Непокорная ведьма

Гидеон смотрел Уильяму вслед и, как только тот исчез в клубах пара, снова устремил всю ярость на Руну.

Его гнев обжигал.

– Ты что, выжила из своего отягощенного магией ума? Ты что здесь делаешь? – Он оглянулся, будто впервые осознав, где они находятся. – Я же просил тебя не доверять этому…

Тут его осенило, и Гидеон опасно сощурился.

– Милостивые Древние. Это ведь тоже часть твоего плана, да? Ты хочешь вывезти ведьм из республики на «Аркадии». Вот почему ты здесь, внизу.

У Руны упало сердце. Неужели ее было видно насквозь?

Видимо, только Гидеону.

– Невероятно просто. – Гидеон отступил на шаг, запустил пятерню в волосы. – Я, значит, уже решил, что он собирается воспользоваться тобой, а на самом деле все наоборот, так? Это ты заманила его сюда, чтобы использовать в собственных целях.

Ну уж нет, он слишком далеко зашел.

Руна обхватила себя руками, пытаясь заслониться от его злости.

– Да, Гидеон, я ведь великая соблазнительница.

С нее хватит подобных разговоров. Руна уже собиралась обойти Гидеона и вместе с Уильямом вернуться наверх, туда, где гулял народ, но Гидеон преградил ей путь. В узком коридоре им было не разойтись.

– Ты так говоришь, будто это неправда.

Руну затопила волна злости. Хотелось толкнуть его, но девушка знала, что ей не хватит сил сдвинуть охотника на ведьм с места, а бессильный жест лишь покажет, насколько она жалкая.

– Дай мне пройти!

На этот раз, когда Гидеон протянул руку, Руна не успела уклониться. Он притянул ее ближе, мертвой хваткой сжимая запястье.

– Я волновался за тебя. Боялся, что ты станешь добычей какого-нибудь подлеца, но это зря, конечно. – Его взгляд метался по лицу Руны. – Багровый Мотылек только притворяется добычей. На самом деле он хищник.

Слова ранили, но ведь именно такой Гидеон ее и считал. Он никак не мог понять, что она делала все возможное, чтобы выжить среди людей вроде него. Для Гидеона она оставалась жестокой ведьмой. Опасной соблазнительницей. Превосходным манипулятором.

Прямо как Крессида.

Когда Гидеон снова заговорил, голос его звучал тихо, хрипло.

– Ты снова сделала из меня дурака.

Осознав, что ей не вырваться, Руна перестала метаться и отвела взгляд. Она не в силах была смотреть Гидеону в глаза. Неважно, что в его словах не было правды, что это Уильям привел ее сюда, вниз. Гидеон видел только то, что хотел видеть.

Он шагнул ближе и, казалось, заполонил все пространство. Руну охватил жар, не имеющий ничего общего с высокой температурой в коридоре.

– Тебе даже нечего сказать в свое оправдание, Руна?

Почему такая мелочь – то, как он произносит ее имя, – грозилась вдребезги разбить ее хладнокровие? Гидеон обладал властью над ней, и Руна ненавидела его за это. Ей бы хотелось, чтобы все было наоборот. Чтобы он ощутил хоть половину тех мучений, которые испытывала она.

– Неужели я ранила твою гордость, капитан Шарп? – подначила она, надеясь уколоть так же, как он уколол ее. – Ничего личного. Как ты сказал, я всех использую.

Она попыталась вырваться, но Гидеон так и не ослабил хватку.

– Порой мне кажется, что я мог бы все тебе простить – то, что ты воспользовалась мной, чтобы спасти своих драгоценных ведьм. Я бы мог это понять. Но что я не могу простить, что я никогда не пойму, так это как ты могла заставить меня влюбиться в тебя, хотя сама все это время любила моего брата.

Руна взглянула ему в глаза. Гидеон смотрел на нее так пристально и с таким чувством! Он не впервые обвинял ее в этом, но сейчас, оказавшись в ловушке его рук, Руна не могла промолчать.

– Все было совсем не так.

– Да ты же до сих пор носишь его кольцо!

От Гидеона волнами исходила злость. И вот что было удивительно: чувствовалось, что он сдерживается, а за злостью прячется нечто другое. Боль. Настоящая боль.

Руна нахмурилась, не понимая, что стало ее причиной. Невозможно ранить того, кому нет до тебя дела, так ведь? А Гидеону явно было плевать на Руну – на настоящую Руну, а не просто ведьму.

Гидеон поднял свободную руку, будто хотел коснуться ее, но в последний момент сжал пальцы в кулак.

– Ненавижу твою проклятую ложь.

Ее ложь? А как насчет его лжи?

– Хочешь услышать правду? – Ее собственная обида вскипела, поднялась на поверхность подобно лаве вулкана, готового к извержению. – Вот правда. Я бы не раздумывая вышла за тебя замуж, если бы ты предложил. Я бы вышла за тебя, зная, что ты отправишь меня на смерть или убьешь сам, как только узнаешь, кто я на самом деле. Вот насколько я жалкая, Гидеон! Вот как отчаянно мне хотелось быть твоей!

Он пристально изучал ее лицо, и между бровей его залегла морщинка.

– Тогда почему ты сказала «да» моему брату?

– Потому что он любил меня! Потому что не хотел моей смерти! Предложения лучше я и представить не могла!

На сей раз, когда она попыталась вырваться, Гидеон отпустил ее. Пошатываясь, девушка отступила на несколько шагов и взглянула на затянутую в перчатку руку – ту самую, на которой до сих пор было кольцо Алекса.

Ей было так страшно снять его. Казалось, сняв кольцо, она предаст его память.

Руну тянуло сказать сказать Гидеону: «Мне бы хотелось, чтобы это кольцо подарил мне ты, чтобы оно было от тебя».

Но сказать так значило полностью предать Алекса.

– Я любила твоего брата, – произнесла она, – но только как друга. Дорогого друга. Может, однажды это чувство переросло бы в нечто большее. И может, это было несправедливо по отношению к нему, но…

Она испытывала вину всякий раз, когда задумывалась об этом, но порой девушка гадала, не был ли Алекс влюблен в Руну, которой на самом деле не существовало.