Гарики на все времена (Том 1)

849

Сижу в гостях. Играю в этикет. И думаю: забавная пора, дворянской чести — выветрился след, а барынь объявилось — до хера.

850

Возможность лестью в душу влезть никак нельзя назвать растлением, мы бескорыстно ценим лесть за совпаденье с нашим мнением.

851

Хотя мы живем разнолико, но все одинаково, то есть сторонимся шума и крика, боясь разбудить свою совесть.

852

О тех, кто принял муки на кресте, эпоха мемуарами богата, и книга о любом таком Христе имеет предисловие Пилата.

853

В силу Божьего повеления, чтобы мир изменялся в муках, совесть каждого поколения пробуждается лишь во внуках.

854

В воздухе житейского пространства — света непрерывная игра: мир темней от каждого засранства и светлей от каждого добра.

855

Остыв от жара собственных страстей, ослепнув от нагара низкой копоти, преступно мы стремимся влить в детей наш холод, настоявшийся на опыте.

856

Рождаясь только в юных, он меж ними скитается, скрываем и любим; в России дух свободы анонимен и только потому неистребим.

857

Те, кто на жизнь в своей стране взглянул со стороны, живут отныне в стороне от жизни их страны.

858

О мужестве и мудрости молчания читаю я всегда с душевной дрожью, сполна деля и горечь, и отчаянье всех тех, кто утешался этой ложью.

859

Забавен русской жизни колорит, сложившийся за несколько веков: с Россией ее совесть говорит посредством иностранных языков.

860

Пылко имитируя наивность, но не ослабляя хватки прыткой, ты похож на девичью невинность, наскоро прихваченную ниткой.

861

Свихнулась природа у нас в зоосаде от липкого глаза лихих сторожей, и стали расти безопасности ради колючки вовнутрь у наших ежей.

862

У зрелых развалин и дряхлых юнцов такое к покою стремление, как будто свалилась усталость отцов на рыхлых детей поколение.

863

Душа российская немая всемирным брезгует общением, чужой язык воспринимая со словарем и отвращением.

864

Блажен тот муж, кто не случайно, а в долгой умственной тщете проникнет в душ российских тайну и ахнет в этой пустоте.

865

И спросит Бог: никем не ставший, зачем ты жил? Что смех твой значит? — Я утешал рабов уставших, — отвечу я. И Бог заплачет.

Господь лихую шутку учинил, когда сюжет еврея сочинил

866

Везде, где, не зная смущения, историю шьют и кроят, евреи — козлы отпущения, которых к тому же доят.

867

И сер наш русский Цицерон, и вездесущ, как мышь, а мыслит ясно: «Цыц, Арон!» и «Рабинович, кыш!»

868

Евреи собирают документы, чтоб лакомиться южным пирогом; одни только теперь интеллигенты останутся нам внутренним врагом.

869

Везде, где есть цивилизация и свет звезды планету греет, есть обязательная нация для роли тамошних евреев.

870

Туманно глядя вслед спешащим осенним клиньям журавлей, себя заблудшим и пропащим сегодня чувствует еврей.

871

Льется листва, подбивая на пьянство; скоро снегами задуют метели; смутные слухи слоятся в пространство; поздняя осень; жиды улетели.

872

В любом вертепе, где злодей злоумышляет зло злодейства, есть непременно иудей или финансы иудейства.

873

Евреи клевещут и хают, разводят дурманы и блажь, евреи наш воздух вдыхают, а вон выдыхают — не наш.

874

Во тьме зловонной, но тепличной, мы спим и слюним удила, и лишь жидам небезразличны глухие русские дела.

875

В года, когда юмор хиреет, скисая под гласным надзором, застольные шутки евреев становятся местным фольклором.

876

Везде, где слышен хруст рублей и тонко звякает копейка, невдалеке сидит еврей или, по крайности, еврейка.

877

Нет ни в чем России проку, странный рок на ней лежит: Петр пробил окно в Европу, а в него сигает жид.

878

Царь-колокол безгласен, поломатый, Царь-пушка не стреляет, мать ети; и ясно, что евреи виноваты, осталось только летопись найти.

879

Любой большой писатель русский жалел сирот, больных и вдов, слегка стыдясь, что это чувство не исключает и жидов.

880

Евреи продолжают разъезжаться под свист и улюлюканье народа, и скоро вся семья цветущих наций останется семьею без урода.