Последнее обещание, которое ты дала

В его глазах вспыхнуло что-то тёплое при словах дом и Адди, произнесённых почти в одном предложении. А может, это была мысль о том, чтобы провести день в постели совсем не так, как мы изначально планировали этим утром. Он поцеловал меня в лоб и отступил, доставая телефон и отправляя кому-то сообщение.

— Вирус уничтожил всё, что у него было в сети? — спросил Лиланд.

После того как Райдер порвал свою рубашку от смокинга и перевязал мою шею, чтобы остановить кровь, я настояла на том, чтобы найти ящик Гудини. Я прихватила ноутбук Ларедо, пока мы прочёсывали ранчо, отстреливаясь на ходу и наблюдая, как вирус Наталии пожирает бизнес Ловато, прежде чем уничтожить и самого себя.

Когда мы добрались до сейфа в кабинете Ларедо, нам пришлось притащить туда его тело, чтобы открыть замок с помощью его глаз и отпечатков пальцев. Внутри было кольцо в стиле ар-деко и два внешних жёстких диска, инкрустированных золотом.

Райдер ахнул при виде кольца, сжав его в кулаке и зажмурив глаза, словно нашёл Святой Грааль.

Я не успела спросить, но подозревала, что это было кольцо, которое он подарил Рэйвен. Я сосредоточилась на дисках, позвонила Рори и ввела код доступа. Ящики Гудини были неполны — им не хватало последней строки кода, найденной Рори в Нинтендо, но теперь и она исчезла, растворившись в цифровой пустоте, сожжённая Рэйвен.

Даже зная, что последний фрагмент недоступен, мы с Рори приняли единственно верное решение — разбить диски. Никто не должен был обладать той властью, которую этот код мог дать.

Я кивнула Лиланду.

— Да. Вирус сделал своё дело. Но Рэйвен оставила достаточно улик, чтобы уничтожить всё, что осталось от бизнеса Ловато.

— Начальству не понравится, что у них не будет ящика Гудини в руках. Они захотят знать, как именно эти диски были уничтожены.

— Я приняла решение. Если кому-то нужна жертва, пусть забирают мой значок. Только оставьте Рори в покое.

— Или, возможно, Ларедо сам уничтожил диски в припадке ярости перед тем, как его застрелили. Знаешь, если уж он не мог их получить, то никто не должен был. — спокойно предложил он.

Моё сердце сжалось. Даже после того, как я усомнилась в нём и скрывала от него информацию, мой начальник всё равно прикрывал меня.

Я не ответила. Если бы я открыла рот, то могла бы разрыдаться, а я ни за что не позволила бы себе заплакать здесь, на фоне десятков агентов, обшаривающих ранчо.

— Думаю, тебе стоит воспользоваться накопленным отпуском. — сказал Лиланд. — Возможно, через два месяца всё уляжется, и ты сможешь вернуться.

Его взгляд скользнул к Райдеру и обратно, и уголки губ дрогнули в намёке на ухмылку.

— Если, конечно, у тебя нет других планов.

— Честно говоря, у меня нет ответа на этот вопрос сегодня, Лиланд.

— Разберёмся, Джи. Мы нуждаемся в тебе.

Я не сказала ему правду. О том, как в те минуты, когда мне казалось, что я умру от рук Ларедо, единственное, о чём я думала — это сказать Райдеру, что люблю его, и успеть увидеть Адди и свою семью ещё хотя бы раз.

Эта работа не стоила риска потерять их.

— Проваливай отсюда. — сказал он беззлобно. — Если рабочая группа потребует отчёт, я свяжусь с тобой. А пока… поговорим через пару месяцев.

Он ушёл, и в тот же миг Райдер снова оказался рядом.

Я обняла его, моё сломанное запястье взорвалось болью, а тонкая ткань атласного платья наконец позволила мне ощутить пронизывающий январский холод. Я подняла здоровую руку и убрала с его лба прядь волос.

Голубые глаза прожигали меня насквозь. Забота. Любовь. И лёгкое сомнение, которое мне не нравилось в них видеть.

— Нам нужно заняться твоим запястьем. — мягко сказал он.

Я кивнула.

— Но сначала мне нужно сказать тебе кое-что.

Его кадык дёрнулся.

— Ладно.

— Я люблю тебя.

Улыбка заиграла на его губах — первая с того момента, как мы подшучивали друг над другом в гостиничном номере. И эта улыбка была ослепительной. Она заставила меня почувствовать, будто на меня направили прожектор, будто я стою на сцене перед единственным зрителем, и это было лучше, чем если бы за мной наблюдал весь мир.

— И всё? — с притворным разочарованием протянул он. — Никаких объяснений? Никаких грандиозных жестов? Просто три слова, сказанные так, словно ты заказываешь стейк?

Я фыркнула, выдыхая смешок.

— Эти три слова изменили мою жизнь, даже если твою не изменили.

— Дело было не в словах, дорогая. Дело было в тебе.

Он наклонился и мягко поцеловал меня. И даже сейчас, уставшая, израненная, сломанная, я почувствовала, как искра этого поцелуя разгорается во мне, проникая в самую глубину души.

Он отстранился, прижался лбом к моему и тихо сказал:

— Если вдруг осталось хоть какое-то сомнение, когда я говорил о родственных душах… Ты — моя. Та самая любовь, о которой я не смел даже мечтать. Я люблю тебя. Я люблю тебя и сделаю всё, чтобы твой мир был целым.

Мысль о том, что он считает мой мир неполным, пронзила меня почти так же больно, как нож Ларедо, но в то же время его обещание разлилось по моим венам тёплой волной радости.

Я должна была убедить его, что он ошибается. Должна была сказать так, чтобы он услышал, чтобы почувствовал каждую букву, так же, как почувствовала их я.

Я вложила в каждое слово всю свою любовь, всю правду, которая жила во мне, и прошептала:

— Всё, что мне нужно — это ты и Адди.

Глава 42

Райдер

Джиа настояла на том, чтобы забрать наши вещи из отеля и ехать прямо в Уиллоу Крик. Я хотел, чтобы она отправилась в больницу, но она потребовала сначала увидеть Адди, сначала вернуться домой. И тот факт, что она так отчаянно стремилась к моему дому и моей дочери, вместе с тем «я люблю тебя», которое она сказала мне, сделал что-то странное с моим сердцем. Запечатал его. Исцелил его. Я не был уверен, что именно. Может, всё сразу. Я знал только одно — я её люблю.

Я любил её и был в восхищении от того, что она сделала этой ночью.

От того, как она сохраняла хладнокровие, пока мне казалось, что я рассыпаюсь на куски.

Она приняла обезболивающие, которые предложили медики, но ничего сильнее. Я знал, что ей всё ещё больно — она морщилась каждый раз, когда я слишком резко входил в поворот, торопясь привести нас домой, к нашей семье.

Я убрал ногу с педали газа, немного сбавляя скорость. Теперь больше не было пожара, не было нависающего над нами рояля, готового рухнуть. Впереди была только долгая дорога в будущее, которое нам предстояло построить, но оно было там, ждало нас.