По тропам волшебных лесов

– Это, прямо скажу, горькие вести, – нахмурился старейшина. – И означает, что детей наших мы, верней всего, больше не увидим.

– Может так, а, может, и нет, – ответил Гэдор. – Глупо отчаиваться прежде времени. Мы не теряем надежды, потому и готовы отправиться в лес.

Алмар помолчал, обдумывая его слова.

– И когда вы намерены выступать?

– Да прямо сейчас, – решительно ответил следопыт. – Только вещи свои заберем.

Старейшина приблизился к Гэдору, в старческих глазах его разгорелись решительные огоньки.

– Что ж, ступайте. И постарайтесь вернуться с детьми. Мы не богаты, но одарим вас более чем щедро.

Гэдор кивнул и знаком велел своим спутникам поторапливаться. Вскоре, закинув за спины дорожные мешки, они двинулись к воротам.

Проводы вышли молчаливыми. Но на дне печальных людских глаз успели пробудиться робкие огоньки надежды.

А у ворот их поджидал Мэгор.

– Уходите? Так скоро? – насмешливо поинтересовался он.

– Неужто, будешь скучать? – в тон ему осклабился Мар.

Но привратник внезапно посерьезнел и подступил к ним ближе.

– Да вы не шибко меня слушайте. И не обижайтесь, что я давеча тут, не подумав, брякнул. Язык колючий и без костей, это с молодости еще. А по правде, я вот как считаю. Вы либо безумцы, либо отчаянные смельчаки, раз вызвались пойти в этот лес. Надеюсь, вы расквитаетесь с тварью, что позарилась на наших бедных детей. И вернете их домой целыми и невредимыми.

Изумленные путники не нашлись что сказать, и только кивнули в ответ. Мгновение – и стены дэронгской деревни остались позади. И голодно лязгнул на воротах железный засов.

II

Лес тянулся в обе стороны: бесконечный, высокий, мрачный. Под яркими солнечными лучами бурые до черноты листья сильно отливали красным. И казалось, будто это не листья вовсе, а тысячи тысяч когтистых лап, густо вымазанных в крови. Остроконечные черные шишки глядели в сторону путников, точно наконечники увесистых копий, готовые вот-вот ударить.

Здешние деревья были смелее своих собратьев из Заповедного леса. Они не пытались спрятаться, напротив, наступали. То и дело какое-нибудь дерево бесстрашно выбивалось из общего строя.

Да и колючие кусты вечного морока, красуясь сочными, смертоносными ягодами, один за другим подбирались все ближе и ближе к деревне, точно лютые псы на службе у воинственных великанов. Растения словно грозили, – не суйся, костей не соберешь.

Хейте вдруг вспомнилась родная деревня. Ее жители страшились Заповедного леса как огня. Как бы они запели, доведись им жить не там, а здесь? Под боком Сумрачного леса, чьи глухие душные чащи давным-давно навеки покинул солнечный свет. Наверняка бы уже оставили деревню и ушли куда-нибудь вглубь страны. Эти же люди страшатся, но не уходят. Вот у кого ее землякам не мешало бы поучиться стойкости и силе духа.

Пока она размышляла, деревья подступили вплотную. Лес заглотил путников, словно морское чудовище – добычу, со скрежетом сомкнув за их спинами древесные клыки.

Путников тотчас с головы до ног облепила густая темнота. Гэдор и Хейта подождали, пока Харпа и Мар разожгут факелы, и только тогда они разом двинулись вперед.

Лесная тьма неохотно расступалась перед трепещущим пламенем. Тропы не было. Под ногами сипло шелестели раскидистые папоротники. С корявых ветвей рваными клочьями свисал блеклый, серо-зеленый лишайник, местами густо заплетенный противной паутиной.

Над головами путников изредка пробегали пугливые, черные белки. Такие же черные мыши, заслышав шаги, спешили скрыться под змеистыми корнями деревьев. В лесу было тихо и душно. Путники отчаянно хватали ртами воздух, словно рыбы, угодившие на разделочный стол. Наконец, деревья расступились, выпустив их на серую прогалину.

– Нам надо разделиться, – решительно молвил Гэдор. – Бэрдэлаг должен быть где-то поблизости. Однако, Сумрачный лес невероятно велик. И это «поблизости» все равно может оказаться довольно далеко. Пойдем отдельно, отыщем его намного быстрей.

– И почти наверняка сгинем, – вырвалось у Хейты. – Если бэрдэлаг действительно так опасен, лучше идти на него всем вместе.

– А я не сказал, что мы сразу станем на него нападать, – усмехнулся Гэдор. – Я сказал – отыщем. Бэрдэлаг днем обычно спит, а на охоту выходит ночью. Спит он, правда, чутко. Так что, завидев его, близко не подходите.

– Ну, положим, мы найдем его, – задумчиво добавила Хейта. – Дальше что?

– Ноги в руки и назад, – невозмутимо ответил Гэдор. – В одиночку выручать детей слишком рискованно. И нужно управиться до темноты. Когда бэрдэлаг проснется, выследить его будет почти невозможно, да и все мы можем несдобровать. Так что прочешем близлежащий лес и вернемся. Если повезет, с новостями.

– Но как мы вернемся? – непонимающе молвила Хейта. – В такой темноте немудрено и заблудиться.

– Ты – никак! – презрительно бросила Харпа. – А я – по запаху.

Гэдор нахмурился.

– Хейта дело говорит. Ни она, ни я – не обладаем чутким нюхом, как оборотни или упыри, – он окинул задумчивым взором своих настороженных спутников. – Потому разделимся мы вот как. Хейта пойдет с Маром. Я с Харпой. Ну а ты, Брон, сам по себе, как, впрочем, ты и любишь ходить, когда дело доходит до слежки или охоты. Все довольны таким положением дел?

Путники согласно кивнули.

– Тогда не будем медлить, – хлопнул в ладоши Гэдор. – Нынче каждая минута на счету. До встречи! И да прибудет с нами удача в этой непростой затее!

С этими словами он и Харпа уверенно двинулись вперед. Хейта и Мар пошли в другую сторону. Брон же немного задержался. Он молча наблюдал за тем, как удалялись его спутники, как неминуемо блекнул свет, источаемый ярыми светильниками. А потом тот и вовсе погас, и волка-оборотня окутала холодная, немая темнота.

Брон сбросил одежду стремительно и беззвучно. Его высокая фигура, черным пятном зиявшая во мраке, вдруг заколыхалась, делаясь неровной и зыбкой, и неожиданно поплыла. Пятно опустилось почти до земли, но при этом сильно раздалось в стороны.

Внезапно, два больших, льдистых зрачка грозно вспыхнули в кромешной тьме. И дальше по лесу уже неслышно потрусил крупный угольно-серый волк.

Мар шел первым, Хейта следом. Деревья провожали их подозрительным шелестом. Чтобы немного отвлечься от мрачных мыслей, Хейта обратилась к Мару с вопросом, который мучил ее уже давно.