Под эгидой льва
Шрифт:
Ужас какой! Снейп, получается, продался за хорошую жизнь, не думая, что идеи Волдеморта грозили гибелью многим волшебникам. Его совсем не интересовало, сколько людей пострадает! Осознав, Гарри чуть было не вылез из воспоминаний сеньора. Он не любил профессора Снейпа с самого своего поступления в Хогвартс, первое время даже ненавидел, взглянул иначе после «приключения» в Запретном лесу и вот опять вынужден был убедиться, насколько тот отвратительно себя вёл. Пусть Снейп был молод и, видимо, совсем недавно закончил Хогвартс, его это совершенно не оправдывало.
Картинка сменилась. Всё ещё молодой профессор уже не жарко спорил с сеньором Росси, а сидел в кресле в его кабинете, схватившись за голову. Выглядел он так, словно вообще перестал заботиться о своём внешнем виде: волосы были
— Северус, я же предупреждал тебя, — голос сеньора Росси был полон разочарования, но не сочувствия. Гарри подумал мельком, что этот суровый человек, наверное, сочувствие испытывал только к нему, Гарри, и то из-за возраста. — Я говорил, что Волдеморт ещё покажет себя во всей красе, а ты окажешься в ловушке!
— Я не думал... не знал... не думал, что это может быть Лили, — сбивчиво бормотал Снейп. Лица его, занавешенного волосами, не было видно, но казалось, что он вот-вот разрыдается.
— Конечно, ты не знал! Конечно! Пророчества никогда не бывают конкретными. Но только скажи мне, Северус, разве непонятно, что слова «родится на исходе седьмого месяца» означают, этот... враг вашему Волдеморту — младенец? Или что он и вовсе во чреве матери ещё? Ты не подумал, что твой хозяин захочет убить новорождённого? А заодно и его мать, потому что никакая мать не поставит собственную жизнь выше жизни своего ребёнка!
Снейп сгорбился ещё больше. Справедливые обвинения будто давили на его плечи. Сеньор Росси, расхаживавший, заложив руки за спину, тяжело вздохнул и замедлил шаг.
— Нет ничего хорошего в низменном желании выслужиться, — пробормотал он и устало потёр лоб. — Видишь, к чему оно тебя привело? Ваш лорд вместе с толпами фанатиков рыскает по всей стране в поисках твоей подруги, а ты — здесь, льёшь горькие слёзы!
— Я просил его не трогать Лили! — взвился Снейп, вскочив с места. Бедный, с перекошенным гримасой отчаяния и злости лицом, с красными глазами и отчётливыми дорожками слёз на щеках... Гарри вновь испытал страшнейшее желание вылезти из Омута, не досмотрев, потому что ему стало жаль Снейпа, а жалеть того, из-за кого погибли его родители, было слишком уж невероятно и неправильно. — Просил! Лорд обещал сохранить ей жизнь!
— И ты в это веришь, Северус? — осадил его насмешливо сеньор. — Будто Волдеморт остановится, если твоя Лили встанет на его пути к своему ребёнку, а она встанет, уверяю тебя. И потом... ты просил только за мать, я правильно тебя понял? А ребёнок как же? Ребёнок, её продолжение, которое ничем не провинилось?
Тот посмотрел на своего учителя с яростью, с такой яростью и бешенством, что Гарри показалось — сейчас Снейп или проклянёт сеньора Росси, или ударит его.
— Мне всё равно на этого поттеровского... отпрыска. И на самого Поттера тоже.
В этот миг Гарри показалось, что он умер или вот-вот умрёт. Снейп говорил настолько искренне! Отцу Малфоя он тоже говорил искренне, и Гарри тогда купился на его слова. Однако то была совсем другая ситуация, Снейп хоть и не помнил, что спасал Гарри, но продолжал играть роль шпиона, а здесь... Здесь он ещё был преданным Пожирателем смерти, который жалел, что донёс пророчество своему господину, лишь потому что оно коснулось близкого ему человека. И этим человеком был не Гарри. Конечно, глупо предполагать иное, только если бы Гарри мог, он бы расплакался навзрыд. Зачем сеньор Росси заставлял его смотреть это? Вроде же он должен быть на стороне профессора, но пока что от увиденного Снейпа хотелось ненавидеть всей душой.
— Тогда я не понимаю, почему ты здесь, Северус, и что хочешь от меня, если Волдеморт пообещал оставить в живых твою подругу, а на её ребёнка и мужа тебе плевать.
Выражение лица Снейпа представляло собой жутчайшую смесь муки и злобы. Однажды так же выглядел дядя Вернон, когда Дадли гвоздём оцарапал багажник его новенькой машины (решив проверить, что там под краской) и свалил это на Гарри. Тётя тогда перепугалась настолько, что позвонила миссис Хейворт, жившей через три дома от них и работавшей медсестрой в больнице Литтл Уингинга. Помощь соседки оказалась не лишней: у дяди и вправду чуть
не случился сердечный приступ.— Я... я не знаю...
— Громче! Громко и чётко выражай свои мысли, Северус! Ты взрослый человек, мастер зельеварения, а не мямля и нюниус!
Снейп пошёл некрасивыми красными пятнами, но гаркнул:
— Я должен её предупредить! Я не знаю... Я не уверен, что милорд сдержит своё слово! А Лили должна знать, что ей лучше бежать, спасаться!
Внимательно посмотрев на него, сеньор Росси покачал головой и, закончив очередной круг по комнате, опустился в кресло. Снейп же остался стоять, сжимая кулаки и комкая свою мантию.
— Судя по тому, что ты говорил мне о ней, эта девушка не из тех, кто выберет такой путь.
— Я знаю! Потому и боюсь! Но я не могу её найти, совы возвращаются с письмами...
— Значит, она прячется под Фиделиусом.
Они ещё долго препирались по этому поводу. Снейп никак не желал сдаваться и признавать, что поступал неправильно, а сеньора Росси очень злило, что его ученик нёс бесчеловечную чушь. Разговор на повышенных тонах в один момент и вовсе перетёк в полноценную ругань, правда, на незнакомом Гарри языке, итальянском. Слава Богу, ему и так достаточно было услышанного. Все чувства Гарри к профессору Снейпу вновь сделали головокружительный кульбит и встали с ног на голову. Жалость и сочувствие, уважение к нему забились куда-то в самую глубину души, делая вид, что их не существовало вовсе. Как же мерзко, как мерзко! Да, профессор в конечном итоге уговорил наставника помочь ему, но, даже объединив усилия, они не смогли найти Лили Поттер. Не спасли…
Воспоминание вновь поменялось, только теперь сеньор Росси не беседовал со Снейпом лично, а писал ему письма. Гарри очень хотелось бы промотать видение, как кассету в видеомагнитофоне Дадли, но Омут памяти такого не умел, пришлось смотреть. И после нескольких подобных воспоминаний Гарри... Гарри уже не был настолько уверен, что профессора Снейпа нельзя жалеть.
Сеньор Росси, отойдя от той вспышки, долго и вдумчиво анализировал пророчество. Узнав, наконец, его текст, Гарри так и не сумел понять, почему все решили, что герой этого предсказания — ребёнок, который родится именно у Джеймса и Лили Поттеров. Волдеморт очень много кому из английских магов не нравился, не только родители Гарри с ним сражались. Дальше — больше. Оказывается, профессор узнал не всё пророчество, а только часть, потому что подслушивал (что вообще-то плохо, но тут главнее другое), как директор Дамблдор собеседовал какую-то волшебницу на должность преподавателя прорицаний. И встреча эта проходила не в директорском кабинете — в каком-то кабаке! Гарри был мал для собеседований, но знал, что паб — совсем не место для подобных разговоров. У Дамблдора целая башня в распоряжении, почему бы не пригласить кандидатов туда? Там же и эту, как её, конфиденциальность легко обеспечить даже без чар: ну, какой волшебник в здравом уме будет подслушивать у директорского кабинета? Его мигом обнаружат, да хотя бы портреты предыдущих руководителей школы, про которых, начитавшись «Историю Хогвартса», рассказывала Гермиона. Что же случилось, что директор назначил встречу за пределами замка? Магам и ремонт не аргумент, с помощью колдовства он делался очень быстро.
Задавшийся этими вопросами сеньор, в отличие от Гарри, нашёл объяснение случившемуся. Это была ловушка. Снейпа специально позвали, чтобы он услышал пророчество и передал, кому следовало. Возможно, что ему специально дали подслушать только часть, чтобы Волдеморт уж точно попался на крючок и принялся докапываться до сути. Вот только разве можно предсказать по чьему-то заданию? Гарри казалось, это спонтанный процесс, не зависевший от воли волшебника. Но всё же проводить собеседование в трактире в такое неспокойное время, зная, что второй кандидат поддерживает врага... Гарри не понимал, что именно склонило его, но больше не отметал аргументы сеньора Росси просто потому, что они были в защиту Снейпа. Слова итальянского волшебника звучали разумно, только Снейп к ним не прислушался. Как ни убеждал его сеньор Росси уехать, профессор остался в стране. Писал, что должен убедиться, что лорд не навредит Лили, а остальное, даже собственная судьба, его не волновало.