Хроники отряда «Феникс»

— Как это — какой?!..

Акулина Егоровна велела нам следовать за ней. И привела нас в свой флигелю, куда, вообще-то, сама же просила нас с моим напарником лишний раз не заглядывать.

— Вот, смотрите! — проговорила квартирная хозяйка, открывая перед нами дверь комнаты, одновременно выполняющей у неё функции столовой и гостиной и указывая на сидевшего за столом и пившего чай с баранками мальчика, которому на вид можно было бы дать лет семь или восемь. Ребёнок был одет по цинской моде, но его длинные светло-каштановые волосы были не заплетены в традиционную косичку, а были собраны в высокий «хвост» и ниспадали на плечи и спину подобно водопаду.

— Ну, ничего себе! — невольно вырвалось у меня. — Ты кто такой и что тут, вообще, забыл?

— Ой! Добрый вечер, сестричка Аннет! — расплылся в лучезарной улыбке незваный гость. — Ты что же: не узнала меня?

— Нет, не узнала! — покачала я головой. — Видишь ли, я — одна дочь в семье. Никаких братьев и сестёр у меня нет и быть не может, а потому…

— Аннет, мне кажется… Кажется, что я его знаю! — между тем, в недоумении глядя на незнакомого ребёнка, тихо проговорил мой напарник. — Во всяком случае, находясь рядом с ним, я чувствую духовную связь наподобие той, что была у меня с Лучиком. Только эта связь слабее и немного отличается от прежней.

— Точно! — обрадованно кивнул мальчик. — Ну, хотя бы ты, братец Юань, меня узнал, пусть и не без труда! Только вот, — добавил он, беря из стоявшей на столе вазочки новую баранку. — Я должен вам обоим кое-что сказать. На самом деле меня зовут вовсе не Лучик. Мама-лисица дала мне при рождении имя Сяо Лу. И я хочу, чтобы вы называли меня именно так.

— Сяо Лу?! — хмыкнула я. — Ну, надо же, оказывается, когда Мэйлин назвала тебя Лучиком, она почти угадала твоё настоящее имя? Кто бы мог подумать!.. Но всё-таки, — добавила я, только сейчас вспомнив кое о чём важном. — Сказать-то ты можешь всё что угодно. Но как докажешь, что ты — тот самый Лучик, которого мы знали раньше?

— Чем докажу?

Сяо Лу усмехнулся, а затем внезапно обернулся ярко-рыжим четырёххвостым лисёнком, на шее у которого был коричневый кожаный ошейник с подвеской в виде медальона с выгравированном на нём именем нашего бывшего питомца.

— Так сойдёт? — спросил он, снова принимая человеческий облик.

Правда, при этом у него почему-то остались заострённые лисьи ушки и четыре пушистых хвоста.

— Обалдеть! — невольно вырвалось у меня. — Так значит, ты теперь умеешь превращаться в человека?

— Ага! — кивнул бывший Лучик, ныне ставший Сяо Лу. — Собственно, — добавил он, смущённо хихикнув. — Я и раньше пытался это сделать, только вот даже неполное превращение у меня почему-то тогда не получалось.

— Ну, так оно и сейчас у тебя тоже не очень-то и получилось, — хихикнула я. — Что, так и будешь расхаживать по дому с лисьими ушками и четырьмя хвостами? Не боишься, что нашу квартирную хозяйку при этом твоём виде удар хватит?

— А она меня таким уже видела! — хихикнул Сяо Лу, откусывая кусок баранки и энергично его прожёвывая. — И нисколечко не испугалась. Сказала только, чтобы я по улицам так не расхаживал, потому что люди в посёлке нервные какие-то в последнее время стали. Того и глядя камнями в меня бросаться начнут, приняв за ещё одну инопланетную нечисть.

Лучик или, вернее, Сяо Лу, сидел за столом, болтал ногами, смеялся и пил чай с домашними баранками и смородиновым вареньем. А я смотрела на него, и думала о том, что с этого дня наша с напарником жизнь уже не будет прежней. Если бы Лучик вернулся к нам в прежнем, своём «зверином» виде, особых проблем не возникло бы. Но теперь, когда он принял свою человеческую форму… Что, скажите пожалуйста, нам с ним теперь делать? Относиться к нему и дальше как к своему питомцу мы не можем, прогнать или сдать в приют — тем более…

— Я так не могу! — шепнула я своему напарнику. — Давай выйдем на улицу. Я хочу с тобой кое-что обсудить.

Мы с Юанем вышли во двор, окутанный сиреневыми сумерками уже довольно раннего сентябрьского вечера.

— Ну, и о чём ты хотела со мной поговорить, Аннет? — спросил мой напарник.

— О Лучике… — вздохнула я. — Или, вернее, о Сяо Лу. Теперь, когда он больше не лисёнок, а самый что ни на есть почти человеческий ребёнок… Что, скажи на милость, мы должны с ним делать?

— Ну-у, я не знаю! — покачал головой Юань. — Да и, если честно… То я как-то не думал об этом. Слишком уж внезапно всё случилось. Я ещё не привык к тому, что Лучик стал таким. И даже не представляю, как к нему теперь относиться.

— Может быть, как к своему младшему братцу? — съязвила я. — Ну, а что? По возрасту вы с ним не так уж сильно отличаетесь и потому на отца с сыном пока что не тянете… Ладно-ладно, не обижайся! — добавила я, видя, что мой напарник заметно погрустнел и что между его бровей пролегла глубокая вертикальная морщинка. — Я всего лишь пошутила. Но всё-таки… Как нам быть теперь? Понятно, что Лучик больше не может быть нашим питомцем. Но у него нет никаких документов, а значит, и жить как обычный человек он тоже не сможет. Сейчас ему по человеческим меркам лет семь или восемь, скоро нам придётся определять его в школу, а для этого потребуется метрика. Которой у него, разумеется, нет и быть не может, ибо лисам-оборотням она по статусу не полагается поскольку все их документы, так сказать, выданные при рождении — это уши, лапы и хвост. А по ним, как известно, ребёнка в школу не устроишь…

— Как ты сказала, Аннет? — внезапно вспомнив о чём-то, оживился мой напарник. — Метрика? Так это я мигом могу устроить! Сегодня же напишу отцу в Иркутск и попрошу его выправить для моего названному братца документы. Я знаю, что когда мы с сестрой были маленькими, отец через каких-то своих знакомых делал для нас с ней метрики. Значит, и в этот раз нам поможет в этом деле.

— Так значит, — с усмешкой глядя на него, прищурилась я. — Ты и вправду собираешься выдать Сяо Лу за своего младшего брата?

— Не совсем! — покачал головой Юань. — Я напишу приёмному отцу о том, что подобрал на улице в Дальнем осиротевшего мальчика, родителей которого сожрал девятиголовый лунчжи. Мол, обстоятельства сложились таким образом, что у несчастного ребёнка вообще никого из родственников на всём белом свете не осталось и идти ему было некуда, оставалось только что умереть на улице. Я знаю, что отец непременно поможет, поскольку он — человек добрый и милосердный. И если уж много лет назад он принял нас с сестрой в свою и без того немаленькую семью… То чего ему будет стоить выправить для Сяо Лу метрику? Заодно ещё напишу отцу о том, чтобы он прислал сюда одежду и обувь из которых я давно вырос, если только их ещё не успели раздать детям из бедных семей. А то, ведь, у Сяо Лу даже сменного костюма нет. И здесь ничего нормального для него не купишь. Всё начальство выписывает себе наряды из столиц, а рабочим одежду их жёны да матери шьют.

— Ладно, тогда так и сделаем, — кивнула я. — Напишем в Иркутск твоему приёмному отцу. Надеюсь, он не забранит тебя за то, что ты без его ведома сирот в свой дом приводишь.

— Нет, совершенно точно не забранит! — усмехнулся мой напарник. — Приёмный отец… Он наоборот ещё и похвалит меня за то, что я взял на воспитание несчастного ребёнка.

— Ага! Но что бы он сказал, если бы ему стало известно о том, что этот ребёнок — маленький лис-оборотень? — не удержалась я, чтобы не съязвить. — Думаешь, что и в этом случае твой приёмный отец…