История Византийских императоров. От Льва III Исавра до Михаила III. Том III
Шрифт:
извола императоров», а просто оставляя за Церковью и церковной
жизнью свободу выбора того или иного апробированного способа
в зависимости от ситуации. Так же обстояли дела и с порядком
формирования Вселенских Соборов.
В этой связи не удивительно, что процедура часто варьирова-
лась. Нередко прямое назначение патриарха императором заменя-
лось выбором императором одного лица из трех кандидатур, пред-
ложенных собором епископов. При этом часто императоры сами
указывали лиц, должных быть включенными
дидат неугодный императору, последний просто мог аннулировать
соборное решение, что порой и происходило в действительности.
После формального назначения патриарха синодом император
лично объявлял об избрании нового архиерея в присутствии выс-
ших гражданских и церковных чинов, используя старую формулу:
«Божественная благодать и наше Величество, проистекающее из
нее, возводит благоговейнейшего (имярек) быть патриархом Кон-
стантинопольским». После 1261 г. формула несколько меняется.
Теперь император провозглашал следующие слова: «Святая Троица, властью данной Нам, возвышает быть тебя Епископом Константи-
нополя, Нового Рима и Вселенским Патриархом». В XV в. формула
и церемониал вновь претерпели изменения. Теперь все происходило
1 «Благочестивейшим государям и светлейшим императорам и победонос-
цам, возлюбленнейшим в Бозе и Господе нашем Иисусе Христе чадам, авгу-
стейшим Константину и Ирине» // «ДВС». Т. 4. С. 378.
2 «Правила Святых Вселенских Соборов с толкованиями». С. 506.
348
П Р И Л О Ж Е Н И Е № 9
в церкви в присутствии императора, и его слово зачитывалось одним
из высших должностных лиц Империи: «Наш великий и святой
Государь и Священный Синод призывают твое Святейшество на
верховный трон Патриарха Константинопольского». После этого
император вручал патриарху крест, лиловую мантию и наперсный
крест-мощевик как символы его власти1.
Позиция царя всегда являлась решающей даже в тех случаях, когда имело место явное сопротивление епископов. Например, Константинопольский патриарх Пирр (638—641, 654) был возведен
на кафедру императором Константом II при открытом неудоволь-
ствии епископов, высказавших в адрес императорской кандидату-
ры много претензий. В ту пору монофелитство на Востоке имело
многочисленных сторонников, в том числе среди епископов. И они
обвиняли Пирра в том, что незадолго перед этим после публичной
дискуссии со святым и преподобным Максимом Исповедником он
покаялся перед Римским папой
Теодором I (629—642), греком по происхождению (по-гречески
его имя звучало Федор), и примкнул к православной партии, ко-
торая имела тогда опору, по-видимому, только в Риме. Впрочем, позднее
Пирр вновь примкнул к монофелитам2.Характерное доказательство в этом отношении представляет
Седьмой Вселенский Собор, в «Деяниях» которого содержится апо-
логия патриарха св. Тарасия (784—806), произнесенная в тот день, когда ему была объявлена воля императоров (Константина VI и
св. Ирины) о возведении его на патриаршую кафедру. «Хранители
непорочной нашей христианской веры, — говорил тогда еще буду-
щий патриарх, — и ревнители славы Божией, верные императоры
наши, имеющие попечение обо всем, что угодно Господу и что по-
лезно христианам, ныне же особенно сильно озабоченные делами
церковными, при обсуждении вопроса о назначении архиерея для
этого царствующего города своего, на мне остановили благочести-
вую мысль свою и приказали меня уведомить о том, что им угодно
было остановиться на мне»3.
Другой пример — Константинопольский собор 879—880 гг.
(иначе называемый «Собором в храме Святой Софии»), на кото-
ром произошло восстановлении св. Фотия (858—867 и 877—886) на
1 Дворкин А.Л. Очерки по истории Вселенской Православной Церкви. Ниж-
ний Новгород, 2003. С. 533.
2 Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. 3. С. 185, 187, 201, 202.
3 «ДВС». Т. 4. С. 335.
349
И С Т О Р И Я В И З А Н Т И Й С К И Х И М П Е Р А Т О Р О В
патриаршем престоле. В своем обращении к Отцам, собравшимся на
соборном заседании, он напрямую указывал, что и в первый раз, и в
этот принимает Константинопольскую кафедру исключительно по
воле императора, настаивавшего на своем решении: «Император, по
смерти патриарха Игнатия, объявил мне свою волю, чтобы я занял
патриаршество»1. И инициатива монарха, конечно, предопределила
имя нового патриарха. Напротив, если патриарх чем-то не угождал
царю, его отставка являлась вопросом времени — не более того.
Поэтому, с полным основанием можно согласиться с мнением, что «воля императора была единственным имевшим значение фак-
тором при произведении патриархов на престол, от воли императора
зависело и свержение патриархов»2.
В отдельных случаях, как при царствии императора Анаста-
сия II, имели место редчайшие исключения, вызванные, конеч-
но, слабостью власти конкретного царя и шаткими основаниями
его власти. В тексте грамоты о назначении патриархом Германа I (715—730) не упоминается ни о каком участии василевса в этом
деле, и выбор патриарха представляется делом всенародным. «Го-