Непокорная ведьма

– А я тебя не в камеру веду.

Она взглянула на него.

– Тогда куда?

Гидеон смотрел на существо рядом с собой – яростное, почти животное, и не мог найти в нем ни следа аристократки, которую доставил сюда два месяца назад. Время в тюрьме меняло человека самым радикальным образом.

– Все зависит от того, как ты ответишь на мои вопросы.

Она сощурилась.

– Где Крессида держит тела Эловин и Анализ?

Аурелия отвела взгляд, сделав вид, что рассматривает мраморные стены, как будто вместо голого камня ее взору предстали изысканные полотна.

Гидеон остановился, вынуждая остановиться и ее.

– Скажи мне, где они, и я вытащу тебя отсюда.

Она склонила голову к плечу, окинула его внимательным взглядом.

– С чего мне тебе доверять?

Гидеон пожал плечами.

– Причин нет. – Он оглянулся по сторонам. В коридоре никого не было, сплошные белые стены и полы. – Но со мной можно договориться: ответы, которые мне нужны, в обмен на твою свободу.

Взгляд пророчицы стал острее новенького ножа. Зеленые глаза вспыхнули.

– Я никуда не пойду без Мидоу. И ничего не скажу, пока она не окажется рядом со мной и в безопасности. – Пророчица повернулась на каблуках и направилась в сторону дворцовой тюрьмы. – Нужны ответы? Сначала освободи мою дочь, а потом поговорим.

Глава 32 Руна

Руна поджидала Гидеона, примостившись на коньке крыши, между двумя дымоходами. Теплая от солнца черепица согревала голые ноги. Она разглядывала Старый город. Над заводским районом поднимались клубы дыма, устремлялись прямо в голубое небо, а запах угля смешивался с соленым морским воздухом.

Руна наблюдала за людьми на улице. Некоторые толкали тележки, другие подгоняли скот, третьи шли по делам или доставляли посылки.

До революции бабушка запрещала ей заходить в эту часть города. Говорила, здесь царят грязь и грубость. Подобные месте людям вроде них не подходят.

Руна подтянула колени к груди и пристроила подбородок на ладони, не сводя глаз с города. Каково было бы расти в подобном месте, а не в Уинтерси? Стала бы она совершенно другим человеком или выросла бы точно такой же, как нынешняя Руна?

А какая она, кстати?

Кто она такая в глубине души? Ведь не только ведьма. Не только аристократка. Что делало ее ею?

Менялся ли человек под влиянием обстоятельств? Или в каждом было что-то постоянное, неизменное, что-то прочное и истинное, что сохраняется, несмотря на обстоятельства?

Руна не знала ответа на этот вопрос, и ее это волновало.

У нее заурчало в животе, напоминая, что со вчерашнего дня девушка ничего не ела.

«В нескольких кварталах отсюда есть рынок, там ты сможешь купить продукты и что-нибудь приготовить», – так сказал Гидеон. Со своего места Руна пыталась высмотреть рынок.

Она могла бы научиться готовить. Вряд ли это так сложно.

Руна потянулась за туфлями и уже собиралась спуститься по краю крыши, но, повернувшись, увидела, как из окна внизу выбирается солдат Кровавой гвардии.

Руна со свистом втянула воздух.

Парень поднял голову.

– Гидеон, – выдохнула она. Она так замечталась, что даже не заметила, как он прошел по улице.

Пока Гидеон карабкался на крышу, она оглядела его. Наряд Сорена он сменил на алую форму, оковы с него сняли.

На самом деле он казался совершенно невредимым и совершенно невозмутимым.

Чего же они хотели?

И что он им дал в обмен на свободу?

Впрочем, это Руна и так знала. Она слышала каждое слово Гидеона, когда он рассказывал Уильяму о своем плане в грузовом отсеке.

Под мышкой у него была сложенная форма Кровавой гвардии. Гидеон протянул Руне одежду.

– Это еще что такое? – спросила она, принимая мундир и брюки.

– Это тебе. – Он уселся рядом, почти касаясь ее бедром, но не отодвинулся. – Мне нужна твоя помощь.

Руна изогнула бровь.

– Да что ты?

– У пророчицы маленький ребенок. Дочка по имени Мидоу. Мы использовали ее, чтобы давить на ведьму, чтобы разговорить ее.

У Руны сжалось сердце. Ребенок.

Она-то думала, что Кровавая гвардия творит что-нибудь ужасное с самой Аурелией Кантор, чтобы та выдала им информацию. Иначе зачем ведьме сообщать, где находятся остальные – такие же, как она, зная, что на них будут охотиться?

Вот почему.

У них был ее ребенок.

– Она отказывается бежать из тюрьмы, если сначала я не освобожу Мидоу.

Он собирался выкрасть ребенка?

Гидеон затеял похищение. С участием Руны.

Она ничего не могла с собой поделать: мысль об этом вызывала восторг.

– Полагаю, я могла бы помочь. – Она разгладила платье, стараясь, чтобы Гидеон не понял по голосу, как ей приятно быть нужной ему.

– Хорошо. – Он встал и двинулся к краю крыши. – Тогда надевай форму и поехали. Внутри тебя ждут ботинки.

– Что… сейчас? – Руна схватила туфли и босиком бросилась за ним, зажав под мышкой украденную форму. – Может, хоть поедим сначала? Я умираю от голода.

* * *

Гидеон купил им ужин в уличной лавке. Бабушка была бы в ужасе, если бы увидела, как Руна руками ест куриный пирог и облизывает жирные пальцы. Впрочем, Руна так хотела есть, что ее это не волновало.

Гидеон, стараясь не смеяться, скормил ей еще и остатки своего пирога.

Они забрали из ближайшей конюшни Товарища – коня Гидеона – и отправились на восток, в ту часть города, где жили аристократы, где вдоль берега, вдали от городской суеты, выстроились шикарные особняки.

Руна заранее набросила иллюзию. Она прекрасно знала этот район. Тут жили многие бабушкины подруги, до того как Кровавая гвардия отправила их на очистку, а дома распределила среди революционеров. В конце района располагался тихий порт, где богачи пришвартовывали свои лодки. Там держал лодку и Алекс, пока был жив.

Гидеон отправился привязать Товарища, а Руна осталась ждать. Задняя дверь дома, куда им предстояло проникнуть, выходила на набережную, и Руна хотела проверить обстановку, прежде чем заходить внутрь.