Коронованный наемник
Шрифт:
Йолаф всегда обладал даром заставить толпу подчиняться себе. И сейчас гул на площади опал, словно ушедшие в песок волны, и повисла напряженная недоверчивая тишина. И Эрсилия снова заговорила, глядя перед собой, задерживая глаза на отдельных лицах, словно обращаясь к каждому в отдельности:
– Все началось почти три года назад, после памятной атаки орков, при которой была похищена сестра нового коменданта, Камрин. После тех скорбных событий батюшка отправил меня с матушкой в Итилиэн, где нас любезно принял князь Фарамир и его супруга…
…Она рассказывала свою историю
– … Путь на родину был долог, но благополучен. Мы не могли тогда знать, что беда подстерегает нас у самого родного порога…
… Я никогда не видела столько варгов. Эру, как сражались наши воины! Один из них встал перед хищником, сжимая меч в левой руке, а правая… правой не было… Но он все равно встал с земли и изготовился к бою… Я даже не знала его имени…
… Со мной обращались, как с почетной гостьей. Через два дня ко мне привели девушку человеческой крови. Это была сестра Йолафа, Камрин, два года считавшаяся погибшей, а на самом деле томившаяся в орочьем плену…
… В родном доме мне казалось, что все произошедшее было лишь дурным сном. Дни шли, и я все больше успокаивалась. Пока не пришел один вечер… Ко мне зашел отец и спросил, желаю ли я поужинать с ним в его покоях. А я… я ощутила отчаянную, необузданную, беспричинную злобу. Я бросилась на него, поцарапала ему лицо, крича что-то отвратительное и сама не понимая, что со мной происходит… Я весь вечер потом проплакала от стыда и страха…
… Камрин приходилось нелегко, орочий вождь следил за ней, но она часто приезжала к Йолафу, чтоб рассказать ему о новостях в столице. Йолаф потом пересказывал их мне. Не думаю, что он всерьез считал, что я понимаю его, но он никогда не пренебрегал этими разговорами…
… В убежище рыцарей я жила в гроте за прочными решетками. Несколько раз я пыталась вырваться, ранила многих солдат, двоих едва не загрызла…
… Если бы не Йолаф, эльфийский принц убил бы меня в тот вечер и был бы прав…
… Камрин узнала о готовящейся атаке за два дня, и они с комендантом успели подготовить столицу к обороне…
… Очнулась я уже в рыцарском штабе и долго не могла осознать, как поднести руку к лицу – пальцы казались мне чужими…
Эрсилия говорила и говорила. Она запиналась, то и дело прерываемая возгласами изумления, криками возмущения или ярости. Она смотрела во множество глаз, полных то слез, то отвращения. Она ловила взгляды – взволнованные, сочувствующие, злые, скептические. Но никто не пытался помешать ей – толпа завороженно слушала эту поразительную сагу. Солнце успело подняться довольно высоко, когда княжна закончила свой рассказ. Она перевела дыхание, окинула площадь одним долгим взглядом:
– Теперь вы знаете все, – недрогнувшим голосом заключила она, – перед вами моя беда, мой позор, мое избавление… и мой спаситель. Я не прошу ничего – ни жалости, ни доверия, ни помощи. Я жду вашего решения. И если вы рассудите, что честь моя запятнана, и мне негоже унаследовать отцовский престол – воля ваша. Я лишь взываю к вашей справедливости,
что непременно помогут вам по совести оценить самоотверженность и бесконечную храбрость коменданта Йолафа. И если я недостойна возглавить Ирин-Таур – то он безусловно достоин этого. Я все сказала.Эрсилия отступила на шаг назад и выпрямилась, словно стоя на эшафоте. На площади же снова царила тишина, нарушаемая лишь свистом ветра и поскрипыванием флюгеров и ставень.
Наконец к парапету подошел сенешаль Ральф:
– Господа, – ровно и весомо проговорил он, – я не скрою, что потрясен. Мой первый долг, как ближайшего доверенного лица князя, спросить – есть ли тут кто-то, кто может однозначно подтвердить или опровергнуть слова леди, именующей себя истинной княжной Ирин-Таура?
Вперед шагнул Сарн:
– Я могу подтвердить ее слова. Я лично слышал всю эту историю от леди Камрин перед битвой за Ирин-Таур. Я также слышал о подмене от князя Иниваэля перед его смертью и своими глазами видел леди Эрсилию… недужной. В конце концов, сравните фамильные портреты.
Площадь загудела:
– Эльфы не заинтересованы! – выкрикнул кто-то.
– Мы всегда по праву доверяли коменданту Сарну! – рявкнул в ответ другой голос.
– Так что ж, все это время в замке ошивалась орочья… – этот крик оборвался хлесткой пощечиной, и в толпе послышались звуки борьбы.
В этот миг один из солдат вывел на галерею пунцовую от смущения Марджи. Кухарка, мнущая в руках передник, тоже подошла к самым перилам:
– Я… того… тоже подтверждаю, – дрогнувшим голосом сказала она, но тут же откашлялась и строго сдвинула брови, – подтверждаю, – повторила она тверже, – я леди Эрсилию с малолетства знаю и ни с кем ее не спутала бы. А только князь молчал – и мне рот разевать не след. И леди Камрин была ко мне добра. А теперь, знамо, пора с секретами-то заканчивать. Вот.
И, независимо подняв голову, скрылась за спинами солдат.
Сенешаль помолчал, а потом добавил:
– История этой леди поразительна, но при этом я не нахожу в ней ничего невозможного. Увы, сличение портретов не особо поможет, самое взрослое изображение княжны относится к ее одиннадцатилетнему возрасту. Придворный художник умер тогда от тифа, и нового долго не могли найти, с настоящими мастерами в княжестве плохо. Единственная миниатюра, написанная позже, затерялась.
Йолаф при этих словах прикусил губу. Он знал, где «затерялась» миниатюра… Но ларец его так и лежал в штабе. Предвидя новый арест, Йолаф не взял его в столицу.
Пожилой вельможа поклонился княжне:
– В отроческие годы леди Эрсилии я был послом князя и редко бывал в замке подолгу. Но сия юная особа имеет несомненное сходство с княжеской дочерью… как, впрочем, и с леди, которая считалась княжной все эти месяцы.
– Неудивительно, – громко и веско заявил стоявший тут же придворный лекарь, – Ирин-Таур мал, все хорошие семьи княжества уже давно в родстве меж собой и с правящей династией. Я затрудняюсь утверждать что-либо наверняка, хотя меня зело удивлял тот факт, что после возвращения из Итилиэна княжна перестала бояться вида крови.