Мальн. Наследие древних

Щеки Аделы вспыхнули.

«Духи, как легко ее смутить!»

– Нет… Пока нет.

– Может, тебе стоит почаще выходить из покоев, чтобы узнать Ларена поближе? – поддразнил Финн.

Она сжала губы.

– Я увидела достаточно. Ты обещал, что не будешь принуждать.

Все недавнее веселье улетучилось.

– Я держу слово. Но и ты обещала дать ему шанс.

Адела явно не желала Ларена и не нуждалась в нем. Ей не было дела до того, что на ее месте мечтала оказаться каждая придворная дама. Интересно, а что испытывал Ларен? Финн пока не решался заводить с другом разговор о чувствах. Это был просто выгодный союз, но Финн видел, как принц смотрел на Аделу. Если бы она дала ему шанс, то политический союз мог бы перерасти в нечто большее.

– Ты давишь на меня. – Сестра ссутулила худенькие плечи.

Финн вздохнул. Он заговорил, стараясь, чтобы его слова звучали спокойно и непринужденно:

– Адела, я не давлю на тебя. Но невозможно сблизиться с человеком, постоянно сидя в своих покоях и уж тем более неправильно судить его, толком не зная. Ларен не похож на большинство принцев, что ведут праздную жизнь, попивая изысканные вина и шепча ласковые слова на ухо каждый раз новой женщине. Он самолично возглавляет армию Аланты и может назвать солдат по именам, а вот как надо разговаривать с девушками… Понимаешь, Ларен – наследный принц, и его отношения с женщинами…

– Быстро заканчивались постелью? – На загорелых щеках Аделы появился заметный румянец.

Финн ошеломленно заморгал, услышав от нее столь откровенный вопрос. Да он и сам смутился оттого, что его речь свернула в подобном направлении. Последние слова прозвучали довольно глупо.

– Адела, дай Ларену время. Вам обоим. Это все, чего я прошу.

Она прищурилась, словно просьба Финна требовала немалых усилий. Затем ее лицо стало спокойным и отрешенным.

– Хорошо. Прости меня.

Он открыл было рот, чтобы задать следующий вопрос, но тут Адела подалась вперед, глядя ему за спину. Финн обернулся.

К ним направлялся Эрик с недовольным выражением лица.

Финн сделал глоток чая и изобразил такую же гримасу.

– Без меня никак?

– Нет, Ваше Величество.

Он откинулся на спинку дивана, вздохнул и одним большим глотком допил чай. Проклятая пелена не желала рассеиваться.

– О, мои любимые. – Эрик взял со стола одно из пирожных, целиком запихивая в рот.

– Может, чаю? – Финн с улыбкой протянул салфетку, прежде чем друг начал облизывать пальцы от сахарной пудры.

– Нет, пора. Нас ждут, – сказал Эрик, принимая салфетку.

Финн собирался было извиниться перед сестрой, но тут его резко бросило в жар. Тело налилось непонятной тяжестью, горло сдавило, и стало нечем дышать. Он обхватил рукой шею и упал с дивана.

– Финн, что с тобой? – закричал Эрик.

Из горла вырвался сдавленный звук.

Эрик перевернул Финна и попытался поднять, но ноги не держали его, и он вновь упал на землю. Зрение затуманилось, лицо Эрика расплывалось. Язык с трудом ворочался, и ему не удавалось вымолвить ни слова.

– Отойди, – раздался голос Аделы.

– Что ты делаешь? – закричал Эрик.

– Не мешай!

Рот Финна обожгло. Голова закружилась, и он начал проваливаться в темноту.

Финн пребывал во тьме, которая не позволяла открыть глаза. Казалось, что кто-то протирает ему лоб, чудилось прикосновение нежных губ.

Лита…

Он слышал звуки – знакомые голоса, в которые прорывалась тревога, лошадиное ржание и скрип повозки. Временами долетали обрывки разговоров. Иногда они становились четче и громче.

– Вы знали, – погремел грубый голос Ларена.

– Все совсем не так, – закричала Адела. – Я сказала вам правду, клянусь…

– Вы должны были рассказать раньше. Предупредить. А если бы вас в тот момент не оказалось рядом? – Голос Ларена звучал все громче. – Или они использовали бы другой яд?

– Я боялась… Он ведь мой отец! Я надеялась, что он этого не сделает.

– Вы… трусливая, двуличная… Видеть вас не хочу!

– Ларен… – Голос Аделы дрожал. – Я не желала ему зла. Никому не желала…

– Угомонитесь, – как никогда серьезно произнес уже Эрик. – Решать Финну. Не вам.

– Пора, – раздался незнакомый мужской голос.

Финн вновь провалился в сон.

Они находились в одной из многочисленных оранжерей дворца. Но именно эта была ее любимой, но теперь уже и его. Со всех сторон их окружали фруктовые деревья, растения и цветы, привезенные из разных уголков континента, а высокий стеклянный потолок, над которым ветер кружил снежинки, завораживал. Слух ласкало тихое, успокаивающее журчание искусственного ручья, что впадал в зеркальный пруд.

Лита и Финн устроились неподалеку под деревом с нежными розовыми цветами, название которого он не знал. Лепестки падали на декоративную траву, покрывая ее словно шелковым ковром.

– Я сегодня уже говорил, как ты прекрасна? – Финн накручивал на палец локон серебристо-белых волос Литы, восхищаясь их красотой.

Она улыбнулась.

– Кажется, да. Утром.

– А о том, как я люблю тебя?

– Вот этого ты еще не говорил. – Лита тихо рассмеялась. Ее смех, чистый, искренний, настоящий, отдавался в каждом уголке его сердца. Финн и не представлял, что можно чувствовать нечто подобное к другому человеку.

Она потянулась и коснулась его губ своими. Лишь легкое прикосновение, но этого было достаточно, чтобы по его телу пробежала волна жара. Лита подняла голову, а затем вновь улыбнулась и стряхнула розовые лепестки с волос Финна.

Он достал из кармана небольшую шкатулку и молча протянул ей.

– Что это?

– Открой.

Лита смело откинула крышку, и на золотой поверхности медальона блеснул свет. Она провела кончиками пальцев по большому красному рубину в центре, очертила края, где была россыпь более мелких камней.

– Рубин считается камнем дома Деарсенов. Этот медальон передавался в нашей семье многие поколения. Он принадлежал моей матери.

– Я… я не могу принять такой подарок…