По тропам волшебных лесов

Сперва ответом ей была давящая тишина. Потом в пещере кто-то завозился, и уродливая морда горгульи высунулась наружу. Свирепо вспыхнули в темноте багровые глаза. Широко раздулись ноздри, втягивая стылый ночной воздух. Горгулья тихо зарычала, но от этого рыка темные своды пещеры в страхе содрогнулись.

– Ну что, отоспалась? – бросила Рукс. – Полетели назад!

***

Ногами Хейта все еще ощущала бугристую поверхность камня. Она приоткрыла глаза и зачарованно огляделась. Теперь камень был повсюду: и справа, и слева, и даже над головой, – пещера! И только с одной стороны, там, где находился вход, блестела непроглядная занавесь водопада.

– А как вы отсюда выходите? – изумилась Хейта.

– Никак, – отозвался Мар. – Можно, наверно, только вплавь. Там за водопадом небольшое озеро, а за ним – еловый лес. Я это зимой подглядел, когда водопад замерз. А вообще мы таким путем никогда не выходим. Это ведь тайное убежище. Надо, чтоб оно и оставалось тайным.

– Но почему именно тайное? – полюбопытствовала она.

– Не забавы ради, – ответил Гэдор. – Был у нас когда-то обычный дом. Сами его возвели. В глуши, вдалеке от назойливых глаз. Но однажды к нам нагрянула Рукс.

Хейта нахмурилась.

– Что ей понадобилось?

– Сама понимаешь, волшебные камень и карта на дороге не валяются, – невесело усмехнулся Гэдор. – Про тот случай она, видно, плакалась, что мы ее чуть не угробили. По правде говоря, она тогда чуть не угробила нас, – он помолчал, припоминая былое. – Рукс привела банду головорезов. Они подошли исподволь, ночью. Мы как раз завалились спать после очередного изматывающего путешествия. Все, кроме Мара. На наше счастье ему загорелось подкрепиться. Он успел нас поднять в последний миг. Мы дали бой, но их было больше. Когда стало ясно, что нам не выстоять, я велел камню перенести нас в надежное место. И он перенес нас сюда.

Хейта окинула пещеру пытливым взором. Она была длинной и просторной, как глиняное блюдо. И, несмотря на водопад, на диво теплой и сухой. В конце ее в углублении зиял круглый очаг, заботливо обложенный камнем. Вокруг него были устроены теплые лежанки. Подле каждой находились разные вещицы: плетеные корзины, резные игрушки, деревянная утварь, ножи и стрелы.

«Значит, все-таки, мастерят, – подумалось Хейте, – Однако, на таких поделках сильно не разживешься. Немудрено, что они брали за помощь любую плату. Тут всему будешь рад, лишь бы ноги не вытянуть от голода».

У стены на каменном возвышении было устроено нечто вроде стола. На нем и подле него громоздились съедобные припасы. Чуть дальше лежали заготовленные поленья и вязанки хвороста. На этом нехитрая обстановка пещеры и заканчивалась.

Жилье странников было бедным, но не грустным. Как раз наоборот. От него веяло покоем и тишиной, а мерный шум водопада добавлял очарования. Пещера казалась идеальным пристанищем, и от того пришлась Хейте особенно по сердцу. Когда ты – Чара и неведомо, откуда ждать беды, лучше жилища не придумаешь.

Она изумленно подумала, что, если бы ее спросили, где хочешь жить, она бы не смогла с ходу выдумать ответа. Разве только в доме, в лесу, но это в добрые времена. А, увидев пещеру, сразу поняла, – здесь.

Хейта улыбнулась собственным мыслям. Любопытно, как можно порой не подозревать, чего ищешь. А, обнаружив, удивляться, что, оказывается, всю жизнь именно это и искал.

Пока она стояла и глазела по сторонам, другие уже занялись делом. Брон ловко разжег почивавший очаг. Харпа натаскала к лежанкам еды. Мара она, правда, не заинтересовала. Он уселся подле деревянных игрушек, вооружился ножиком и принялся резать очередную из соснового обрубка. Гэдор сбросил с плеч дорожный мешок, разместился на лежанке и махнул Хейте.

– Садись, потолкуем. А потолковать мне с тобой очень нужно.

Хейта любопытно вскинула брови.

– О чем это? О камне и карте?

Гэдор качнул головой.

– Не совсем. Помнишь, ты давеча поминала химер?

Хейта кивнула.

– И что с того?

– А то, что именно о химерах нынче у нас и пойдет речь.

Девушка пожала плечами.

– Да мне о том, почитай, все известно. И в книгах у пастырей читала, и Фэйр рассказывал. Химеры жили себе и никого не трогали. Но люди пожелали избавиться от них. Обратили против их земель красные камни Гроз-Мрог. И химеры сгинули.

Гэдор вздохнул.

– Правда твоя. Сгинули. Все, кроме одной. Дочери правителя химер. Имя ей – Мерек. Мерек из древнего рода Горгов. Ей чудом удалось уцелеть тогда. И с тех пор натворить уже очень много зла.

Хейта озабоченно сдвинула брови.

– Но пастыри рассказали бы мне об этом.

– Пастырям ведомо многое, – кивнул Гэдор. – Но они не всеведущи. Химера живет на далеком острове, а на материке появляется редко. В основном здесь орудуют ее сподручники.

– А вам доводилось встречать химеру?

Лицо Гэдора омрачилось.

– Несколько раз.

– Пусть так, – неохотно согласилась Хейта. – Но зачем ты мне об этом говоришь?

Он вздохнул.

– Потому что эти самые сподручники тобой давеча заинтересовались.

Девушка вытаращила глаза.

– Рукс! И шакалы-оборотни!

– Они самые, – кивнул Гэдор. – Рукс вообще ее правая рука в любом деле. Нападает, грабит и убивает по ее указке.

Хейта схватилась за голову.

– И они знают, кто я! – она растерянно поглядела на стражника. – Но что им от меня нужно?

– Этого я пока не знаю, – тяжело ответил тот.

Хейта вперила в Гэдора испытующий взгляд.

– А что тебе известно о прошлом химеры?

Тот пожал плечами.

– Немного.

– Расскажи мне! – горячо попросила Хейта. – Расскажи все, что знаешь. Быть может, это поможет понять, зачем я ей понадобилась.

Гэдор кивнул, призадумался и начал рассказ.

Хейта слушала во все уши. По стенам, прячась от костра, бегали пугливые тени. Харпа мастерила новый нож. Брон лег и закрыл глаза. Но по нему трудно было сказать, спал уже или все-таки слушал. Мар, позабыв про игрушку, стал клевать носом.

Водопад шелестел, баюкая сердце и разум, навевая сладкую дремоту. Но Хейте спать не хотелось. Она с нетерпением ловила каждое слово Гэдора. И невероятные картины представали ее глазам.

***

Серая горгулья тяжело опустилась на землю перед воротами исполинского черного замка. Каменную стену подпирали мощные, овитые плющом, стенные башни. Их острые, корявые пики скоро терялись в мрачной, бездонной вышине. При виде их Рукс всякий раз становилось не по себе.