Мальн. Наследие древних

– Ошибаешься. – Ларен едва заметно покачал головой. – Когда Лита узнала, что ты уехал, она бросилась следом. Я нашел ее только спустя два дня. Путешественник из сестры… так себе. Она брыкалась, не желала возвращаться домой.

Брови Финна взлетели вверх. От слов друга все внутри его содрогнулось, а колени подогнулись.

«Она пошла за мной… Одна».

Ларен взял со стола бокал с вином и вложил в протянутую руку Финна, который сразу сделал несколько глотков. Затем принц предусмотрительно сменил тему. Он что-то рассказывал о делах Аланты, в то время как Финн едва ли чувствовал свое тело. Лита исчезла. Он растерянно покрутил головой по сторонам, а потом медленно обошел зал.

Он увидел принцессу на одном из балконов. Вечера сейчас стояли теплые, и все двери были широко распахнуты, позволяя свежему воздуху гулять по залу и раскачивать полупрозрачные занавески. Не дойдя нескольких метров до балкона, Финн остановился. Но Лита словно почувствовала его присутствие и неуверенно обернулась. Он сглотнул ком в горле. Сердце болезненно забилось в груди.

Финн отругал себя за трусость и уверенно шагнул к принцессе Аланты, раздвигая колышущиеся на ветру занавески. Он ничего не сказал, лишь протянул руку, слегка касаясь ее пальцев. Лита удивленно, почти с испугом, посмотрела на него. У нее, видимо, тоже не нашлось слов. Финн поднял свободную руку и скользнул пальцем по украшению на груди Литы. Она могла надеть что-то другое, более подходящее к платью, но на шее опять висел именно рубиновый медальон.

– Помнишь, что я сказал, когда дарил его? Помнишь обещание, что я дал тебе?

Лита вздрогнула и кивнула, словно это воспоминание было и приятным, и болезненным одновременно.

– Я не нарушал его, Лита.

Финн опустил руку на ее талию, привлекая ближе к себе, и от неожиданности Лита даже перестала дышать. Тут он поцеловал ее. Прикосновение было легким, почти невесомым. Ее губы, ее тело, ее сердце… Он знал их так же хорошо, как свои собственные. Внутри его разливался жар, и Финн отстранился, но ее губы оставались в опасной близости от его.

– Я не нарушил его, Лита, – повторил он, прежде чем покинуть балкон.

На лице Литы мелькнуло не то удивление от столь внезапного порыва, не то разочарование от того, что поцелуй оборвался слишком быстро.

Финн прерывисто выдохнул, не понимая, как быть с разгоревшимся внутри пламенем, которое не потухло, как он думал раньше, а всего лишь давно утихло. И он не знал, что делать с тем, о чем рассказал ему Ларен.

Он вернулся в зал. Эрик залпом осушил бокал, вероятно, после очередного жаркого танца.

– Где Ларен и Адела? – спросил Финн, озираясь по сторонам.

– Не ты один решил подышать воздухом. – Эрик кивнул на балкон, где уединились Ларен и Адела. Этот поддразнивающий блеск Финн прекрасно знал. Но он был не в том настроении, чтобы терпеть нападки друга.

– Я тут кое-что понял. – Эрик растянул губы в ухмылке. – Мы столько слышали про Аланту, про принца Ларена, но в своих рассказах ты ни словом ни обмолвился о принцессе. Странно, не находишь? Думаю, ее вряд ли можно забыть.

– Скажи спасибо, жена тебя не слышит, – проигнорировал рассуждения Финн.

– Не хочешь объясниться?

– Нет.

Улыбка оставалась на губах друга, как приклеенная.

– А если хорошо подумать? У тебя на лице все написано.

Финн чуть не рассмеялся, хотя ничего смешного не было.

– Эрик, тебя ждет Кая. – Он уверенно закончил разговор, когда Кая взяла за руку Эрика и настойчиво потянула мужа танцевать.

– Имей в виду, разговор не окончен, – бросил тот напоследок, прежде чем скрыться в толпе.

Большая часть вечера уже прошла, а гости и не думали расходиться. Но для Финна этот бал был окончен. Лишь на мгновение он повернулся к балкону, где до сих пор стояла Лита. Поцелуй по-прежнему горел на губах Финна. Он раздумывал несколько секунд, а затем ушел, ни с кем не попрощавшись.

Ему требовалось время, чтобы полностью переварить все, что он узнал.

Глава 12

Стейн

Стейна потрясла смерть главнокомандующего, та жестокость, с которой его убили, – хотя насилия он повидал немало. Но он не настолько хорошо знал Элиаса, как остальные, особенно Алвис и Арэя, ведь он был им как отец. Потеря наставника стала для близнецов страшным, непоправимым ударом и будто окончательно их сломила.

Накануне Алвис, преисполненный гневом и горечью утраты, потерял контроль над своей способностью и разнес целое крыло дворца. Он даже набросился на нескольких членов отряда, решивших узнать детали смерти Элиаса. Стейн никогда раньше не видел друга в таком состоянии. Казалось, Алвис не просто проходил через боль потери, а испытывал настоящий ужас. И без того серьезный, он стал еще молчаливее и совсем закрылся в себе.

Стейн знал, что Алвиса не утешат никакие слова, и просто находился рядом, разделяя скорбь и время от времени держа руку на плече друга. «Это я должен был вести отряд к Красному лесу…» – единственное, что сказал Алвис. Стейна убивал его дрожащий голос и посеревшее от горя лицо.

Хоронили главнокомандующего, как и подобало великому воину.

Элиас лежал на мраморном столе на берегу священной реки Лаун. Его изуродованное тело покрывала алая ткань, оставляя на виду лишь суровой красоты лицо.

Все собравшиеся в этот скорбный вечер на берегу, чтобы отдать дань уважения, были в красных одеждах. Стейн ненавидел красный костюм, потому как существовал всего один повод, по которому его надлежало надевать.

Красный цвет считался траурным. Ни у темнорожденных, ни у светлорожденных мальнов его нельзя было встретить ни в повседневной одежде, ни в быту, ни в саду.

Красный – цвет крови, утраты и скорби.

Верховный старейшина Радвальд проводил прощальный обряд. Воды священной реки будто не смели шевелиться и напоминали темное зеркало. Даже звезды не подмигивали – только холодно молчали. Радвальд долго говорил о командующем, о его силе, смелости и вечной жизни, что ждала его среди духов, а затем голос старейшины перешел на шепот. Вода в реке забурлила, и вверх поднялось облачко пара. Оно скользило по телу Элиаса, окутывая его серебристым свечением.

Стейн знал, что так провожали далеко не каждого мальна.

Сотни воинов склонили головы. Старейшина кивнул королю и отошел в сторону. Стейн вместе с остальными членами Совета и военачальниками остались на месте, а Гелиен, Алвис и Арэя прошли к столу. Гелиен придерживал жену за талию. По бледным щекам Арэи текли слезы. Алвис часто моргал, будто пытался избавиться от них. А Гелиен… Его лицо было непроницаемым. И от этого выражения почему-то прошибал холодный пот.

Стейн старался не вспоминать о том, что увидел в тот горестный день. О изумрудном свете в его глазах. Силе. Мести, которая стала обратной стороной его скорби. Гелиен ступил на неизведанную территорию и сделал невозможное. Но об этом Стейн подумает завтра. Сейчас глаза Гелиена заволокли тени.