По тропам волшебных лесов

Возражать было глупо, и путники проследовали друг за другом в широкий ход.

– Но, как вышло, что ты попала под власть его чар? – спросил Гэдэр, прежде чем скрыться в проходе.

– Натолкнулась на лиловую пыль, – Хейта пожала плечами. – Как видно просто не повезло.

Логово морока-дремотника обнаружилось очень скоро. Им оказалась сухая просторная пещера, из которой вело еще несколько выходов. На радость путников, пропавшие дети тоже находились здесь.

Морок-дремотник восседал у стены, скрестив ноги. Руки его, точно плети, безвольно покоились на острых коленях. Грозные руки, способные творить жуткое волшебство. Глаза под веками двигались быстро, как если бы он видел страшный сон, вот только это был не сон, а видения.

Дети сидели перед ним полукругом в несколько рядов. Их маленькие глазки были также сомкнуты, и также беспокойно метались, точно глаза больных, пораженных тяжелой хворью.

Те из них, кого забрали раньше, успели уже прилично исхудать. Одежда детей сделалась грязной и серой от земли и пыли. Лица их были бледными, точно их навеки покинула жизнь.

Среди детей Хейта без труда признала хрупкую, маленькую Нею, похожу на свою мать, как две капли воды. Была здесь и Тиорна, при виде которой сердце Хейты, и без того, беспрестанно ноющее, болезненно сжалось.

– Что делать будем? – тихо осведомился Брон.

– Всех детей я перекусать не успею, – на полном серьезе рассудил Мар. Только шуму наделаем, – он прищурился. – Думаю, если вырвать из видений морока-дремотника, то и дети очнутся, – он решительно скрестил на груди худые руки. – Но и его я кусать не собираюсь.

Путники устремили на него недоуменные взоры. Приметив это, Мар поспешно прошептал.

– Это небезопасно! Кто знает, что со мной сделается? И вообще, неизвестно, какова его кровь на вкус. Уверен, та еще гадость!

– Никто тебя об этом просить и не собирался, – улыбнулся Гэдор.

– Да уж, – фыркнула Харпа. – Тогда бы мы наверняка получили зачарованного Мара и разъяренного морока-дремотника.

Гэдор пытливо оглядел своих спутников.

– Другие идеи есть?

Хейта кивнула.

– Усыпить морока-дремотника.

– Что? – нахмурилась Харпа. – Он и так вроде не бодрствует.

– Он погружен в видения, – пояснила Хейта. – И думаю, Мар прав. Он навел чары на детей, и все дети связаны с ним. Если погружу его в сон, они наверняка очнутся.

Гэдор кивнул.

– Стоит попробовать.

Прокравшись между детей словно мышь, Хейта приблизилась к таинственному существу. Теперь она смогла получше его разглядеть.

Серая кожа морока-дремотника была вся покрыта морщинами, как земля во время засухи. Длинные волосы испачкались в земле и перепутались. На старой одежде зияли рваные дыры. А кончики пальцев существа слабо светились синим и темно-лиловым.

Собравшись с духом, Хейта коснулась рукой его шероховатой щеки. Лучистый свет вырвался из девичьих пальцев, пробежал по выцветшим волосам и забрался под капюшон, обнимая голову морока-дремотника подобно драгоценному обручу.

Брови существа внезапно судорожно сдвинулись, тело его напряглось и задергалось. Как видно, он что есть мочи противился неведомым чарам. Но и Хейта старалась изо всех сил. Погружать в сон существо, которому были подвластны сны, оказалось задачей не из легких. Наконец, дыхание морока-дремотника стало ровнее, тело его обмякло, и он обессиленно привалился спиной к каменистой стене. Хейта отняла руку и вздохнула, переводя дух.

В тот же миг все дети в пещере разом зашевелились. Послышались стоны, испуганные возгласы, жалобное хныканье. Дети пробуждались от чар. Путники захлопотали над ними, поднимали с колен одного за другим, успокаивали, ободряли.

Хейта пристально вглядывалась в детские лица, осматривала руки, пытаясь отыскать хотя бы намек на злое волшебство. Но вскоре страхи ее развеялись. Дети были чисты. Чары морока-дремотника не успели укорениться. Хейта присела подле перепуганной Неи.

– Тебя там мать ждет-дожидается, – ласково улыбнулась она. – Совсем разум обронила от горя.

Девочка смерила Хейту недоверчивым взглядом, но все-таки вложила холодные пальчики в ее ладонь. Поднялась с земли и принялась отряхивать замызганную рубашонку. А Хейта обернулась к Тиорне. Та встревоженно крутила рыжей головой, верно, пытаясь смекнуть, как она здесь оказалась. Брон помог ей встать на ноги.

– Ты в порядке? – участливо молвил он.

Та неуверенно кивнула, приметила у стены морока-дремотника и нахмурилась.

– Что вы с ним сделали?

– Он спит, – поспешила утешить ее Хейта. – И больше не сможет вам навредить.

– Хорошо, – кивнула Тиорна. – Он плохой. Показывал нам другой мир. Хотел, чтоб мы полюбили его. Чтоб родителей позабыли, – она ищуще огляделась. – А что стало с ней?

– С кем – с ней? – непонимающе ответила Хейта.

– С той, что он оставлял за себя, когда из пещеры отлучался, – внезапно глаза Тиорны перестали метаться и грозно сузились. – С ней.

Брон и Хейта разом повернули головы. Подле спящего морока-дремотника стояла босоногая девчонка. Одна рука ее была синей, вторая – лиловой. Сердце Хейты пропустило один удар. Морок-дремотник. Еще один. Не случайно волшебная пыль налетела на нее тогда…

– В стороны! – крикнула Хейта, вскидывая руку.

В тот же миг девчонка разжала пальцы.

Лучистый свет и синяя пыль взметнулись в воздух одновременно. На этот раз свет не пытался ее опередить. Он сложился в стену из света, закрыв всех, кто был по эту сторону от пыли подобно исполинскому щиту.

Грозное синее свечение озарило своды пещеры. Волшебная пыль клубилась, силясь найти малейшую брешь в золотистой стене, но тщетно. В слепящем потоке света не было изъяна. Вот только давалось это Хейте нелегко.

На девичьем лбу выступили капли пота. Руки ее дрожали. Хейте никогда еще не приходилось творить такое сильное волшебство. Да и слабость от укуса упыря давала о себе знать. Но и девчонка оказалась не всесильна.

Скоро синяя пыль стала рассеиваться и меркнуть, покуда не истаяла до конца. Хейта опустила руки, тяжело и часто дыша. Свет погас, и в полумраке стало видно, что девчонка зря времени не теряла.

Умудрившись кое-как растолкать морока-дремотника, она перекинула его руку через плечо и теперь отчаянно тащила его к одному из выходов. Мгновение – и обоих мороков-дремотников поглотила тьма.