Королевы и монстры. Шах

– Деклан был для нас бесценным активом на протяжении более чем двадцати лет. Одним из наших старейших сотрудников. Я знаю его как человека безупречной дисциплины, непоколебимой преданности и, – он посмеивается, – несмотря на свои иногда грубоватые методы, исключительных способностей.

Деклан – шпион? Это он хочет сказать? Но этого не может быть. У меня ломается мозг.

Пока прими как факт. Он ждет от тебя какой-то реакции.

– Значит, этот Деклан хорошо убивает людей.

– Именно. Он Леонардо да Винчи среди убийц. Абсолютная эффективность, абсолютная беспощадность. Будто сама природа создала его для хладнокровных убийств наравне с крокодилом.

За его очками в проволочной оправе и отработанными ужимками дружелюбного менеджера по рекламе можно разглядеть взгляд стервятника.

– Так что представьте себе мое удивление, когда я узнал о вас.

– Я уже сказала вам, ребят. Я не знаю никакого Деклана. Но спасибо за еду. Мне еще не пора возвращаться в свою клетку?

Он отмахивается от меня, будто я веду себя глупо.

– Вы прошли тест. Не нужно продолжать спектакль.

Сидеть тяжело, но я все же перемещаюсь в это положение.

– Тест?

– Как вы думаете, можем мы позволить одному из самых ценных своих агентов вступить в романтические отношения, не проведя проверку?

– Это риторический вопрос? Потому что если да, то у меня есть определенные эмоции по этому поводу…

– Ответ – нет. Не можем. Нам не нужен такой риск. Так что вас доставили сюда для анализа и оценки.

Молчу в ответ. Меня все еще тошнит, и голова продолжает кружиться, а еще от меня пахнет мочой. Сложно сконцентрироваться на том, что говорит мне этот фискал или чего он от меня хочет, потому что неправдоподобный рефрен «Деклан – шпион?» крутится в моей голове по кругу, как песня на повторе.

Глядя на меня со странным выражением лица, фискал говорит:

– Я не ожидал, что вы так хорошо справитесь.

Я понимаю, что его выражение – это восхищение, и начинаю опасаться, к чему это может привести.

– Эм… Спасибо.

– Мы бы хотели, чтобы вы на нас работали.

Мне требуется некоторое время, чтобы эта смехотворная реплика осела и утвердилась в моем раскалывающемся черепе.

– У меня уже есть работа, но спасибо за предложение.

Он смеется.

– Не инструктором по йоге. Специалистом по сбору информации.

– Другими словами, шпионом.

– Верно.

Пытаясь выиграть немного времени, чтобы успеть оправиться от последнего шока, я спрашиваю:

– Кто это мы?

– Правительство Соединенных Штатов.

– Вы имеете в виду ЦРУ?

– Какая конкретно ветвь – не так существенно.

– Мне хотелось бы знать, на кого я работаю.

– К вам припишут куратора, который будет давать вам задания. На этом этапе это все, что вам нужно знать.

– А мне по-прежнему придется платить налоги?

– Да.

– Тогда в чем плюс?

– Вы будете служить своей стране.

– Я считаю себя гражданкой мультивселенной.

– Я не шучу, мисс Келлер.

– Я тоже. Я – неподходящее для вас приобретение. Как только инопланетяне высадятся на Землю, я первая вызовусь свалить вместе с ними на Марс.

Он делает паузу, собирая в себе все остатки тающего терпения.

– Кажется, я неясно выразился. Это не предложение. Это приказ.

Снисходительно улыбаюсь ему в ответ.

– Очень жаль, но вы мне не босс.

Его лицо мрачнеет.

– Если вы откажетесь, вам введут инъекцию хлористого калия, который спровоцирует остановку сердца в течение семи минут. Это приведет к смерти. И это будут мучительные семь минут. Потом ваше тело помесят в биоразлагаемый мешок, пропитанный веществом, привлекающим акул. А потом его бросят в море. Ни одной вашей частицы никогда не обнаружат.

– Вау. А я-то думала, мы тут неплохо ладили.

– Вы исключительно упрямы. Мне это нравится. Мне также нравится твердость вашего духа. За двадцать пять лет работы на этой должности я видел тысячи вражеских агентов, которые попадали в различные учреждения под моим управлением. Девяносто один процент из них давал нам всю необходимую информацию в первый же день. Еще четыре процента выдерживали два дня, прежде чем сдаться. Теперь вы понимаете, почему я так впечатлен.

– А что насчет оставшихся пяти процентов?

Фискал кровожадно улыбается.

– Спят на дне вместе с рыбками, да?

– Такое красочное выражение для такой неописуемой жестокости! Прежде чем вы примете решение, я бы посоветовал вам держать в голове две вещи. Первая: отказ – это неминуемая смерть.

– Об этом вы уже упомянули.

– Я решил, что не помешает повторить. Вторая: вы не единственная, к кому это относится.

Он замолкает, чтобы эта угроза какое-то время повисела в воздухе, и я точно поняла ее смысл.

– Вы сказали, что Деклан – один из ваших самых лучших агентов.

– А теперь он один из наших лучших агентов, у которого есть слабость. Вы.

Очевидно, он говорит серьезно. Если я не буду сотрудничать, умрет и Деклан, и я.

Чертовы бюрократы.

– О, и еще один пункт. Вы закончите всю эту историю между вами.

Мой пульс срывается с катушек. Холодные ладони потеют. Желудок сжимается в страшный маленький узелок. В течение, как мне кажется, невероятно долгого времени мы просто смотрим друг на друга в полной тишине, прерываемой только периодическим урчанием моего желудка.

Наконец я отвечаю:

– Черта с два.

– Я не могу позволить одному из своих лучших агентов отвлекаться. Ваши отношения – помеха.

– Я не стану ничего заканчивать, – мой голос срывается на крик.

– Станете, и вам нужно будет что-нибудь придумать, чтобы у него не возникло подозрений насчет нашего с вами разговора. Может быть, скажете, что вы много думали во время заключения, и больше не видите в нем подходящего мужчину.

Паника сковывает мое тело. Меня бросает одновременно в жар и в холод, я неподвижно сижу на месте и в то же время меня лихорадит и трясет. Голос у меня тоже дрожит, когда я говорю: