По тропам волшебных лесов
Шрифт:
Внезапно, впереди Хейте почудилось движение. Она замерла и пригляделась. Высокий большерогий олень притаился за деревом и осторожно поглядывал на незваную гостью. Его раскосые глаза цвета ночи таинственно блестели, а крошечные уши шевелились проворно и настороженно. Наконец, распознав, что она не представляет угрозы, олень грациозно пересек папоротниковое море и скрылся в густой темноте.
Хейта продолжила путь. Скоро поперек дороги выросло длинное замшелое бревно, унизанное, точно бусами, бархатистыми бурыми цветами. Недолго думая, девушка примостилась с краю и принялась задумчиво разглядывать диковинные цветочные чашечки.
Неожиданно,
Хейта вздохнула с каким-то радостным облегчением, ибо страх, который она прежде испытывала перед Сумрачным лесом, истаял насовсем. Теперь ей стало ясно, о чем хотел поведать ей встреченный намедни единорог.
Разве можно было бояться такой вот необычной чарующей красоты? И деревья здешние, и кусты вечного морока, может статься, на деревню даже не наступали. А упреждали, хотели оградить людей от разных лиходеев, нашедших под беспросветной тенью Сумрачного леса надежный приют.
Внезапно, Хейте показалось, что кора ближайшего дерева пошевелилась. Девушка спустила ноги с бревна, осторожно подалась вперед. Ее зоркие жемчужные глаза различили, что ствол дерева покрывал не мох, а что-то другое, более легкое, невесомое, неуловимое.
Хейта протянула руку. Всего лишь на мгновение кончики ее пальцев успели ощутить нечто мягкое и шелковистое. А в следующий миг кора дерева вдруг разом пришла в движение.
Затрепетали тысячи нежных крылышек. И большие угольно-синие бабочки взметнулись в ночную темноту. Хейта глядела на них, затаив дыхание. Лесную тишину наполнил тихий шелест. Девушка запрокинула голову.
Бабочки заметались в свете волшебного огонька. А потом, одна за другой, незаметно истаяли в ночи. А Хейта осталась стоять: притихшая, онемевшая и пораженная. Как вдруг, сердце кольнула тревога. Позади нее кто-то стоял. Хейта резко обернулась и вновь растерянно застыла. Брон.
Рослую фигуру волка-оборотня скрывал полумрак. Только загадочно мерцали большие темно-серые глаза.
– Ты меня напугал, – невольно вырвалось у Хейты.
– Прости, – тихо ответил он, – не хотел.
– Я тут… смотрела, – она поглядела вверх, потом снова на Брона.
– Я видел, – был ответ.
– Красиво, – улыбнулась девушка.
– Да.
Его лицо осталось недвижным, точно вырезанным из дерева. Только серьезные глаза вдруг, как обычно, потеплели.
– Отчего ты не со всеми? – спросила Хейта.
– Я уже свое слово сказал, – спокойно ответил тот.
– И что решил? – насторожилась девушка.
– Я согласен с тем, что ты говорила, – кивнул Брон. – Согласен со всем.
– Да неужели? – искренне удивилась Хейта. – А отчего?
Оборотень помолчал, собираясь то ли с мыслями, то ли с духом.
– Я немало в жизни натворил, – наконец, проронил он. – Харпа правду сказала. И от той жизни меня спас Гэдор. Просто пришел и показал, что можно иначе, с его волшебным камнем и картой. Но даже тогда чего-то недоставало. Потом пришла ты, и все вдруг встало на свои места. И как прежде, я уже не хочу.
Хейта смущенно потупилась. Какое-то время они молчали. Оборотень нарушил
тишину первым.– Можно спросить?
Хейта кивнула.
– Волки-оборотни сильно досадили тебе в прошлом?
На лицо девушки пала тень.
– Ты даже не представляешь, насколько…
Брон отвел взор, вновь поглядел на Хейту, точно решался на что-то. И вдруг порывисто молвил.
– Мне жаль. Жаль, что они навредили тебе, – он смешался. – Может, тебе, конечно, все равно. Но я сожалею.
Взгляд девушки потеплел. Она почувствовала, как стена изо льда, что возникла между ними при первой встрече, окончательно растаяла.
Хейта глядела в глаза Брона, и как тогда, на площади, ей вдруг сделалось спокойно и хорошо. Страхи и волнения отступили. Она видела лишь его глаза. Большие, серые, обведенные угольно-черной полосой. А за ними – целый мир, в котором не было ни капли враждебности. Неожиданно, они озарились янтарным светом.
Брон потупился, промолвил хрипло.
– Нам пора.
Девушка, опомнившись, тоже отвела взор.
– Пойдем.
И они медленно двинулись лесом в сторону опушки. Хейта – чуть впереди, Брон – чуть позади. Волшебный фонарик летел следом, освещая путь.
Девушка шла, не оборачиваясь, затылком она чувствовала на себе взгляд оборотня. Но ей больше не было неуютно под этим взглядом.
Как мало, бывает, надо, чтобы враждебность сменилась на приязнь, – подумалось ей. – Всего каких-то несколько слов… И уже
Еще на подходе к прогалине они заслышали громкие голоса. Харпа что-то грозно выкрикивала. А Гэдор тихо, но упорно возражал.
Хейта с Броном выступили на свет.
– А-а, Чара! Явилась не запылилась! – выплюнула разъяренная Харпа. – Правильно сделала. Ибо ты остаешься. Оказывается, теперь ухожу я!
– Что стряслось? – проронил Брон.
– Мы с Гэдором готовы делать так, как Хейта сказала, а Харпа вон ни в какую! – кисло пояснил Мар.
Харпа подхватила с земли дорожный мешок и еще один с провизией.
– Этого, думаю, на первое время хватит. Остальное оставьте себе. Вам немало надо на четверых, – язвительно прошипела она.
– Постой, – настойчиво промолвил Гэдор.
– Чего еще? – ощетинилась та.
– Я хотел поведать кое о чем. Прошу только выслушать. Захочешь после этого уйти – задерживать не стану.
Харпа гневно сверкнула глазами, швырнула мешки обратно на землю и скрестила на груди крепкие руки.
– Говори.
Гэдор окинул своих спутников долгим взором и трудно вздохнул.
– Я принимал вас в команду одного за другим. И знаю все ваши истории. Кроме, разве что, истории Хейты. Но, думаю, она сама нам ее поведает как-нибудь. А моей истории не знает никто. И ее время, я думаю, как раз настало. Она растолкует вам лучше всего, отчего сегодня я хочу поступить так, а не иначе, – он задумался. – И если мой рассказ заденет кого-нибудь из вас, особенно, тебя Мар, я заведомо хочу извиниться. Помните, что это дела давно минувших дней. С тех пор многое переменилось. И дня не проходит без того, чтобы я не сожалел о том, что совершил или о том, чему мне довелось быть свидетелем.