Мама в подарок

– Понимаю и благодарю тебя.

– А сейчас… возьми ее. Это меньшее, что я могу сделать для тебя, моя…

Я прикрыла его губы пальцами, не позволил закончить. Не следовало теперь говорить герцогу мне ласковые слова, ведь там наверху находилась Лаура, его жена. И отныне я была для него никто.

– Филипп?! В чем дело, отчего ты не явился к завтраку? – вдруг раздался за нашими спинами требовательный голос.

Герцогиня вплыла в кабинет. Подозрительно оглядела нас колючим взглядом.

– Лаура, что за тон? – парировал тут же герцог, отходя от меня и складывая руки в замок на груди. – Я не твоя комнатная собачонка. Указывать, что делать, будешь слугам, а меня уволь от своих приказов.

Лаура проигнорировала недовольство мужа и обратила злой взор на меня.

– Ты все еще здесь, девчонка? – недовольно прошипела она в мою сторону. – По-моему, я велела тебе немедленно убираться еще два часа назад! Я вернулась, дорогуша, потому пошла вон из моего замка!

– Лаура, прекрати! – оборвал ее Филипп возмущенно.

– Прошу вас, ваше сиятельство, – обратилась я к герцогу. – Ваша жена права, я пойду.

Не желая, чтобы из-за меня разгорелась ссора между супругами, я быстро ретировалась из кабинета. Прижимала к своей груди драгоценный документ и не знала, радоваться мне оттого, что получила свободу, или плакать оттого, что теперь никто для Филиппа.

Я поспешила наверх, намереваясь в течение получаса собраться и отправиться в Бритонь.

Начала проворно собирать мелкие вещи в саквояж, а в небольшой сундук платья.

Герцог велел мне взять к барону все свои вещи, но их было слишком много. Я собрала только четыре повседневных простых платья, два домашних, пару шляпок и меховую накидку.

Спустя четверть часа в мою спальню заглянул слуга и доложил, что карета готова везти меня в Бритонь, в дом барона Бафора. Я сказала, что спущусь через пять минут, двое слуг забрали мой сундук и ушли.

Я присела на кровать, обвела глазами комнату. Не могла никак расстаться со своей уютной милой спальней. Здесь я была счастлива.

– Мамочка, ты уезжаешь? – вдруг раздался детский голосок от дверей.

Я обернулась. Мишель прошел в комнату и бросился ко мне. Обхватил ручонками мою талию и прижался. Я обняла мальчика в ответ, чувствуя, как к горлу подступил ком.

– Франсуа сказал мне, что ты не моя мама, – пробубнил мальчик мне в живот. – Он ведь врет, мамочка?

После этих слов у меня на глазах выступили слезы. Я даже не представляла, насколько полюбила этого мальчика, разлука с ним будет жестоким испытанием. Но решила все же сказать ему правду на прощание.

– Я не твоя мама, Мишель. Франсуа не врет. Твой батюшка попросил меня сыграть роль твоей матушки, чтобы ты поправился. Теперь ты здоров, и я больше не нужна.

– Нужна! Мне нужна! Не уезжай! – заявил малыш, словно не услышал моих слов о том, что я не его мать.

– Я хочу обрадовать тебя, Мишель. Вернулась твоя настоящая матушка. Лаура. Она уезжала в другое королевство, но сейчас вернулась и будет с тобой.

– Другая мама? Но я не хочу другую! Где она? Я ее не видел.

– Увидишь, Мишель. А мне пора ехать.

– Нет! Не уезжай!

Он вцепился в меня и не желал отпускать. Мне так хотелось поцеловать его в светлую макушку, но я не могла позволить себе этого. Не хотела, чтобы Мишель помнил обо мне и страдал так же, как я. У него была мать. Я для него никто.

– Я должна. Так приказали твои родители. Пойми, Мишель, я не могу остаться. Прости… мне пора…

Голос сорвался от душивших меня слез. Я насильно оторвала от себя мальчика и, схватив саквояж, поспешила прочь из комнаты. Вслед мне раздался истеричный крик Мишеля:

– Я тебя ненавижу! Лучше бы ты никогда не приезжала к нам! Ненавижу!

Я только на миг остановилась, поджала губы. Поняла, что малыш слишком страдал, оттого так зло говорил. Не оборачиваясь, я ринулась по коридору вперед, стараясь сдержаться и снова не заплакать.

Глава 53

Когда спустилась с высокого парадного крыльца, я увидела герцога Филиппа. Он стоял у кареты, которая должна была доставить меня в Бретонь. Я медленно приблизилась к де Моранси, чувствуя, как дрожат руки. Лучше бы он не выходил провожать меня, так было только хуже. Уже у кареты он протянул мне полный кошель с деньгами.

– Возьми, Дарёна, это тебе на первое время, – произнес глухо он.

– Я не возьму денег, ваше сиятельство, – тихо ответила я, опуская глаза и теребя меховую муфточку в руках. – Вы и так столько сделали для меня, подарили свободу и…

– Ты не взяла ни одной драгоценности, что я подарил. Потому возьми хотя бы деньги. Чтобы не клянчить на безделушки и платья у барона. Позже я передам тебе еще.

– Не надо.

– Не упрямься, бери! – уже приказал он, почти втискивая кошель мне в руки. – Это меньшее, что я могу сделать для тебя. Или ты думаешь, жизнь моего сына ничего не стоит? Только благодаря тебе он жив и здоров.

– Э-э-э, ладно, – ответила я и неуверенно взяла кошель из его рук. – Благодарю, ваше сиятельство.

В моей голове вдруг возникла одна дерзкая мысль. И деньги были как раз нужны для ее осуществления.

– Филипп. Называй меня по имени, как и прежде, – велел он, нахмурившись.

– Нет. Сейчас это недопустимо.

– Это из-за Лауры?

– Да. Вашей жене это не понравится.

– А то, чего хочу я, неважно? – вспылил хрипло Филипп и схватил меня за локоть. Навис надо мной, сверкая недовольно глазами. – Оттого что она воскресла из мертвых, мои чувства к тебе не изменились, Дарёна. Я люблю тебя. И скоро мы снова будем вместе, обещаю.

Он говорил с такой страстью в голосе, а его взор просто обжигал. Но я должна была забыть его и как можно быстрее, это было по совести и честно по отношению к Лауре. Какой бы ни была, она являлась законной герцогиней, его женой и матерью Мишеля, и я не имела никакого права давать герцогу ложную надежду на то, что мы можем когда-то быть вместе.

– Прошу вас, не надо так говорить, – замотала я головой, вскинув на мужчину нервный взор. Он так и удерживал меня рядом, не желая отпускать. Я же, понимая, что наш разговор слишком затянулся, тихо взмолилась: – Мне надо ехать, Филипп…