Мы просто люди

Мысль о том, как это сделать, пришла ей в голову по дороге в коттедж-тюрьму. Таша прокручивала в голове заседание совета, когда заметила комок тепловой энергии, прячущийся под массивными ветвями пихты Дугласа. Ни Кардинал, ни Колман не видели животного. Таша снова оглянулась и разглядела кролика, сидящего рядом со стволом дерева. Она могла прочитать его тепловую сигнатуру, определить его местоположение и даже попытаться поймать его. Идея стать лагерной охотницей показалась ей блестящей. Обладая превосходным ночным зрением, она могла бы охотиться и снабжать кухню мясом, помогая лагерю пережить зиму.

Ее великолепный план мог встретить несколько небольших препятствий.

Во-первых, она вовсе не была уверена, позволит ли ей совет остаться в лагере. Она была согласна на испытательный срок и изоляцию, но если ее вывезут и выбросят за сто миль от парка, то план не сработает.

Вторая проблема заключалась в том, что Таша не умела охотиться. Будучи городской девушкой, она так и не научилась хорошо стрелять. Пробираясь в Канаду, она находила еду в заброшенных домах или магазинах. Да, Таша умела снять предохранитель и навести пистолет, но нажать на курок ей так и не довелось. Если бы только совет позволил ей остаться, она нашла бы способ, как решить эту проблему.

Колман открыл дверь в коттедж, и Кардинал отпустил ее руку. Он размотал с шеи свой вязаный шарф и протянул его Таше.

– Держи. Ночь будет холодной.

– Спасибо, – выдохнула Таша.

Колман чуть улыбнулся и кивнул ей. Еще сохранившееся тепло от шарфа Кардинала и застенчивая полуулыбка молодого солдата подарили Таше крупицу надежды, что еще не все потеряно.

* * *

Но ее сердце снова похолодело, когда она увидела, что ее рюкзак лежит на деревянной кровати. Кто-то был уверен, что Ташу выкинут из лагеря, и поэтому они собрали все ее вещи и принесли в коттедж.

Рядом с рюкзаком стояла миска с холодным рагу и куском зачерствевшего хлеба. Ложка лежала рядом. У Таши заурчало в животе. Выбирать не приходилось, даже если об овощном рагу у нее были не самые приятные воспоминания. Голод не тетка.

Она схватила ложку, поставила миску себе на колени и зачерпнула первую порцию тушеных овощей. Язык ожгло немыслимым количеством соли. Задохнувшаяся Таша побежала в ванную и выплюнула пересоленную еду в унитаз. Кто-то был слишком щедр, посолив ее порцию. Кто именно – догадаться было нетрудно.

Вернувшись из ванной, Таша взяла ложку и выудила несколько кусочков картошки и моркови. Она отскребла горько-соленый соус и съела овощи вместе с хлебом. Горбушка хоть и была сухой, но утолила голод. У Таши все еще оставалось полбутылки воды, что дала ей доктор Т. Надо беречь воду. Этот соленый привкус во рту будет мучить ее несколько часов.

Таша поставила миску с остатками рагу у двери, надеясь, что кто-нибудь заберет ее позже.

Она уже собиралась заглянуть в рюкзак, чтобы найти что-нибудь для более комфортного сна, когда услышала громкий голос Айзека.

– Эй, Колман, меня прислали с кухни, чтобы забрать пустую посуду.

– Это ты, Айзек? Как-то поздновато приходить за грязной посудой. Это может подождать до завтра.

Приглушенные голоса за дверью заставили Ташу прислушаться.

– Да, я знаю. Но раз уж пришел, чего назад идти с пустыми руками?

– Ну ладно, сейчас вынесу тебе посуду, – ответил Колман.

– А можно, я сам зайду на несколько минут? – Таша услышала звук ключа в замке и веселый голос Айзека.

– Ну, мы так не договаривались, – прозвучал неуверенный голос Колмана.

– А что я могу сделать? Помочь ей сбежать? Ты можешь запереть дверь, – голос Айзека стал немного тише, – в конце концов, я переживаю за нее. Ты же знаешь, что мы жили в одной комнате.

Таша не услышала ответа Колмана, но дверь открылась, и Айзек проскользнул в комнату и остановился.

– Айзек, я здесь! – крикнула она.

Таша вспомнила, что у него нет ночного видения, и достала фонарик, который ей дала доктор Т. Худощавая фигурка Айзека стояла у порога. Он наполовину прикрыл глаза от света фонарика, затем подбежал к ней и забрался на кровать. Его худенькое тело прижалось к ней, и Таша обняла его одной рукой. Тело Айзека содрогнулось, и он всхлипнул.

– Тише, тише, – Таша похлопала его по спине. – Айзек, все в порядке. Все будет хорошо.

Он чуть отодвинулся и посмотрел на Ташу.

– Я не хочу, чтобы ты уходила из лагеря. Ты можешь остаться?

Таша вздохнула, положив фонарик рядом с ними на кровать – достаточно, чтобы видеть друг друга, но не светить в лицо, – и ничего не ответила.

Айзек заглянул ей в глаза и сказал виновато:

– Извини, у меня нет ничего съестного. Я отказался подписать петицию Марши и Бетани, так что теперь я больше не числюсь в любимчиках у поварих.

Она погладила его по волосам.

– Айзек, я смогу прожить без лишнего куска хлеба, но я не представляю свою жизнь без моего друга Ледяного Феникса. Ты замечательный парень.

Айзек шмыгнул носом и вытащил из кармана джинсов небольшой листок бумаги.

– Вот записка от доктора Т. Дела по-прежнему обстоят не очень хорошо. Люди шушукаются, собираются в кучки. Когда Марша и Бетани написали петицию, они просили всех подписать ее во время раздачи пищи, комментируя: «Наслаждайтесь последним нормальным ужином. Впереди зима и урезанные пайки. Спасибо новенькой». Большинство людей и подписали. Но есть и те, кто этого не сделал – Норка, доктор Т, почти все солдаты и я.

– Спасибо тебе, Айзек, за твою храбрость и преданность.

Они помолчали.

– Что ты собираешься делать, если все-таки выгонят? – спросил Айзек.

– Не знаю. Я, наверное, пойду куда-нибудь. – Таша пожала плечами и обняла Айзека.

– Канада? – спросил Айзек, широко улыбнувшись. Его лицо просветлело. – Если тебя выгонят, я пойду с тобой. Мы можем отправиться на север. Надоел мне этот лагерь. Я знаю, где хранится ключ от склада с припасами, так что я могу стащить консервы, и тогда мы сможем вместе составить план побега. Что думаешь?

Таша закатила глаза.

– А мне казалось, что я слышала, как ты обещал Колману, что ты здесь по другой причине и лишь для того, чтобы забрать посуду для кухни, а не помогать мне составлять план побега. – Она посмотрела на него с нежной улыбкой. – Ты оставишь доктора Т, Львицу и Кондора, своего друга Колмана и других, чтобы бежать со мной?

– Если ты пойдешь в Канаду, то да. Я никогда не был нигде, кроме Техаса и Йеллоустона. Может быть, там другая жизнь, – сказал Айзек, поджав губы.