По тропам волшебных лесов

Гэдор примостился на земле и знаком предложил другим последовать его примеру. Хейта и Мар послушно опустились на землю. Брон привалился спиной к дереву и приготовился слушать. Харпа демонстративно осталась стоять, где была. А Гэдор перевел дух и начал рассказ.

– Я жил на границе с Сумрачным лесом. В деревне под названием Крам, что означает «Мрак». И это немудрено, ибо к северу отсюда Сумрачный лес еще темнее, а жизнь на границе еще опасней. Мы жили вдвоем – я и мой сын, Энар.

– Вдвоем? – вырвалось у Хейты.

Следопыт кивнул.

– Жена моя, именем Лорэя, умерла, когда Энару не исполнилось еще и двух лет.

Хейта смущенно потупилась.

– Мне очень жаль. Я не хотела выспрашивать…

– Ничего, дитя, – мягко ответил Гэдор. – Это случилось очень давно. И при жизни Лорэи и после ее смерти я промышлял охотой и рыбной ловлей. Как-то раз возвращался я с добычей – доброй связкой жирных уток и завидел в нашей деревне воинов из ближнего города Дэлор.

В деревне стоял переполох. Вокруг воинов собрались не на шутку встревоженные люди. Я подошел расспросить, в чем дело. Оказалось, подле леса заприметили упырей. Те никогда не подходили так близко. Вот деревенские и кинулись в город за подмогой. А теперь воины прочесывали деревню, чтобы разузнать, не пропал ли часом кто-нибудь. Одолеваемый смутной тревогой, я поспешил домой. Толкнул дверь, окликнул Энара и с холодеющим сердцем понял, что дом был пуст. Я бросил добычу, не глядя, и выскочил за порог.

Я оббежал все улицы, постучался во все дома, расспросил всех, кого только мог, но сына так и не нашел. С тяжелым сердцем я сообщил об этом главе воинов, суровому человеку по имени Дэраг. Нехорошее предчувствие надвигавшейся беды одолело меня. Посовещавшись, воины решили прочесать лес. Я вызвался идти с ними. Они не противились. Следопыт, без промаха бьющий любую цель, мог им пригодиться.

Мы обшарили весь окрестный лес, но никого не нашли. Вечерело. Воины уже, было, засобирались обратно, когда неожиданно, миновав заросли колючих кустов, мы наткнулись на пещеру. Мы понимали, что сильно рискуем, ведь упырей там могло оказаться великое множество. Однако, все равно, держа оружие на изготовке, медленно и неслышно проникли внутрь.

Извилистый ход вел к просторной каменистой зале. Упырей здесь оказалось немного, всего лишь одна семья. Они о чем-то спорили на своем языке и не заметили нас. Я пригляделся, но Энара среди них не нашел. Мне показалось это хорошим знаком, и я облегченно вздохнул. Наверное, слишком громко. Потому что все упыри вдруг разом обернулись к нам.

Они глядели на нас с изумлением, злостью и толикой страха. Несмотря на то, что они были сильнее и быстрее, мы превосходили их числом. Они понимали это и не спешили нападать. Я выступил вперед.

– Мы ищем мальчика по имени Энар. Стройный, русоволосый, ямочки на щеках. Вы сегодня приходили к деревне. Случайно, не встречали его?

Самый древний из упырей тоже выступил для ответа.

– Нам ничего не ведомо о человеческом ребенке. Мы приходили к деревне, так как искали мою внучку, Тару. Ответьте, смертные, у вас ли она?

Я заверил его, что мы ее не видали. И тут один из упырей стал выкрикивать, что все смертные – лжецы и верить нам нельзя. Воины в ответ закричали, что не станут выслушивать оскорбления кровососов. Все распалились и расшумелись, но, может, все бы и обошлось, но один из воинов, самый юный и неопытный, по неосторожности пустил стрелу.

И она угодила прямо одному из упырей в сердце. Тот разлетелся по воздуху безжизненным серым прахом. Упыри оскалились, засвистали стрелы. И очень скоро все было кончено. Двое воинов лежали с разорванными глотками, остальные отделались ранами и царапинами. Из упырей не уцелел никто. И тогда откуда ни возьмись навстречу нам выбежала маленькая босоногая упыриха.

Как видно, та сама Тара, о которой толковал старейшина. Она застыла, окруженная клубящимся прахом, и яростно зарычав, бросилась на воинов. Ее убили без промедления. И тогда я увидел его…

Мой сын стоял на том месте, откуда выскочила Тара. После я выяснил, что там находился узкий лаз, которым они и пробрались в залу. Я до сих пор не знаю, почему они не показались раньше. Быть может, подоспели слишком поздно.

Воины вскинули луки, приняв его за одного из упырей. Но я закричал себя не помня.

– Не стреляйте! Это мой сын.

Я хотел подхватить его на руки, но он увернулся. Уставился на жалкую кучку пепла, что осталась от Тары, и протянул к ней руку. Тогда на левом запястье его стал виден укус. Две кровавые ранки.

Я вновь рванулся к нему, но Дэраг крепко ухватил меня за руку.

– Его укусили! – молвил он глухо.

– Ну и что? – непонимающе бросил я.

– Теперь он станет одним из них.

Из моих уст вырвался нервный смешок.

– Бабушкины сказки!

Энар, заслышав это, выкрикнул.

– Тара случайно! Она даже не пила мою кровь.

Он точно почувствовал что-то, потянулся ко мне. Но Дэраг держал меня крепко. Я взглянул в его бесстрастное лицо и только тогда осознал, что он собирался делать. Рванулся что есть мочи. И в тот же миг Дэраг отдал безмолвный приказ.

Когда я подхватил сына на руки, из груди его торчала стрела. Под тонкой рубахой уже растекалось ядовитое кровавое пятно. Он стал задыхаться. С окровавленных губ сорвалось:

– Зачем? Зачем было… убивать? – и он затих навеки.

Гэдор замолчал. Над путниками тоже повисло тягостное молчание. Глаза Брона были темными, что два омута. Харпа невидяще уставилась в землю. Хейта дышала взволнованно и часто. А на бедном Маре вообще не было лица.

– Мне бы услышать его еще тогда, – через силу промолвил Гэдор. – Но я поднялся, точно во сне. Дэраг что-то втолковывал мне, но я не слыхал. Видел только, как двигались губы. Потом я просто взял и убил их всех. Ярость и жажда мести придали мне сил.

Я вышел из леса к деревне весь мокрый от чужой крови. На встречу мне уже спешили перепуганные жители. Они расспрашивали меня обо всем, но я не отвечал. Молча зашел к себе, собрал дорожный мешок и покинул деревню. Останавливать меня никто не решился.

А после я… продолжил убивать. Убивал за деньги, за хлеб, просто за выпивку. В людском уделе, в волшебном, мне было наплевать. Тогда-то меня и прозвали Черным Палачом. Я жил так, пока в моих руках не оказались камень и карта. Это невероятная история. Но не все сразу. Припасем ее на другой раз.

Тогда я понял, что могу жить иначе. Делать что-то другое. Помогать. И я помогал. Но сердце все равно было не на месте. Что-то тяготило меня, мешало свободно дышать. Я старался, но не мог понять. До сегодняшнего дня.

Когда ты, Хейта, слово в слово повторила слова моего несчастного сына, я вдруг осознал, что с тех самых пор убивать так и не перестал. Пусть я не творил таких злодейств, как прежде, все равно. Я продолжал проливать кровь. Продолжал срамить память сына. Продолжал множить зло. Словно в день смерти Энара мой рассудок помутился и не мог проясниться до этих пор.