Гарики на все времена (Том 1)

655

Редеет волос моих грива, краснеют припухлости носа, и рот ухмыляется криво ногам, ковыляющим косо.

656

Снедаемый беспутством, как сиротством, под личным растлевающим влиянием я трещину меж святостью и скотством обильно заливаю возлиянием.

657

Когда я ставлю пальцев оттиск на плоть бутыльного стекла, то словно в рай на краткий отпуск являюсь прямо из котла.

658

Познавши вкус покоя и скитаний, постиг я, в чем опора и основа: любая чаша наших испытаний легчает при долитии спиртного.

659

Наслаждаясь воздержанием, жду, чтоб вечность протекла, осязая с обожанием плоть питейного стекла.

660

Мне стоит лишь под вечер захмелиться, и снова я врага обнять могу, и зло с добром, подруги-кобылицы, пасутся на души моей лугу.

661

Мне легче и спокойней во хмелю, душа моя полней и легче дышит, и все, что я действительно люблю, становится значительней и выше.

662

Материя в виде спиртного подвержена формам иным, творящим поступок и слово, согретые духом спиртным.

663

Пока скользит моя ладья среди пожара и потопа, всем инструментам бытия я предпочел перо и штопор.

664

Никто на свете не судья, когда к бутылям, тьмой налитым, нас тянет жажда забытья и боль по крыльям перебитым.

665

Мы пьем и разрушаем этим печень, кричат нам доктора в глухие уши, но печень мы при случае полечим, а трезвость иссушает наши души.

666

На дне стаканов, мной опустошенных, и рюмок, наливавшихся девицам, — такая тьма вопросов разрешенных, что время отдохнуть и похмелиться.

667

Вчера ко мне солидность постучалась, она по седине меня нашла, но я читал Рабле и выпил малость, и вновь она обиженно ушла.

668

Аскет, отшельник, дервиш, стоик — наверно, правы, не сужу; но тем, что пью вино густое, я столь же Господу служу.

669

Любых религий чужды мне наряды, но правлю и с охотой, и подряд я все религиозные обряды, где выпивка зачислена в обряд.

670

Ладно скроены, крепко пошиты, мы пируем на русском морозе с наслаждением, негой и шиком — как весной воробьи на навозе.

671

Не зря я пью вино на склоне дня, заслужена его глухая власть: вино меня уводит в глубь меня туда, куда мне трезвым не попасть.

672

Людей великих изваяния печально светятся во мраке, когда издержки возлияния у их подножий льют гуляки.

673

В любви и пьянстве есть мгновение, когда вдруг чувствуешь до дрожи, что смысла жизни откровение тебе сейчас явиться может.

674

Не в том ли разгадка истории русской и шалого духа отпетого, что вечно мы пьем, пренебрегши закуской и вечно косые от этого?

675

Корчма, притон, кабак, трактир, зал во дворце и угол в хате — благословен любой наш пир в чаду Господней благодати.

676

Какое счастье — рознь календарей и мой диапазон души не узкий: я в пятницу пью водку как еврей, в субботу после бани пью как русский.

677

Крутится судьбы моей кино, капли будней мерно долбят темя, время захмеляет, как вино, а вино целительно, как время.

678

Паскаль бы многое постиг, увидь он и услышь, как пьяный мыслящий тростник поет «шумел камыш».

679

Нет, я не знал забавы лучшей, чем жечь табак, чуть захмелев, меж королевствующих сучек и ссучившихся королев.

680

Но и тогда я буду пьяница и легкомысленный бездельник, когда от жизни мне останется один ближайший понедельник.

681

Снова я вчера напился в стельку, нету силы воли никакой; Бог ее мне кинул в колыбельку дрогнувшей похмельною рукой.

682

Подвыпив с умудренным визави, люблю поговорить лицеприятно о горестных превратностях любви России к россиянам и обратно.

683

А страшно подумать, что век погодя, свой дух освежив просвещением, Россия, в субботу из бани придя, кефир будет пить с отвращением.

684

Как этот мир наш устроен мудро: в глухой деревне, в лихой столице вослед за ночью приходит утро, и есть возможность опохмелиться.

685

Одни с восторгом: заря заката! Другие с плачем: закат зари! А я вот выпил, но маловато, еще не начал теплеть внутри.

686

Когда друзья к бутылкам сели, застрять в делах — такая мука, что я лечу к заветной цели, как штопор, пущенный из лука.

687

Где-то в небе, для азарта захмелясь из общей чаши, Бог и черт играют в карты, ставя на кон судьбы наши.