Пока, заяц

Рядом со школой было одноэтажное здание теплицы с острой чёрной крышей. Так посмотришь, и не понятно даже, что теплица, окошек ведь даже нет. Склад какой-то. Дверь одна облезлая деревянная, а на стене почти выцветшая надпись сделана красной краской.

«Выгул собак запрещён! Ночная автостоянка.»

Я посмотрел на Тёмку с хитрым прищуром и спросил:

— А зайцев? Зайцев-то можно выгуливать? Не знаешь?

— Не-а, не знаю, — он ответил и плечами пожал.

Тёмка шаркнул громко кроссовками и остановился возле кирпичной стены. Руки важно спрятал в карманах и уставился на красные облезлые буквы.

— Ты чего застыл? — я тихо спросил его.

— Да просто. Когда было шесть лет, с мамой тут гуляли и с нашим дядей Серёжей, ну, с лысым.

Я усмехнулся:

— Как будто я его знаю.

— Первый раз я тут оказался. Прямо вот эта же надпись была, эта же теплица стояла. И школа моя вон там. Мама сказала, «вот, здесь будешь учиться на будущий год».

Он резко вдруг замолчал и громко вздохнул.

— А потом что? — спросил я. — Дальше-то что было?

— Да ничего не было. Двадцатник уже почти. Надпись всё та же. Школа. Теплица так же стоит. Всё по-другому, а вроде и нет. Сам даже не знаю, чего такое сказал. Ерунду какую-то, да?

— Нет. Не ерунду.

Школьный двор остался позади, и мы с ним зашагали между свечными одинокими девятиэтажками. Небо ещё ярче и светлее стало, как будто не ночь, как будто вот-вот просыпаться пора. А на улицах никого, светофор на перекрёстке тихо мигал, пыль и тихий июньский ветерок будто пропускал по стёртой пешеходной зебре.

Один раз только синие жигули проехали по спящим улицам, в арку девятиэтажного дома нырнули и исчезли. И всё опять стихло, опять в пении сверчков и лёгком ветерке всё утонуло. Только и слышно хруст наших кроссовок по сухому асфальту.

Тёмка вдруг засмеялся и сказал мне:

— Дома целая пачка писем лежит. Весь год тебе их писал, так прям не терпится тебе их отдать.

Я на него нахмуренно глянул и спросил:

— Чего? Подожди, ты говоришь, что писал мне письма, копил их дома и, вместо того, чтобы их весь год отправлять… сейчас все разом их мне отдашь?

— Мгм, — он ответил и засмеялся. — Да ну это шутка такая из «Счастливы вместе», господи, Вить. Там одна тупая девчонка пришла на вечер встреч выпускников, и Светка такая сказала, «я ей всё это время письма писала, так не терпится ей их отдать».

— И чего? Отдала?

— Да, отдала. Встретились и письмами обменялись. Просто шутка смешная. Нет, я тебе письма все отправлял, ни одного не пропустил.

— Ну слава богу, — я произнёс с сарказмом и цокнул. — Ладно хоть догадался.

Мы сели с ним на лавочку возле подъезда свечной многоэтажки. Дом ближе к шестому этажу уже светился ранним летним рассветом, а нижняя половинка всё ещё в полумраке ночи утопала. Рябина в палисаднике шелестела, домофонная дверь с остатками содранных объявлений тихо мигала разбитым дисплеем. Вокруг подъезда банки пивные валялись, фантики из-под шоколадок торчали из зелёной ржавой мусорки.

Тёмка громко вдохнул летнего воздуха и спросил:

— Ты хоть рад, что дома, Вить? Что вернулся?

— Конечно рад, чего уж глупости спрашиваешь?

— Устал служить, наверно?

— Мгм. Наслужился уже за восемь лет.

— Точно, — он произнёс тихо и закивал. — Ты то в школе сначала в форме маршировал, то в армии. Сейчас-то всё, надеюсь? Больше никуда не убежишь? В военное училище какое-нибудь?

— Да никуда я не убегу. Вон, к нам, в машиностроительный буду поступать. А ты?

— И я не убегу. В ВГУ на журналиста пойду.

— В центр будешь туда-сюда кататься?

— Ну а чего? Я бы к вам туда, в колледж поступил, мне всё равно, но у вас там специальности все технические. Вообще ничего интересного нет, одни инженеры, конструкторы, маляры. Чего я делать там буду?

Я опасливо осмотрелся и тихонько схватил его за руку. Тёмка резко дёрнулся, встрепенулся и глазами испуганными забегал по спящему дворику.

Я спросил его:

— Можно, что ли, иногда тебя буду провожать на учёбу?

А он ещё крепче сжал мою руку и улыбнулся:

— Прям в автобусе со мной будешь кататься? И вот охота тебе?

— Охота. Можно, что ли?

— Можно, конечно, — Тёмка плечами пожал и начал болтать ногами. — Вау, это что, меня мой молодой человек будет провожать до института?

— Да, будет. Жалко тебе?

Он подсел ко мне поближе и прижался к моей руке.

— Не жалко, — сказал Тёмка и по ладошке меня погладил. — До сих просто не верится. Что лето, что мы с тобой, и что школа уже закончилась, и что будем отдельно жить.

— Будем, — усмехнулся я. — Уже живём, Тём. Сейчас с тобой погуляем и домой ведь пойдём, да?

— Да.

— К нам ведь пойдём, а не к кому-то. Не к маме твоей, не к бабушке с дедушкой, а к нам. И никого там больше не будет. Да ведь?

Он ничего не ответил и тихо кивнул. На меня даже не посмотрел, не хотел, наверно, чтобы я его мокрые глазки увидел.

<