Королевы и монстры. Шах

Я знала ребят из общежития, которые так жили, но я предпочитаю что-то более роскошное.

Военная, которая сообщила о моем освобождении, терпеливо ждет в нескольких метрах, стоя в узком проходе между двумя высокими рядами идентичных грузовых контейнеров. На ней форма и солдатские сапоги. Ее темные волосы зачесаны в аккуратный пучок на затылке. В ее руках планшет.

– Вы из встречающей группы? Потому что, черт возьми, у меня есть некоторые жалобы насчет размещения! У вас тут сыро!

– По сравнению с моим прошлым местом работы это просто дворец.

Я фыркаю.

– Правда? И где вы были, в Гуантанамо [9] ?

– Да. Следуйте за мной, пожалуйста.

Она разворачивается и шагает по проходу.

У некоторых людей просто нет чувства юмора.

Я иду вслед за ней мимо дюжин контейнеров, совершенно идентичных тому, где держали меня. В большинстве из них стоит жуткая тишина, но примерно из пяти или шести доносятся звуки музыки. Хотя стены контейнера сделаны из толстого металла, музыка не звучит приглушенно – она такая громкая, что пол дрожит.

9

Лагерь для лиц, задержанных властями США в различных странах в ходе «войны с терроризмом» и находящихся в заключении, как правило, без предъявления уголовных обвинений и без указания срока. Находится на военно-морской базе в заливе Гуантанамо (Куба), в 30 км от одноимённого города.

Это заглавная тема из рекламы кошачьего корма: отупляющая песенка со словами «мяу-мяу-МЯУ-мяу» в исполнении поющего кота под фортепианный регтайм-мотив.

Я рада, что они не подвергли меня этому. Я бы точно раскололась.

Женщина останавливается у металлической двери. Вводит бесконечно долгую комбинацию в кодовом замке на стене, и дверь отпирается. Она открывает ее, отходит в сторону и приглашает меня войти.

– У вас здесь газовые камеры и печи?

Без намека на эмоции она отвечает:

– Это Соединенные Штаты. У нас нет газовых камер. Мы убиваем людей цивилизованными способами.

Когда я выгибаю бровь, конвоирша поясняет:

– Приучая их к фруктозному кукурузному сиропу и фастфуду.

Кажется, мне начинает нравится эта дама.

– Аминь, сестра.

Я прохожу мимо нее по узкому коридору с рядами дверей по обе стороны.

– Мы будем в номере шесть. Это прямо и направо.

Она обгоняет меня и быстро идет к двери номер шесть. Не дожидаясь меня, моя сопровождающая входит в комнату и исчезает внутри.

Ладно. Я в деле. Захожу в комнату, и меня чуть не сбивает с ног восхитительный аппетитный запах бекона.

Я знала это. Сейчас начнется настоящая пытка.

Но я могу ошибаться. Это помещение очень отличается от того, в котором я была. Здесь стоят удобного вида стулья, у одной стены – диван, а у другой – длинный стол, накрытый скатертью. Это мини-буфет с горячими и холодными блюдами.

Неподалеку стоит миниатюрный пункт первой помощи с аппаратом для измерения давления, стеклянным шкафчиком с разного рода медицинскими приспособлениями и – что меня несколько пугает – дефибриллятором. Это такая электрическая штука, которая дает разряд, чтобы завести остановившееся сердце.

Военная показывает на стул перед медпунктом, предлагая мне присесть. Я подчиняюсь ей, перебарывая в себе инстинкт немедленно накинуться на бекон. Она измеряет мне давление, температуру, а потом открывает маленький холодильник и дает мне бутылку холодной воды.

Я слишком слаба, чтобы открутить пластиковую крышку, так что она делает это для меня.

– Маленькими глотками, а то вас сразу вырвет из-за обезвоживания. Ваши электролиты и так в дисбалансе. Не хочу, чтобы вы тут вырубились у меня на руках.

Значит, теперь она Мать Тереза.

– А когда мне дадут леденец?

Ее губы подергивает полуулыбка. Понизив голос, она говорит:

– Я знала, что ты хорошо справишься. Парни ставили деньги на то, что Грей расколет тебя через две минуты, но ты сразу произвела впечатление человека, который может упереться рогом.

– Правда? И почему вы так подумали?

– Я видела, как они затаскивали тебя на борт. Просто цирк с конями. Ты умудрилась выставить восемь натренированных морпехов сущими клоунами.

– Очевидно, лучше всего я дерусь в нетрезвом состоянии. Я вообще ничего не помню о том, как попала сюда. Что меня не особо радует, с учетом недавней угрозы кровоизлияния в мозг, – сухо комментирую я.

– Ничего не знаю про твои мозги, но с моторными навыками у тебя точно все в порядке.

Звучит так, будто она мной гордится.

У меня пробуждается к ней интерес, пока она не говорит:

– Давай организуем тебе еды, – и моментально умирает для меня. Все, о чем я теперь могу думать, – как набить себе пузо.

Она набирает мне еды в тарелку, ставит на кофейный столик у дивана и уходит. Я на трясущихся ногах дохожу до еды и набрасываюсь на нее как поросенок с фермы.

Закончив, я откидываюсь на диване и закрываю глаза. Я лежу, слушаю, как мой возмущенный желудок ворчит и рокочет, пытаясь переварить еду, которая не поступала в него несколько дней, и задаюсь вопросом, что происходит. Почему меня выпустили из клетки.

И что они действительно собираются со мной сделать.

Ведь я знаю, что просто так отпустить меня на волю без каких-либо последствий они не могут. Если речь идет о правительстве, всегда жди какого-то подвоха и километровых оговорок.

– Деклан О’Доннелл – один лучших специалистов у нас в разведке.

Я открываю глаза и вижу мужчину средних лет, с волосами цвета гуталина и в темно-синем костюме в тонкую полоску, который сидит на одном из стульев напротив меня. Не было слышно, как он вошел. Я заснула? Или он просто возник из ниоткуда, как Дракула?

И что за хрень он сейчас сказал про Деклана?

– Разведка? – непонимающе переспрашиваю я.

– Он шпион, проще выражаясь.

– Спасибо большое! Вы мне уже не нравитесь.

– Я пытался говорить конкретно, а не снисходительно.

– Не вышло.

Он поджимает губы и хмуро смотрит на меня.

– Возможно, вы хотели бы присесть для более комфортной беседы.

Беседы. Вот и подвох.

– Мне более чем комфортно здесь, спасибо.

Очередной незнакомец передо мной кладет ногу на ногу и смахивает несуществующую пушинку с пиджака.

Я его раздражаю. Хорошо.

Так, будто бы я вообще его не прерывала, он продолжает с первой фразы.