Мальн. Наследие древних

– Карие, различных оттенков: от золотистых до почти черных.

Стейн чуть подался вперед.

– А теперь скажи мне, какого цвета глаза у меня?

– Зеленые с небольшими карими вкраплениями, – раздался голос Райи.

Стейн повернул к ней голову и улыбнулся – по-настоящему улыбнулся.

– А ты когда-нибудь видела, чтобы хоть у одного темнорожденного мальна радужки были других оттенков, кроме карих?

– Нет, только у тебя, – растерянно ответила она. – Нас всегда интересовал этот вопрос, но ты вечно отшучивался и менял тему.

Стейн снова улыбнулся, а затем шумно вздохнул.

– Темные мальны рождаются только с карими глазами различных оттенков, спросите любого старейшину. Я получил цвет глаз не от мальнов. Моя мать была человеком, она жила в Хадингарде.

В зале стало пугающе тихо. Все буквально замерли, и никто не решался заговорить первым. Райя даже ни разу не моргнула. Ларен немного изменил стойку. Финн выпрямился в кресле, в смятении потирая лоб.

– Получается, ты наполовину человек? Полукровка?

Стейн покачал головой, пытаясь отогнать нахлынувшие воспоминания и эмоции.

– Нет, я мальн. От таких… союзов рождается либо человек, либо мальн. «Полу-» быть не может. В древние времена, когда Мальнборн был открыт миру, между нашими народами нередко возникали связи, но браки запрещались обеими сторонами. А если появлялся ребенок, дитя оставалось жить с тем народом, представителем которого рождалось.

– Значит, мальны все-таки бессмертны? – задала вопрос Лита, с интересом поглядывая то на Райю, то на Стейна. – Вы ведь давно не покидали своих земель. Сколько тебе на самом деле? Выглядишь лет на двадцать.

Губы Стейна растянулись в снисходительной улыбке.

– Мальны живут очень долго, но мы не бессмертны, только не стареем практически. По нашим меркам, я еще молод, мне всего тридцать девять.

Все, кроме Райи, внимательно изучали Стейна. Казалось, они видели мальна впервые. Райя моргнула, будто ее только что расколдовали.

– Да, мальны давно не покидали своих земель… – Стейну было тяжело говорить; слова словно застревали в горле, и их приходилось выталкивать силой. – Но воины и разведчики нередко выбирались по поручениям короля. Однажды отец отправился на разведку в Хадингард. Его окружали маскирующие чары, выглядел он как человек. Он никогда не рассказывал, ни как познакомился с мамой, ни как расстался. Но отец любил ее, как бы ни пытался это скрыть. Я родился мальном, и он забрал меня. Мать умерла при родах. Отец отправился в Черные горы за целителем, но оказалось слишком поздно.

Серебристые ободки глаз Райи вспыхивали и гасли. Она ерзала в кресле, словно боролась с эмоциями.

– Где жила твоя мать в Хадингарде? – осторожно поинтересовался Финн.

Стейн ущипнул себя за переносицу. Лишь усилием воли ему удавалось сохранять невозмутимое выражение лица, пока он говорил о матери.

– Не знаю. Отец не сказал. Боялся, что я попытаюсь найти ее, не поверив, что она скончалась при родах. В любом случае, даже если бы мать тогда выжила, сейчас была бы очень стара. А то и вовсе мертва. Я не слишком хорошо осведомлен о том, как долго вы живете. Но у меня могли остаться братья, сестры, племянники, и осознание этого не позволяет мне отвернуться от людей.

Все возражения принца Аланты замерли у него на губах.

– Прошу прощения, – только выдохнул он.

Стейн не распознал эмоции, с которой Ларен принес извинения, и просто выдавил легкую улыбку.

– Все хорошо. Я на твоем месте тоже бы сомневался. Это твой дом, твоя семья.

В покоях было натоплено и оказалось гораздо теплее, чем в коридорах. Стейн быстро помылся, надел обычные черные штаны и свободную белую рубашку, что для него предусмотрительно оставили в покоях, а затем устроился перед камином. В голову лез то один вопрос, то другой.

Он впервые кому-то рассказал о своем происхождении. Хотя мог и не говорить. Многое бы изменилось? Да, остались бы сомнения и недоверие со стороны принца Аланты, но так ли это важно? Сказать об этом вслух оказалось гораздо проще, чем он думал. Все чувства по отношению к родной матери давно утихли, а боль сменилась печалью.

Вся правда раскрылась, когда ему только исполнилось шестнадцать. Он кричал, ломал мебель и сбегал из дома, но отец не рассказывал ничего из того, что ему хотелось знать. Отец был непреклонен. И со временем Стейн смирился. Он любил мачеху, тихую и ласковую женщину, которая заменила ему родную мать – он так и называл ее. Отец с ранних лет не скрывал, что сыну она не родная, но Стейн и подумать не мог, какой окажется правда.

Стейн силился переключить мысли на что-то другое, хотя бы на то, что нужно отоспаться. Райя наверняка уже давно спит. Ему вспомнился их поцелуй, то, каким диким и необузданным он был. Внутри его все всколыхнулось, в груди приятно потеплело, но это чувство не имело никакого отношения к тому, что он сидел у огня.

Раздался стук в дверь. Затем тишина. Снова стук.

– Войдите.

В проеме показалась Райя.

Стейн оглядел ее с головы до ног и мысленно улыбнулся, словно ее появление не более чем сон наяву. На ней было утонченное бледно-голубое платье с длинными, слегка приспущенными, рукавами и в меру прикрытым декольте. По всей ткани тянулась изящная вышивка, напоминавшая морозные узоры. Покрой позволял любоваться великолепным женским телом.

– Небеса! – весело воскликнул он. – Видимо, случилось что-то из ряда вон выходящее, раз ты постучала и дождалась разрешения войти. Хотя что еще с нами может произойти? – Стейн пытался вести себя как обычно, нацепив фальшивую улыбку. – Почему не спишь? Ты на ногах еле держалась! Собралась побить рекорд?

Райя уверенно шагнула вперед и опустилась на колени перед камином.

– Я не могла лечь, не поговорив с тобой. Почему ты никогда не рассказывал о родной матери? – Казалось, она с трудом выдавила последние слова. На ее прекрасном лице отразилось сочувствие, но Стейну это не понравилось. Он не любил показывать слабость и уже тем более не выносил, когда его жалеют.

«Запомни, сын, жалость к себе – главный твой враг», – всю жизнь твердил ему отец.

– Ах, милая Райя, назови хоть одну причину, почему я должен был говорить о ней с тобой?

– Стейн, не надо прятаться от меня, нацепляя очередную маску!

– Духи, спасите, я не понимаю, о чем ты, – отрезал Стейн со сдержанной улыбкой.

– Кто-то еще, кроме твоей семьи, знает? – спросила Райя, проигнорировав его возражения.

Еще в Черных горах, когда Кьелл назначил его военачальником и ввел в свой круг приближенных, Стейн взял с него и остальных обещание не распространяться о его происхождении. Это было только его решение, и все с пониманием к нему отнеслись. Он не хотел лишних пересудов в отряде и не желал выделяться.

Стейн не хотел отвечать на вопрос, но его рот открылся, и слова полились будто сами собой:

– Кьелл знал, и его Круг, но не Гелиен и Алвис. Им я ничего не говорил.

– Почему?

Стейн вновь кисло улыбнулся и пожал плечами.

– Я стараюсь не вспоминать о своем происхождении, но каждый раз, когда подхожу к зеркалу, отражение напоминает мне об этом.

– Я бы предложила пореже пялиться в зеркало, но, сам понимаешь… – иронично усмехнулась Райя.

Стейн хмыкнул и игриво толкнул ее плечом, вновь окидывая взглядом.