ветками и пучками свежесрезанных колосьев.
А за
Нам приветливо махали руками, приглашали к столу.
Алекс на пару с Чумарём пошли в хоровод, Владимир устроился на пригорке, размеренно хлопая в ладоши и улыбаясь. Батюшка куда-то делся.
А я пошел к столу.
Скромно пристроившись на уголок, впился зубами в жареную куриную ногу. После нескольких месяцев воздержания, после всех страданий и самокопаний, я отрывался. Мне в тарелку совали квашеную капусту, пирожки с яйцами и луком, варёную картошку в топлёном масле, с чесноком, куски жареной рыбы… Я ел всё.
Две дородные тётки в красных бусах взяли надо мной шефство, и следили, чтобы тарелка моя — и рюмка — не оставались пустыми…
А потом мои глаза встретились с глазами старосты.
Тот тоже сидел за столом, недалеко от меня. Но ничего не ел, не веселился и выглядел усталым. Только пил.
Перед ним стоял отдельный штоф. И староста, выпив рюмку, тут же наливал ещё и вновь макал усы в самогон.
— Как Гришка? — крикнул я ему сквозь песню, что доносилась от хоровода. — Спит, поди?
Староста вскинул на меня взгляд покрасневших глаз.
— Пропал Гришка, — тихо сказал он. — Не вернулся.
Кусок во рту превратился в жеваную бумагу.
Задохнувшись, я вывалился с лавки, отбежал в сторону и начал кашлять. Изо рта полетели ошмётки еды, мне стало стыдно.
Утерев рот, я вернулся к столу, но садиться не стал. Подошел к старосте. Я помнил, что отчего-то мне этот человек не слишком нравился, но сейчас не было ничего, кроме глубокого сочувствия. И зарождающейся где-то в районе крестца тихой паники.
— Моя подруга обещала его отыскать, — зачем-то сказал я, хотя и понимал: раз Гришки нет, значит, Алевтина его не нашла…
Староста передёрнул плечами.
— А кто этих бесовок разберёт? — он выдохнул. До меня дошел смрад застарелого перегара. — Покрутили хвостами, велели костёр пока не палить, — он кивнул на громадную кучу дров, вокруг которой и водили хоровод… — И сбёгли.
Почему-то я сразу подумал о чётках. О том, какой интерес проявляла к ним ведьма Настасья, и какими глазами смотрела на них Алевтина.
И вот сейчас до меня наконец дошло… В её глазах была жадность. Жажда обладания тем, что принадлежит кому-то другому.
И этим другим был я.
Вдруг, как давеча во сне, свело скулы от жажды крови. Неужели она меня тупо соблазнила? И всё для того, чтобы завладеть чётками из драконьего жемчуга? Впрочем, представив, сколько они стоят…
Как говорил один сыщик, за такой куш многие захотят начать рискованную игру.
И всё равно. Кража — это как-то
мелко. Недостойно. Да и честно говоря, попроси она меня — я бы отдал эти чётки без звука. Ещё и радовался бы…— У вас есть телефон? — спросил я у старосты. Мой остался в тереме, окончательно разряженный.
Мужик молча протянул смартфон. Не новый, но вполне приличный… Я набрал номер и принялся ждать.
После известия о Гришке вдруг отчаянно захотелось убедиться, что с Антигоной всё в порядке.
Как только пошли гудки, в паре метров от меня раздалась мелодичная трель. Смутно знакомая черноглазая девушка в красном сарафане, с красной же лентой в волосах, достала откуда-то телефон, посмотрела на экран, провела по нему ладонью и убрала.
Гудки в моей трубке оборвались.
Я сглотнул. Не глядя, сунул смартфон старосте и пошел на негнущихся ногах к месту, где сидел Владимир.
Упал рядом и тупо уставился на хоровод.
Три, четыре ряда людей, взявшись за руки, бежали вокруг пустого костровища. Одни — по солнцу, другие — против, создавая гипнотический узор, от которого было трудно оторвать взгляд. Над костровищем возвышался крест из связанных бечевой горбылей, увитый диким виноградом и красным осенним плющом. На вершину его был надет череп.
Я тупо смотрел на хоровод и думал об Алевтине. Об её огненных косах, о больших фиолетовых глазах… И вдруг мне показалось, что я её вижу! Знакомый силуэт мелькнул средь танцующих, мазнула бритвой по глазам уже успевшая полюбиться улыбка…
Я вскочил. Затем сел назад.
Да нет. Показалось. Как с той девушкой за столом, с красной лентой… Красной… лентой.
Я медленно, сам себе не веря, полез в задний карман джинсов и вытянул на свет замурзанную мятую тряпочку, которую несколько дней назад сорвал с косы черноглазой навки в лесу. Я её вычеркнул из памяти — ведь Алекс чётко доказал, что всё это было во сне.
А вот поди ж ты. Навка из сна сидит за праздничным столом, и держит в руках телефон Антигоны.
Я его узнал: вместо брелока у неё там фигурка «Хелло Китти», сплетённая из бисера… Амальтея подарила. Она любит заниматься рукоделием.
— Ну капец, — сказал я, накручивая на палец мятую ленточку. Красную, того самого оттенка.
— Что-тот случилось? — наклонился ко мне московский дознаватель. В ладони он уже не хлопал, но за хороводом следил не отрываясь.
— Нас водят по кругу, — прокричал я ему в ухо. Зачем-то потряс ленточкой перед глазами и кивнул на хоровод: — Ведьмины круги.
Владимир внимательно осмотрел хоровод и повернулся ко мне.
— Повтори, — медленно попросил он. Лицо у дознавателя было неподвижное, каменное. Такие бывают у очень пьяных людей.
— Терем, остров, лес, остров… — я нарисовал в воздухе невидимый круг. — Мы застряли во временной петле. И не можем из неё вырваться.
Для верности я потыкал пальцем в череп, надетый на навершье креста. Владимир смотрел на него несколько секунд, моргая, дыша с присвистом, затем сказал:
— Мы обезвредили Лихо.