По тропам волшебных лесов

– Вижу, – ответила она. – Точнее, не вижу.

– И что ты не видишь? – с издевкой бросила Харпа.

Хейта обернулась, как видно, желая окончательно в чем-то убедиться, и настороженно молвила.

– Детей. Я не вижу детей.

Странники тоже ищуще огляделись, и глаза их расширились от изумления. Со всех сторон на них глядели только мужчины и женщины, старухи и старики. Но не было среди них ни одного детского лица.

– И пока шли, детей видно не было, – прошептал Мар, ошеломленный неожиданной новостью.

– Куда же они все подевались? – нахмурилась Харпа.

– Я вижу одного, – промолвил Брон.

Путники проследили за его взглядом. Дверь крайнего домика была слегка приоткрыта. В темном проеме белело миловидное личико девочки.

Большие глазки ее горели от любопытства, маленький ротик был зачарованно приоткрыт, по худеньким плечам разметались волнистые рыжие волосы. Девочка была босая, в одной рубахе. Лет шести-семи, не более того.

А перед домом, грозно скрестив на груди руки, стояла высокая молодая женщина. Ее простое синее платье было замызгано от тяжелой работы. Глаза, цвета речных голышей, глядели на путников недоверчиво и жестко. Густые рыжие волосы ложились на спину длинной толстой косой.

– Ну вот, – тихо молвил Гэдор. – Тут и заночуем, – и решительно пошел на встречу женщине.

Остальные, недолго думая, двинулись следом. Незнакомка, приметив это, посуровела еще сильней. Девочка же, напротив, обрадованно подалась вперед.

– Дорнморэ, – почтительно поклонился Гэдор. – Прости за беспокойство, хозяйка. Мы прибыли издалека, да вот ищем, где разместиться. Не найдется ли у тебя местечка?

– Проситесь к кому-нибудь другому, – резко ответила женщина.

– Да мы не за «спасибо», – улыбнулся он, – отплатим, чем сможем. И руки у нас из того места. По хозяйству поможем.

– Негде мне вас разместить, – упрямо поджала губы та. – И угощать тоже нечем. Живем мы бедно. Самим не хватает.

– А мы неприхотливые, – не унимался следопыт. – Поспать и на полу можем. Сухарями отужинаем, – не впервой. Нам бы только крышу над головой.

– Что вы в самом деле! – растерялась бедная женщина. – Как бараны уперлись. Тут домов хватает без моего. Найдется, кому приютить.

– Нам твой приглянулся, – просто ответил Гэдор. – На что нам еще к кому-то идти?

Женщина сверлила незваных гостей испытующим взором, медля с ответом. Как вдруг тишину нарушил голос Брона.

– Привратник Мэгор сказал, вам требуются люди, умеющие сражаться. Так вот, мы как раз из таких.

Взгляд женщины стал задумчивым.

– И подарки у нас имеются! – заявил Мар, выудив из заплечного мешка изящную деревянную куколку.

Ясноглазая девчушка, позабыв про осторожность, ахнула от восхищения и высунулась за порог.

– Норэ, норэ, ладэ ива!¹⁰ – звонко прокричала она по-дэронгски.

– Тиорна! – изумленно воскликнула женщина. – Рэнад! Эта орто лэна!¹¹

Девочка послушалась, но отступила неохотно, не сводя с резной куколки пристального, завороженного взгляда.

– Норэ, эа, норэ-э¹², – просяще протянула она.

Женщина устало поглядела на путников.

– Ладно, что будешь делать с вами, проходите. Только, учтите, я не врала ни про еду, ни про тесноту, – она улыбнулась уголком рта. – Меня, кстати, Рона зовут. Добро пожаловать в Килм.

Домик и правда оказался маленьким и бедным. Посреди единственной комнаты горел очаг. Прямо над ним висел большой, закопченный котел, в котором обычно варили пищу. В левом углу находился широкий рубленый стол да пара лавок.

Хейта замерла. Ей живо припомнился родной дом в деревне Кихт, и сердце девушки защемило от тоски. Но она сдержалась и не подала виду.

– Проходите за стол. Сейчас завтракать будем, – молвила Рона.

Путники, побросав заплечные мешки у входа, охотно повиновались. За минувшее время они уже успели изрядно проголодаться. Скоро на столе появились глиняные миски с овощной похлебкой, и тарелка с кусочками черствого, но ароматного хлеба.

Рона села во главе стола. Хейта проводила ее пристальным взглядом. Это означало, что Рона была в доме и за хозяйку, и за хозяина. Вспомнив, что глазеть было невежливо, Хейта немедля опустила глаза в тарелку.

Ей вновь припомнился покинутый дом и родная мать. Хейта могла представить, как тяжело было в одиночку вести хозяйство и воспитывать ребенка. И уважение к этой незнакомой дэронгской женщине в ее сердце мгновенно возросло.

Путники разместились за столом следом за хозяйкой. В дэронгском доме без окон стоял спасительный полумрак, поэтому Хейта и Мар без опаски опустили свои капюшоны. Все выглядели спокойными и довольными. Все, кроме Мара.

Несчастный упырь, пищей которому служили только сырые мясо и кровь, выглядел потерянным и невеселым. Но отказываться от еды было невежливо, потому он лениво пожевывал корочку хлеба, морщась при этом так, будто его заставили есть безвкусную траву.

Тиорна, быстро покончив с едой, незаметно улизнула из-за стола, тихо подобралась к Мару и потянула его за рукав.

– Куклу… дай… пожалуйста, – прошептала она на всеобщем.

Но от бдительной Роны трудно было что-либо утаить.

– Тиорна, выпрашивать нехорошо! – строго сказала она.

– Ничего, – поспешно ответил Мар. – Я и сам подарить хотел, – поднявшись из-за стола, он растянул завязки своего мешка, пошарил в нем рукой и вскоре извлек на свет душистую сосновую куколку.

Тиорна аж запищала от радости. Подхватила игрушку, поблагодарила Мара и убежала в уголок играть. И как раз вовремя, потому что Гэдор, наконец, решился задать Роне мучивший его вопрос.

– Я вот все думаю, – начал он издалека. – На что вам в деревне люди, понимающие толк в оружии. Уж не стряслось ли чего?

– Нет, – поспешно ответила Рона.

– Нет? – переспросил Брон.

Рона кивнула.

– А отчего тогда у тебя руки дрожат? – тихо добавил он.

Все разом воззрились на Рону. Ее рука, судорожно сжимавшая ложку, и впрямь часто подрагивала. Резко отбросив ложку, женщина скрестила руки на груди и с досадой потупила горящий взор.

– Все в порядке, – ласково молвила Хейта. – Ведь мы не из праздного любопытства спрашиваем, а желаем помочь.

Рона обратила на нее взор, исполненный внутренней муки. Наконец, она подалась вперед и заговорила отрывисто и тихо:

– Мы не знаем, что творится. Уже больше недели каждую ночь из деревни пропадают дети. Один за другим. Никому не известно, как это происходит, и кто за этим стоит. Люди, потерявшие детей, клянутся, что дежурили у детской постели всю ночь. Что от усталости смыкали глаза лишь на мгновение, а когда открывали, детей уже не было при них, – Рона тяжко вздохнула. – Я не желала говорить об этом, потому что мне страшно. Страшно за Тиорну. Да и ее лишний раз пугать не хочу. Успела уже давеча про это в деревне наслушаться. Хватит с нее.