По тропам волшебных лесов
Шрифт:
– Как так вышло, что дети в деревне уже неделю пропадают, а мы прознали об этом только сейчас?
– Видишь ли, – упырь почесал за ухом. – Мы сами не до конца понимаем, как карта выбирает события. Но покамест мы помогаем в одном месте, новых она не показывает. Прошлая неделька выдалась богатой на происшествия, вот и проворонили мы с картой то, что творилось в деревне Килм, – он грустно вздохнул. – Но я верю, что не все потеряно.
Хейта кивнула.
– Иначе и думать нельзя!
Дальше пошли молча. С каждым шагом лес делался сумрачней и дремучей. Деревья теснились, грозно взирая на незваных гостей. То и дело путь преграждали замшелые бревна.
Неведомо, сколько они так прошли, когда Мар неожиданно замер.
– Что такое? – еле слышно выдохнула Хейта.
– Дерево по правую руку слишком темное, – прошептал он. – Просветы между ветвями совсем не видны. Готов поспорить, там кроется что-то…
– Думаешь, бэрдэлаг? – тихо ахнула девушка.
– Отсюда не разобрать, – ответил Мар, подавшись вперед. – Сейчас проверим.
– Но Гэдор не велел подходить близко! – возразила она.
– Да, но ведь мы не знаем, что нашли, – отозвался упырь, продолжая подбираться к дереву.
– Постой, – настойчиво молвила Хейта. – Свет хотя бы затуши.
Но своенравный упырь и ухом не повел. Одинокий факел озарил исполинское дерево тусклым белесым светом. Непроглядное пространство между ветвями заколыхалось и заворочалось, точно это сама тьма под действием злых чар зашевелилась в нем.
Мар замер и приподнялся на носках, пристально вглядываясь перед собой. А в следующий миг тьма вдруг обрела очертанья. Распахнулись десятки маленьких клыкастых пастей, и лесную тишину вспорол пронзительный писк.
От неожиданности упырь шарахнулся назад и как раз вовремя! Черные твари разом ринулись вперед. Противно захлопали кожистые крылья, отбрасывая в свете факела сонмы безобразных теней. Мар закрутился на месте, лихорадочно размахивая руками. Хейта приникла к земле. Но бешеный танец продлился недолго. Существа друг за другом растворялись в чаще, и скоро оторопевшие путники снова остались совсем одни.
Мар поглядел на Хейту и облегченно рассмеялся:
– Летучие мыши, только и всего!
Хейта хотела, было, его отругать, но не успела. Земля под ногами упыря вдруг зашевелилась и стремительно поползла куда-то вниз. И, утробно вскрикнув, он резко ухнул в никуда.
– Ма-ар! – истошно закричала Хейта.
Она бросилась, было, вперед, но тут же замерла, цепким взором ощупывая темноту. Если вокруг нее она была серой, то впереди простиралась сплошная чернота. Дальше пути не было.
– Ма-ар! – снова в отчаянье воскликнула Хейта, но ответом ей была лишь гулкая, зловещая тишина.
Харпа шагала размашисто и резко. Носы ее грубых сапог впивались в податливый дерн. Слабый свет факела неохотно отгонял лесную темноту. Но оборотня из рысей это заботило мало. Ее невероятно зоркие глаза, темные на дне, а по краям точно щедро облитые янтарем, пристально вглядывались во тьму, подмечая вещи, надежно сокрытые от простых человеческих глаз.
Она видела, как высоко на дереве из-за орехов задрались две черные белки, но, завидев нежданных гостей, тотчас замерли и, обронив позабытое лакомство, стрелою умчались прочь. Заметила ушастую сову, что зорко высматривала в траве толстую мышь. Разглядела длинноногих пауков, беспокойно копошащихся в недрах кожистой листвы. Но нигде и намека не было ни на бэрдэлага, ни на его тайное лесное убежище.
Крепко
задумавшись, Харпа слишком близко поднесла факел к глазам и тут же отдернула его с гневным шипением.– Напомни-ка мне еще раз, – едко прошептала она Гэдору, – отчего именно мне приходится тащить эту горящую деревяшку?!
– Потому что я, глава отряда, так тебе наказал, – невозмутимо отозвался тот.
Харпа сверкнула глазами, но смолчала.
– Ты что-то последнее время сама не своя, – заметил Гэдор. – Рычишь по поводу и без. Всем недовольна. Что стряслось? Уж не Хейта ли тому виной?
– А что, если так?! – с вызовом бросила Харпа. – Явилась, откуда ни возьмись. Все время лезет со своей помощью, когда ее не просят.
– Ну, как по мне, так пусть и дальше лезет, – усмехнулся Гэдор. – С мохнорогом она всех нас здорово выручила. Да и Мара от наказания спасла, – он зорко взглянул на девушку. – Не знал бы я тебя получше, решил бы, что ты завидуешь или ревнуешь. Но, думается мне, тут кроется что-то другое…
– А как тебе ее попытки все уладить мирным путем? – пропустив его слова мимо ушей, продолжила Харпа. – Со всеми ласкова и мила. Ну прямо наивное дитя, да и только! – она брезгливо передернула плечами.
– А вот это уже ближе к делу, – невесело усмехнулся Гэдор. – Тебе претит, какая она из себя. Милосердная и чуткая. Справедливая и живая. В ней действительно немало еще сохранилось той исконно светлой сердечной чистоты, какую мы чаще встречаем лишь в детях. Той чистоты, которой почти не осталось в нас…
Харпа сверкнула глазами.
– Ну, и на что она сдалась? Эта чистота? В нашем жестоком мире она и гроша ломаного не стоит!
– А, может, как раз наоборот? – задумчиво промолвил Гэдор. – Может, в таком вот мире чистота эта на вес золота?
– Она не поможет выжить! – презрительно бросила Харпа.
– Тут ты права, – кивнул Гэдор. – Тело, верней всего, чистота не спасет. Зато сбережет то, что внутри. Не даст очерстветь и погаснуть сердцу. Ведь, знаешь, даже, живые, без него мы все равно что мертвы.
Гэдор пристально и вдумчиво поглядел на притихшую девушку.
– Мы ведь приходим в этот мир не только для того, чтобы выживать, о Харпа, дочь Рыси, – тихо добавил он, – но и для того, чтобы жить.
С этими словами Гэдор отвернулся и тяжело двинулся дальше, пробираясь сквозь густую поросль черных папоротников, как огромный корабль, рассекающий мутные воды темной реки. Девушка, помедлив немного, последовала за ним. А то, как на ней сказались речи Гэдора, осталось ведомо лишь ей самой, лесу и темноте.
Хейта сосредоточилась и взмахнула рукой. Теплый золотистый свет сорвался с кончиков ее пальцев. Одним ловким движением она начертила в темноте подобие шара. А мигом позже в воздухе повис лучистый светильник. Точь-в-точь такой, какими пользовались пастыри в Заповедном лесу.
Девушка опустила руку, приказывая светильнику лететь вниз. И тот принялся неторопливо проваливаться в черноту. Хейта подошла ближе и заглянула через край.
Овраг оказался нешироким, но дна видно не было. Земля уходила из-под ног под резким уклоном. Черный склон был повсюду утыкан змеистыми корнями да мертвенно-серой травой. Спускаться тут было опасно, однако, иного выхода не было. Где-то там находился Мар. И ему наверняка нужна была ее помощь. Потому Хейта решительно свесила ноги и, отчаянно цепляясь за торчащие корни, медленно поползла вниз.