Коронованный наемник

– Я готов, леди Камрин.

Та кивнула и развернула скакуна на узкую тропу, ведущую в чащу.

В первых лиловато-багровых мазках ранних зимних сумерек три конные фигуры растаяли меж обледенелых сосновых стволов.

Путь был недолог, но Трандуилу, снедаемому жгучим нетерпением, он показался бесконечным. Тропа все сужалась, ветви цепляли за плечи, густо осыпая всадников комковатым слежавшимся снегом. Первую лигу Камрин молчала, потом же взглянула на короля:

– Милорд, позвольте один вопрос, не дающий мне покоя. Как удалось уцелеть Рималлу? В отряде его успели оплакать.

Она не особо рассчитывала на ответ, слишком сумрачно были сдвинуты брови царственного эльфа, слишком непроницаемо смотрели лазурные глаза, самой своей бесстрастностью выдавая едва сдерживаемое смятение. Но Трандуил с видимой охотой обернулся к девушке, явно желая хоть как-то сократить время пути:

– Рималла сберегли сами Валар, сударыня, – пояснил король, – еще до рассвета его подобрал на отмели дозорный отряд из приграничной крепости. Он мало чем отличался от мертвого. Рималла проволокло течением подо льдом. На его счастье, ниже по руслу, где в реку впадает приток, вода была свободна, иначе он бы попросту захлебнулся. Но и без того на нем не было живого места от ран и ушибов, не говоря о том, как он промерз. Однако в крепости его удалось вернуть в бренный мир, хотя он долго хворал. Через две недели, когда Рималл смог сесть на коня, он прибыл ко мне с докладом.

Договорив, Трандуил резко оборвал фразу, и Камрин поняла, что больше злоключения изменника эльф обсуждать не намерен. Похоже, невольный гонец пережил еще немало невзгод…

Солнце скрылось за лесом, и в густой тени подлеска снег стал почти фиолетовым, когда Камрин вывела короля к монументальным нагромождениям каменных утесов. Штаб безмолвствовал, не подавая никаких признаков жизни, но Трандуил усмехнулся:

– Я чувствую прицел как минимум шести стрел.

– Это часовые, – спокойно отозвалась Камрин, – пусть вас не тревожит эта мера предосторожности.

Но еще через фарлонг эльф резко осадил коня:

– Мы с вами говорили о доверии, сударыня. Однако не обсудили меру злоупотребления этой ценностью, а это, как выясняется, было с моей стороны неразумно. Ведь это штаб орков, верно? Я мог бы сам догадаться, когда вы толковали мне о бессмысленном кровопролитии, но меня, признаться, ввел в заблуждение ваш миловидный облик. Кто бы мог подумать, что и прелестные девы подчас бывают на службе у Сауроновых шакалов. Отчего вы умолчали об этой безделице, миледи?

– Мне нужна была гарантия, что вы продолжите путь один, – спокойно пояснила девушка, оставив без внимания ядовитый выпад короля, – вы едва ли поверили бы мне, зная, что я поведу вас в логово исконного врага.

– Ваша правда, – кивнул Трандуил, – но что мне мешает сейчас же развернуть коня и помчаться прочь за своими соратниками?

– Через считанные минуты вы можете увидеть сына, – молвила Камрин, – однако езжайте, ведь я не могу вас остановить.

Трандуил секунду молчал, а потом вдруг выбранился в совершенно некоролевской манере.

– О, я не знала этого слова, – будто ни к кому не обращаясь, заметила девушка.

– Вы еще и владеете синдарином, миледи? – язвительно отрезал король, – вдобавок к вашему труднообъяснимому влиянию среди чернокрового племени? Право, ваши тайны неисчерпаемы! Но да, да, вы правы, Моргот бы все подрал! Я не пойду на попятный, когда мой сын так близко! Хотя один Эру знает, чем я смогу ему помочь, сидя в плену в орочьем каземате!

– Леголас не в плену! – повысила голос Камрин, – и вам плен не грозит! Ваша воля не верить, но слово самозванки кое-чего стоит, спросите при встрече сына! Однако повторюсь, у вас нет причин доверять мне. И посему могу вам предоставить более веские резоны. Если вы не вернетесь к своему войску, Рималл немедленно помчится в столицу, он действительно отменно знает дорогу. Оттуда на подмогу вашим воинам тут же поспешит отряд Леголаса, которым ныне командует Сарн, а ему я лично показала этот штаб, куда веду вас теперь. Более того, мой брат, весьма привязанный как ко мне, так и к Леголасу, с которым успел искренне сдружиться, тоже не останется в стороне от общего веселья, у него зуб на командира орочьей рати. Так что, в случае моего предательства этот штаб в течение нескольких дней осадит армия как минимум в две тысячи копий, и начнется война, какой Ирин-Таур не знал много веков. Я уже не говорю о том, что Лихолесье всего-то за рекой, и ваша армия за неделю легко увеличится втрое. Кровь хлынет рекой, все, за что сражался и страдал ваш сын, пойдет прахом, Ирин-Таур будет уничтожен, а между эльфами и орками разразится новая распря. Согласитесь, это непомерная цена за вашу венценосную голову, милорд.

Трандуил пристально и испытующе посмотрел в лицо девушки. А потом гнев в его взгляде вдруг погас, словно задутая ветром свеча, и сдерживаемая усмешка тронула уголки рта:

– Не знаю, чем вы заслужили такое влияние среди этих тварей и такое доверие их главаря. Но отчего-то меня это не удивляет. В вас есть что-то особенное. Как зовут вашего… патрона?

– Сармагат, – спокойно отрезала Камрин.

– Сармагат… – король чуть сморщил высокий гладкий лоб, – мне незнакомо это имя, с этим вождем я не сталкивался. Что ж, ведите меня. Я готов к новому знакомству.

В глазах Камрин отразилась тень каких-то невысказанных чувств, как скользнувший по земле силуэт облака, но она промолчала, чуть пришпорила коня, и король последовал за ней, слыша за спиной топот копыт безмолвного сопровождающего.

… Он так и не увидел часовых, хотя отчетливо ощущал угрозу, доносимую студеным ветром вместе с омерзительным запахом дурно выделанных орочьих меховых одежд. Он оставил коня на попечение молчаливого Таргиса вместе с конем Камрин, а сам двинулся вслед за девицей по крутым каменным ступеням, грубо вырубленным в скальной породе. Те ныряли под темные арки, обрывались неровными уступами, уходя все выше и выше, пока не втиснулись меж двух утесов, уводя в темный провал.

Трандуил ощутил, как быстро и нетерпеливо заколотилось сердце. Плевать на густой и тошный дух орочьего логова, будящий где-то глубоко внутри веками выстоянную ненависть. Плевать на недобрые взгляды стрел, щекочущие спину. Плевать на то, что сейчас он, вероятно, сует голову в западню. Весь многовековой жизненный опыт, все благоразумие и осторожность лихолесского короля меркли перед нестерпимой жаждой увидеть сына, увидеть живым, а там все в руках Эру… И он шел за этой странной девицей, вся суть которой вопила о том, что она опасная и ненадежная авантюристка, а его непогрешимый эльфийский инстинкт нашептывал, что она не лжет…

Узкое ущелье, уводившее в толщу каменных нагромождений, окончилось массивной решеткой, сейчас поднятой, а за нею потянулся освещенный факелами коридор. Трандуил молча шагал за Камрин, чувствуя, как все нутро свивается в туго натянутую тетиву. Все здесь несло угрозу, все было чуждо, все источало опасность. Тьма казалась еще гуще, отогнанная в углы красноватым факельным огнем. Тишина, рассеиваемая лишь легкой поступью Камрин, беззвучно трепетала сгущенным, будто клей, напряжением. Но вот впереди показались двое часовых – рослые орки с могучими руками и ятаганами у пояса. Трандуил инстинктивно выпрямился, независимо разворачивая плечи, не оглядываясь на Чернокровых и пристально следя за руками: машинальное прикосновение к эфесу меча выглядело бы признаком неуверенности. К Морготу этих тварей… Но орки действительно безмолвно пропустили девушку и ее спутника, хотя король не стал приглядываться, подняли ли они глаза. Еще несколько поворотов каменного лабиринта, и потолки стали выше, факелы – ярче, и Трандуил понял, что они приближаются к цели. Вскоре коридор привел к массивной двери, немного не доходящей до верха, где каменная арка имела неправильный излом. Камрин постучала, и изнутри немедленно раздался низкий голос:

– Прошу.

Король ощутил, как на висках выступает пот, а кончики пальцев покалывают холодные иглы. Неужели Леголас здесь, в этом мрачном убежище… Ну же… А Камрин потянула за медное кольцо, из-за двери навстречу пахнуло теплом натопленной комнаты и запахом можжевеловых дров. Трандуил шагнул через порог, оказавшись в небольшом круглом зале, где ярко пылал очаг, у которого стоял грубый широкий стол и несколько потертых кресел. Из самого ближнего к камину поднялась высокорослая фигура с необъятными плечами и копной косматых каштановых волос. Орочий вождь неторопливо обернулся, сделал несколько шагов вперед, выходя из слепящего огненного ореола, и на Трандуила взглянули дымчато-синие глаза.