Непокорная ведьма

«Я знаю Багрового Мотылька. И таких, как она, в клетке не удержишь».

Вот в чем ошибался Алекс: он хотел обеспечить Руне тихую, комфортную жизнь. Однако в глубине души она знала, что мирное будущее с Алексом никогда не сможет удовлетворить ее. Не до конца.

Душа Руны по большей части жаждала приключений. Ей отчаянно хотелось вызова. Ей нравилась капелька опасности.

К худу или к добру, но именно это нужно было Руне, чтобы чувствовать себя живой. Алекс хотел для нее безопасной, простой жизни, но тем самым, даже не осознавая, он пытался заставить Руну перестать быть собой.

Она стянула перчатку, сняла с пальца кольцо, подошла к Гидеону, схватила его за руку и вложила кольцо в ладонь. Едва его пальцы сомкнулись вокруг кольца, Руну затопило облегчение. Она будто сбросила огромную ношу.

– Для Алекса я была всего лишь девушкой. – Она отступила, натягивая перчатку. – Девушкой, которую надо любить и лелеять, за которую стоит бороться. Вот почему я сказала ему «да».

У Гидеона задергалась щека.

– Для тебя я ведь не просто девушка, верно? Я ведьма и всегда ею буду. Существом, которое следует ненавидеть, на которое следует охотиться. Не человеком, достойным заботы и защиты. И тем более любви.

Руна ждала, что он будет спорить, будет все отрицать.

Но Гидеон молчал, подтвердив тем самым то, что она и так знала.

Какая же я глупая.

Руна обошла его и устремилась к лестнице.

Глава 23 Гидеон

В одном Руна была права: она была не просто девушкой. Для него – нет.

Она значила куда больше.

Руна была достойным соперником, человеком, с которым не зазорно было сражаться, которого не зазорно было уважать. Которому хотелось соответствовать.

Руна была силой, с которой стоит считаться. Гидеон едва за ней поспевал.

Ему хотелось броситься вслед за ней и сказать об этом. Проблема заключалась в том, что… В общем-то, проблем было много.

Гидеон поднес к лицу ладонь, рассматривая кольцо. Обручальное кольцо его матери.

«Я бы не раздумывая вышла за тебя замуж, если бы ты предложил».

Помогите ему, Древние.

Ему так хотелось, чтобы это было правдой, но ведь в словах Руны не было никакого смысла. Даже если бы он не был охотником на ведьм, даже если бы они не были заклятыми врагами, ему нечего было ей предложить. Он был солдатом, а она – наследницей богатой семьи. Она была из благородных.

И она уже обманывала его.

Вполне возможно, Руна дурачила его и сейчас. Когда он доверился ей в прошлый раз, ее ложь здорово ранила его.

А что, если она не врет?

Гидеон в отчаянии потер лоб.

Меняло ли это хоть что-то?

Меняло ли это все?

В жаркой дымке котельной Гидеон расстегнул воротник, закатал рукава и постарался здраво оценить ситуацию. Мысленно перечислил все причины не доверять Руне. Все причины ненавидеть ее.

Она обманывала меня – была Багровым Мотыльком, скрывала свою личность.

Впрочем, Гидеон едва ли может винить ее за это. Окажись он на ее месте, поступил бы точно так же.

И ведь Гидеон тоже обманывал ее.

Она обручилась с Алексом.

Потому что Алекс не испытывал ненависти к ней просто за то, кто она. Потому что отношения с Гидеоном стали бы для нее смертным приговором, что он и доказал в тот самый момент, когда передал ее на очистку.

Она помогла Крессиде обрести власть.

Вот только, по словам Руны, она и не подозревала, что за личиной ее подруги Верити на самом деле скрывалась королева-ведьма. Солгала ли она насчет этого? Может быть. Однако Гидеон хорошо знал Крессиду и знал, что она вполне способна на подобное.

Он так тщательно собирал аргументы в пользу своей ненависти к Руне, а теперь все они рушились подобно карточному домику.

И что же осталось в итоге?

Даже если Руна ненавидит Крессиду, у нее все равно есть причины поддерживать королеву-ведьму.

Крессида хотела восстановить былой порядок, при котором охота на ведьм вроде Руны прекратится. У нее было полное право желать возвращения ведьм к власти. Вполне возможно, она тайно работает на Крессиду, а Гидеону просто лжет сквозь зубы.

Что, если Руна заключила сделку с Кресс? Что, если, как только Крессида займет трон, воскресит своих сестер и получит власть над островом, она избавится от Сорена, чтобы Руне не пришлось выходить за него замуж? Возможно, все происходящее – лишь продуманная уловка.

«Я бы не раздумывая вышла за тебя замуж, если бы ты предложил. Вот как отчаянно мне хотелось быть твоей!»

Ему вспомнилось лицо Руны в клубах пара – ее глаза сверкали, лицо раскраснелось, прическа растрепалась. Больше всего на свете ему хотелось заключить ее в объятия и поцеловать, позволить губам и рукам признаться ей в том, что он не смел облечь в слова.

Гидеон стиснул зубы и прижал кулаки к стене.

Нет.

Однажды именно его любовь к Руне позволила ей обвести его вокруг пальца. Если он не задавит наивное желание верить ей – верить, что она любит его, что он сможет стать достойным ее, – то никогда не остановит Крессиду, и в Новой республике снова воцарится зло.

Шла война, и они с Руной были врагами. Руне предстояло сыграть решающую роль в уничтожении Крессиды, а уничтожить Крессиду надо было любыми средствами. Гидеон знал, что ему предстоит взять Руну в заложницы, использовать для переговоров. Надо было придерживаться плана, не более.

Он не мог позволить Руне снова ослабить его.

Как бы ему ни хотелось.

* * *

Звуки веселья не вызывали у Гидеона ничего кроме раздражения. Веселая, энергичная игра скрипачей, шумные, хохочущие танцоры плохо сочетались с его мрачным настроем. Он стиснул зубы и на мгновение задумался, не вернуться ли ему в каюту, вместо того чтобы присоединяться к гуляющей толпе.

Вот только шпион оставался на свободе, и надо было найти его, пока тот не нашел Гидеона или, того хуже, Руну.

Так что Гидеон вернулся в зал.

Руну он заметил с порога. Его неумолимо влекло к ней, как компас влечет к северу. Руна находилась в самом центре толпы, плясала с каким-то парнем в подтяжках, но, будто почувствовав взгляд Гидеона, тут же повернулась к нему.

Яркой вспышкой Гидеона настигло воспоминание о том, как пьяная Руна рыдала в уборной, какая пустота была в ее серых глазах. Сейчас она не была пьяна и определенно не рыдала, но взгляд был точно такой же.