Мама в подарок

– А если Лаура все же не простила тебя? – подозрительно спросила я.

Я знала, что не каждая женщина может простить измену мужа. А герцогиня Лаура, наверняка привыкшая к поклонению и обожанию окружающих с детства, вряд ли была из числа прощающих жен. Она была слишком высокомерна и жестока для этого. Даже если говорила обратное.

– Простила, уверяю тебя, – продолжал упорно герцог. – Лаура даже не бранила меня тогда за мой проступок. Поцеловала и сказала, что не держит зла. Потому я и говорю, что дама ведет себя очень странно. Пропадала где-то год, оттого что не могла меня простить. Что-то не сходится. Словно кто-то рассказал этой пришлой про мою ошибку с Мадлен и научил ее, что говорить. Я не верю ей.

Я пыталась убедить его в том, что это настоящая Лаура. Осторожно подбирала слова, не хотела выдать, что слышала их вчерашний разговор с Лаурой.

– А я чувствую, что она говорит правду, Филипп.

– Чувствуешь? Нужны доказательства, факты, а не какое чувствование, Дарёна.

– И всё же, думаю, я права.

То, как Лаура держала себя сейчас, как говорила, надменно и высокомерно. Ее взор, величественный и холодный, словно свысока. То, как она была уверена в своем праве здесь жить, потому и не спешила оправдываться за свое годичное отсутствие, как заставила ждать де Моранси вчера два часа. Все это говорило о том, что она настоящая герцогиня.

Можно было принять облик, но манеру держать себя как высокомерная аристократка и чувство безнаказанности, ощущение, что всё сойдет тебе с рук, не скопировать. А еще в её глазах не было ни капли страха. Аферистка всё равно бы опасалась разоблачения. Хотя бы на миг, но в её глазах мелькнул бы страх. Но этого и в помине не было в глазах появившейся Лауры.

– Я разберусь во всем.

– Я должна уехать, Филипп. Лаура вчера и сегодня ясно дала мне это понять, – объяснила я, вздохнув. – В этом доме я неугодна. И она, как хозяйка замка, имеет полное право требовать этого. Я хочу уехать. Прошу, дай мне разрешительную грамоту на проезд.

– Ладно, пусть будет, как пожелаешь. Поживешь пока в доме барона Бафора в Бритони. У моего вассала. Ты знакома с ним. Пока я все не разрешу. Потом ты вернёшься в мой дом в качестве жены.

– Но Филипп, я не думаю, что что-то изменится. Лаура вернулась, она жива и здорова.

– Это не Лаура! – яростно произнес он. – И прекрати со мной спорить по этому поводу!

Он разозлился и даже выругался нецензурно. Я замолчала. Чуть отвернулась.

Я слышала, как герцог сбивчиво, нервно дышит. Он явно был зол, разгневан и раздосадован всей этой ситуацией. Если он правда любил меня, то я понимала, как ему тяжело. Хотел женится на любимой, а тут появилась жена. Мне было не легче. Но я привыкла смотреть правде в глаза, а не искать поводы сомневаться в ней.

Пару раз глубоко выдохнув, Филипп чуть успокоился. Подошёл к мне и заключил в объятия. Уткнулся лицом в мой висок.

– Прости, я погорячился. Ты не виновата в том, что признаки прошлого мучают меня.

– Она не призрак, Филипп.

– Я выясню это. А пока ты поживешь у Этьена Бафора. Возьмешь с собой все наряды, драгоценности, что я подарил тебе. Будешь жить как дама.

– Но я не хочу стеснять барона.

– Не стеснишь. У него большой дом и хороший достаток. Ему будет за счастье присмотреть за тобой. Он мне многим обязан.

– А люди? Что скажут они? У барона есть жена, они распустят сплетни, что я его любовница, если я приеду к нему.

– Не распустят. Всем скажем, что ты моя невеста.

– При живой жене, невеста? Сплетен будет еще больше, Филипп. Тогда все решат, что я твоя любовница.

– Значит, придумаем легенду, что ты дальняя родственница барона.

Глава 52

– А если я просто уеду? Попытаюсь найти себе другую службу. Думаю, в Бритони найдется мне какое-нибудь место.

– Даже слышать об этом не желаю, – возмутился Филипп.

– Ты хочешь, чтобы я, как глупая кукла, сидела без дела в доме барона и ждала чего-то?

– Меня. Ждала меня. Если бы стала моей герцогиней, ты бы тоже сидела дома. В замке.

– Это другое, Филипп. Я бы занималась Мишелем, слугами, обустройством и уютом замка или сада. Всеми делами, которые должна выполнять герцогиня. Но сейчас есть Лаура.

– Дарёна, хватит спорить со мной. Неужели так трудно пожить неделю у барона? Пока я всё не разрешу?

Я вздохнула, чуяла, что никакой неделей это не обойдется. Потому что была настоящая герцогиня Лаура. Даже если герцог, как заявил герцогине, хотел развестись, это было небыстро. Только король мог разрешить развод.

Последний раз в нашем королевстве из знати разводили графа Роже, и процесс длился несколько лет, потому что родня с обеих сторон пыталась разделить земли, которые были объединены при заключении брака. Дворяне были отягощены богатством, землями, крестьянами и иными обязательствами, быстро их никогда не разводили. Хотя король мог вообще запретить развод. Случалось и такое.

Понимая все это, я не хотела ехать к барону. Знала, что жить там мне придется долго. Но видела, что Филипп уперся, будет стоять на своем и все равно не отступит. Потому тихо вымолвила:

– Хорошо, я поеду к барону.

Он ласково улыбнулся и поцеловал меня, довольно заявил, что я умница. В моей же душе царил хаос. Я не знала, что произойдет со мной дальше, но чувствовала, что буду жестоко страдать в разлуке с Филиппом и Мишелем.

После моего согласия герцог попросил спуститься с ним вниз, хотел что-то показать.

Я послушно последовала за ним. Мы вошли в мрачный кабинет, едва освещенный холодными лучами утреннего солнца. Де Моранси быстро прошел к секретеру и, открыв потайной ящик, достал какой-то сверток с сургучной печатью.

Подойдя ко мне, он протянул бумагу и тихо произнес:

– Вот то, что я обещал тебе, Дарёна.

Осторожно взяв сверток, я раскрыла его. Бумага была озаглавлена: «Свободная грамота». А далее разборчивым почерком аккуратно указывалось: «Дарёна, сирота из городка Жиронди Оранского графства получает полную свободу». Далее было написано, что отныне у меня нет хозяина и я могу взять себе фамилию. Работать и жить, где и как пожелаю, по своему усмотрению. Внизу стояла большая вычурная подпись. Когда разглядела ее, я пораженно подняла глаза на Филиппа и спросила:

– Это подпись самого короля?

– Да. Ты первый человек в нашем королевстве, который получил полную свободу, родившись рабыней.

– Но как?

– Я говорил с королем о тебе еще неделю назад. И он приказал оформить подобный документ. Теперь в нашем королевстве грамоты о свободе существуют и внесены в перечень официальных документов. Ты первая, Дарёна, кто получил ее, и, надеюсь, не последняя.

– Ты просил короля об этом еще неделю назад?

– Да. Тогда я не понимал еще своих чувств к тебе. И хотел, чтобы после нашего договора ты стала свободной. Документ привезли вчера. Я намеревался отдать тебе грамоту после бала. Но понял, что в ней уже нет нужды. Ведь, выйдя за меня замуж, ты и так станешь свободной.