Подвиг

Сначала Немо пробовалъ обмануть самого себя. Онъ говорилъ себ, что онъ здитъ для здоровья. Онъ цлые дни проводитъ, сидя за рабочимъ столомъ, или въ автомобил, или въ полетахъ, ему нуженъ иной моцiонъ и что можетъ быть лучше верховой зды? Онъ въ ум своемъ сослался на Муссолини и Наполеона. Но чуждый компромисса самъ себя остановилъ. «Ну да, влюбился, какъ кадетъ, какъ гимназистъ… Влюбился, но безумствъ не надлаю, а что полюбуюсь на ту, чью мать такъ сильно любилъ, что никогда даже не посмлъ сказать ей о своей любви и чей отецъ не только моимъ дру-гомъ, но сталъ и сотрудникомъ и замстителемъ, такъ бды отъ этого никакой не будетъ!»

И онъ похалъ полюбоваться этой барышней, англичанкой по воспитанiю, Русской по крови.

Еще была тогда зима, но дни были яркiе, солнечные, радостные. Въ Булонскомъ лсу, все казалось красивымъ и принаряженнымъ. Очень много было катающихся. Немо скоро увидалъ ту, кого такъ хотлъ встртить. Она хала на прекрасной рыжей лошади и почти рядомъ съ нею халъ наздникъ, англичанинъ, на срой и такой же хорошей лошади. Капитанъ Немо снялъ котелокъ. Ана сейчасъ же узнала его. Она перевела свою лошадь на шагъ и подъхала къ Немо.

— Вы здите верхомъ? — спросила она, ласково улыбаясь, — но почему я васъ раньше не встрчала?

— Я раньше не здилъ. Только сегодня началъ. Они говорили по-англiйски.

— Какая прекрасная у васъ лошадь. Она не изъ манежа?

— Нтъ. Это моя собственная лошадь.

— Это сейчасъ и видно. Раньше я здила на манежной. Теперь мн мама купила этихъ двухъ лошадей. Совсмъ другое.

Она пустила свою лошадь рысью. Они прохали, молча, аллею. Немо любовался ею. Какъ она напоминала ему Валентину Петровну!.. Та здила тогда амазонкой, Ана сидла на мужскомъ сдл въ разрзной юбк. Отъ этого она казалась меньше и стройне, чмъ была Валентина Петровна. Она, оборачиваясь, поглядывала на Немо. Въ ея улыбк было нчто неотразимо прелестное. Изъ воспоминанiя прошлаго, изъ того, что было сейчасъ передъ нимъ, въ душ Немо точно плелась нжная ткань. Она опутывала его сердце и непривычно сладко становилось въ немъ. Его большая работа, подвигъ и жертва, имъ задуманные, прiобртали отъ этого какое то совсмъ новое и чарующее значенiе, и кром Россiи къ нему приближалось это живое существо, похвалу котораго было прiятно заслужить.

Она мягко перевела на шагъ. Лицо ея раскраснлось. Пухлый ротъ былъ мило полуоткрытъ. Она наслаждалась движенiемъ лошади. Въ ея синезеленыхъ, совсмъ материнскихъ глазахъ отражалось небо и они казались боле синими, чмъ зелеными. Бриллiантовые огни восторга играли въ нихъ.

— Вы знаете, я ужасно, какъ рада, что встртилась съ вами. Вы тогда пришли, передали это ужасное извстiе о томъ, что мой отецъ убитъ на войн, и исчезли, не оставивъ даже своего адреса. Я очень тогда волновалась этимъ и много плакала. Мн такъ хотлось все знать о своихъ родителяхъ и о первыхъ годахъ моей жизни и кто же мн могъ разсказать, какъ не вы?

— Представьте, и мн было досадно, что я такъ мало вамъ тогда разсказалъ.

— Вы мн теперь разскажете все о моихъ настоящихъ пап и мам. Кто они были и кто были ихъ родители?

— Вашъ отецъ герой, и въ полномъ смысл этого слова джентльменъ… Боле чмъ джентльменъ.

— Что же можетъ быть боле этого?

— Онъ Русскiй офицеръ.

— И знаете что, будемъ говорить по Русски. Это мн будетъ практика. Я говорю по Русски съ одною барышней. Она работаетъ въ этомъ, знаете, обществ христiанскихъ молодыхъ людей. Но мн этого мало. И съ нею мы ведемъ такiе простые разговоры. Говоримъ о литератур. Она даетъ мн читать Русскихъ книгъ, а съ вами мы будемъ говорить о прошломъ моихъ родителей. Ахъ, какъ это интересно все знать о себ. Мн иногда кажется, что мы живемъ и въ прошломъ, какъ будемъ жить и въ будущемъ потомъ, посл умиранiя.

Когда они прiхали въ заведенiе Ленсманъ, Ана снова представила Немо своей прiемной матери. Мистриссъ Гербертъ очень радушно привтствовала инженера, котораго дожидалась такая прекрасная машина. Она ничего не имла противъ того, чтобы Ана здила вмст съ нимъ. Притомъ же ихъ сопровождалъ старый наздникъ мистеръ Томпсонъ.

— До завтра, мосье Долле.

— До завтра, мадемуазелль Ана.

— Только бы опять хсрошая погода.

— Богъ дастъ, мадемуазелль Ана.

Она помахала ему изъ окна кареты маленькой ручкой, онъ снялъ котелокъ. Было хорошо и тепло на его сердц.

XX

Капитана Немо мучилъ вопросъ, сказать Ан, что ея отецъ живъ, или не говорить, какъ о томъ просилъ его Ранцевъ.

Ранцевъ просилъ его тогда, когда онъ служилъ наздникомъ у госпожи Ленсманъ и былъ бденъ. Теперь, когда Ранцевъ становился у такого большого и благороднаго дла, можетъ быть, онъ и самъ бы хотлъ сблизиться со своею дочерью.

«Будущее покажетъ», — ршилъ Немо.

Онъ халъ по парку. Десятки всадниковъ и амазонокъ его догоняли и обгоняли. Онъ не оборачивался. Но были какiя то тайныя силы, — токи что ли какiе? — онъ задолго узнавалъ поступь ея лошади. Онъ не видлъ ее, а уже сердце его учащенно билось, и онъ зналъ, что это детъ она. Артемида настораживала и косила назадъ ушами. И она знала прекрасную рыжую красавицу Аны.

— Чудный день.

— Совсмъ весеннiй, миссъ Ана.

— Ну, говорите, пожялуйста, по Русскому.

Она говорила хорошо, почти безъ акцента, съ легкими неправильностями и чуть картавя, что длало ея рчь еще боле милой.

Онъ разсказалъ ей про дтство ея матери.

— Она была тогда дочерью начальника кавалерiйской дивизiи.

— Вотъ отчего я такъ люблю лошадей, — сказала Ана.

— Вашъ отецъ ихъ обожалъ. Онъ былъ спортсменъ.

— Онъ много скакалъ?

— Да.

— На стипль чезахъ?

— Да. И незадолго до войны онъ взялъ въ Красномъ Сел второй Императорскiй призъ.

Все это было «страшно» интересно, но все это требовало поясненiй. Вопросы сыпались: — «что такое Красное Село?» «что такое Императорскiй призъ?», «это больше Дерби, или это какъ Ливерпульскiя скачки»? Бдный капитанъ Немо затруднялся съ отвтомъ. Какъ бы тутъ ему помогъ Раыцевъ! Онъ то наврно зналъ вс эти скачки.

— А мама?… Она хорошо здила?… Лучше меня?… Какъ она вышла замужъ? Вы мн все, все разскажите. Мн все это надо знать. Я же ихъ дочь!

Всего разсказать было нельзя. Каиитанъ Немо проявилъ большую чуткость. Онъ разсказалъ о первомъ брак съ профессоромъ Тропаревымъ, но совсмъ умолчалъ о Портос, какъ будто его и не было.

— Куда же двался этотъ Тропаревъ? Мама развелась съ нимъ?

— Нтъ. Онъ умеръ. Ваша мама осталась вдовою. Къ этому времени ея родители умерли. Она была совсмъ одна. Тогда ей сдлалъ предложенiе вашъ отецъ. Онъ командовалъ тогда эскадрономъ въ Маньчжурiи.

И опять нужны были отступленiя. Она не знала что такое Маньчжурiя. «Это же Китай?… Какъ же мой отецъ могъ тамъ командовать эскадрономъ?…».

Объясненiя затягивались. Тутъ Немо чувствовалъ себя хорошо. Онъ это все могъ объяснить. Онъ и самъ былъ шаферомъ у нихъ на свадьб, Тутъ было самое интересное. Совсмъ, какъ въ кинематограф! У нея была няня китаянка: «Чао-Ли». Ана нсколько разъ повторила это слово.

— Чао-Ли… Чао-Ли, — да я помню… Я слышала.

Мн говорили. Ужасно, какъ интересно. Вы знаете, напрягаю память и ничего не могу вспоминать… А вотъ иногда во сн… Да нтъ, вовсе не во сн, а такъ въ какой то полудрем, мн слышится, что кто то шипитъ надо мною… И запахъ табаку… Не нашего… И потомъ запахъ духовъ и вотъ тутъ замретъ сердце… И я пойму, что все это мн снится или кажется. Ну, продолжайте… Папа командовалъ эскадрономъ. Я родилась на постовой казарм… И кругомъ солдаты… И никого, никого… А потомъ?