По тропам волшебных лесов

– Красивое имя, – проронил Брон.

– Скажешь тоже! – фыркнула Харпа. – Что в нем красивого? Вильда хоть сильно звучало. А Хейта… ни рыба, ни мясо.

– А по мне имя славное, – поддержал Мар. – Есть в нем что-то… волшебное. И на ней очень ладно сидит!

– Отличная работа, Хейта, – улыбнулся Гэдор, не обращая внимания на забавную перебранку своих спутников.

Хейта кивнула на мохнорогов.

– А как мы их доставим куда положено?

– Сейчас увидишь, – пообещал Гэдор, запустив руку в суму.

– Ты что?! – по-звериному подскочила к нему Харпа. – Все секреты ей наши выдать решил. Она же Чара!

– Да хватит тебе уже, – не выдержал Мар. – Она нас спасла. И даже зверей спасла. Сразу же видно, что она не из этих, не из плохих Чар.

– Ну-у, глядите сами, – буркнула Харпа, скрестив на груди руки, и воинственно отвернулась.

Хейта с любопытством следила за Гэдором. Он извлек из сумы круглый камень размером со спелую репку. Он казался блеклым, невзрачным, серо-желтым. Но, если приглядеться, становилось видно, что он был весь словно покрыт тончайшим стальным кружевом, через просветы которого проглядывали золотистые кристаллы.

Гэдор воздел камень перед собой и промолвил.

– Дикие земли.

А в следующим миг золотистые кристаллы разом зажглись, словно неведомая жизнь в них пробудилась. Камни разгорались все ярче, источая манящий немеркнущий свет, точно это самое звездное небо во все мириады своих искрящихся глаз пытливо глядело на Хейту и ее спутников.

Свет обволакивал их, осторожно подбираясь к телам мирно спавших зверей. И вдруг он стал таким ослепительным, что Хейта не выдержала и прикрыла глаза. А когда открыла их, не поверила тому, что увидела.

V

Герт⁷ Барг Рильд, правитель города Хольтэста и всех окрестных земель, часто называемый за то гертом Елового Края, в мрачной задумчивости сидел на высоком деревянном троне, обтянутом коричневой кожей и богато украшенном россыпями драгоценных камней.

Спинка трона была выполнена в виде крепких стволов вековечных елей, ручки повторяли очертания извилистых древесных корней. Казалось, великий правитель просто присел поразмыслить у не менее великих деревьев, придававших его облику могучий и мудрый вид.

Просторный зал озаряло пламя десятков факелов. Беспокойные тени бегали по каменным сводам, высоким колоннам, изукрашенным каменными виноградными лозами и до блеска начищенному мраморному полу.

Длинные волосы и коротко остриженная борода герта были белы, как шапки заснеженных гор. Худощавое лицо с высоким лбом, беспощадно изрезали глубокие морщины. Крупные бледно-голубые глаза глядели строго и устало.

По плечам правителя ниспадал серый шерстяной плащ, подбитый мехом. На круглой застежке и широком поясе сверкали малахиты. Седовласую голову венчал серебряный обруч из переплетённых еловых ветвей, усыпанный маленькими шишечками из горного хрусталя. На хельдском языке такой головной убор называли – варна⁸.

Барг Рильд был уже очень стар, однако, силы и жизни в нем еще сохранилось немало. И правителем он был достойным. Расчётливым, но не алчным. Радел не только о благополучии своей семьи, но и о благополучии всего города. Не оставлял без внимания и нужды окрестных сел и деревень. Он был суров, но справедлив. За ним никогда не замечалось жестокости, горячности или безумства. Напротив, он славился отменной выдержкой и рассудительностью. В народе его за то очень любили.

Перед правителем, у ступеней, ведущих к трону, стоял Бругх. Стоял, низко опустив лохматую черную голову. Позади него высился ясноглазый Брав. Он уже успел доложить герту обо всем, что произошло накануне, умолчав лишь о том, о чем его попросили странники.

Барг упер в охотника тяжелый взор.

– Бругх, сын Борха, по твоей вине погибло двое человек. Что ты можешь сказать в свое оправдание?

– Я никого не убивал, – сквозь зубы процедил тот.

– Ты убил детеныша волшебного зверя, – невозмутимо продолжил герт. – А другого похитил. Что само по себе серьезное преступление. Горожане и город пострадали от его боевого шествия. Повезло еще, что больше никто не погиб.

– В рогах мохнорога волшебная сила, – хмуро отозвался Бругх. – Одни я думал продать, другие подарить тебе, правитель.

– На что они мне сдались? – пренебрежительно усмехнулся Барг. – В его рогах, мне думается, волшебной силы не больше, чем в рогах оленя или коровы. Был бы здесь Фэйр, он бы живо нам все растолковал, – седые брови герта сошлись на переносице. – По закону я обязан тебя казнить. Но твой отец, был великим следопытом. Лучшим в Хольтэсте. Жаль ушел рано, не успев тебя воспитать. Чтобы он сказал, увидев, что натворил его сын?

Бругх молчал, только плечи его дернулись, как от удара плетью.

– Я обещал твоему отцу сберечь тебя, но, как видно, не сберег, – Барг тяжко вздохнул, окинул охотника долгим, задумчивым взглядом и, наконец, изрек. – Я не хочу обагрять руки твоей кровью, Бругх, сын Борха. Однако, за свои преступления ты заплатишь сполна, – он кивнул стоявшим на изготовке стражникам. – Заприте его в темнице. Покуда я жив, света белого ему не видать.

Брав отступил в сторону. Два стражника разом подхватили охотника под руки и повели его к выходу. Бругх и не подумал упираться. Но лицо его внезапно стало серым от страха. Охотнику, привыкшему зверей сажать в клетки, самому угодить за решетку, было смерти подобно.

Почтительно поклонившись герту, Брав тоже направился к выходу. Миновав замковые ворота, он пересек разрушенную площадь и скоро вышел к стенам родного дома, на двери которого красовался мудреный рисунок, – раскидистая ель, поперек которой скрестились два боевых меча, – символ городской стражи Хольтэста.

Подле входа его уже поджидали двое мальчишек. Гухт играл с резным коником, а Берцх, едва завидев стражника, опрометью бросился ему навстречу.

– Что порешили? – вопросил он.

– Будет в темнице сидеть, – ответил Брав, похлопав его по плечу.

Берцх нахмурился сперва, но, раздумав немного, вскинул не по-детски серьезные глаза.

– Да, так оно, наверно, лучше. Анцха бы не захотела лишнюю кровь проливать, – ухватив меньшего брата за руку, он низко поклонился.

– Благодарим тебя за помощь.

Брав только рукой махнул.

– Да полноте, пустое, – и вдруг прищурился. – А вы куда это, голубчики, собрались?

– Куда-нибудь, – отозвался Берцх. – Дольше вашим гостеприимством злоупотреблять не станем.

– Оставь-ка эти глупости, – в шутку нахмурился Брав. – Идти вам некуда, – пропадете. А у нас найдутся для вас и постели, и места за столом. Пойдете к нам жить?

Берцх лишь смущенно плечами пожал. А Гухт оставил коника и с надеждой поглядел на стражника.

– Стало быть, остаетесь, – подытожил тот. – Братьями вас называть стану, – он спохватился. – Да, вот еще.