Райский Град

Лысый глянул снизу вверх, лениво поднялся и пропустил.

— Одну секунду, — остановил меня Магомедов, также вставший. — Мы так и не приступили к обсуждению нашего дела. Вот, — он протянул белую карточку. Похоже, понял, что я сегодня сюда не вернусь. — Свяжитесь со мной.

Я принял карту и утопил в кармане пальто, зная, что никогда больше на неё не взгляну.

— Прошу, — сказал полицейский, и я с гордо поднятой головой направился к выходу из «Корлеоне». Было около девяти часов вечера.

Прокручивая в голове встречу с Магомедовым, я удивлялся: его не возмутил тот факт, что я и Катерина провели ночь вместе, но он пришёл в бешенство, когда узнал, что девушка назвала меня принцем. Вопрос: кем же она на самом деле приходится Магомедову? Разве любовницей? Нет… но и других вариантов не приходит на ум. Однозначно стоит встретиться с певицей и всё выяснить.

После уточнения личности, прошедшей в патрульном автомобиле полицейского, я отправился обратно к дому Катерины. Несмотря на то, что имел намерение рассказать стражу нравственности всю правду о лысом и Магомедове, не сделал этого: тогда, в полицейской машине, я решил, что эта «криминальная» история покажется Вагану Алибабаевичу моей собственной фантазией, построенной на домыслах. Нужно больше информации и доказательств, чтобы выдвигать какие-либо обвинения. И было у меня предчувствие, что в этой истории не всё так просто, торопиться с выводами не стоит.

Домофон вновь играл мне Моцарта вплоть до того, как вызов не прервался автоматически. Я не стал повторять звонок и отошёл в тень крыльца, твёрдо решив дождаться Катерину. Вставив трубку в уголок рта, погрузился в раздумья.

Стоило сложить все имеющиеся детали пазла, и я начал вспоминать.

1) Александр, телохранитель Катерины, ударил меня по голове на парковке ресторана «Авеню». Из ревности?

2) Павел, директор заведения, явно покрывал его, рассказав историю про бильярдный шар. Дружба?

3) Лысый требовал больше не общаться с Катрин и лихо прокатил меня, показывая всю серьёзность своих намерений. После делал отчёт Магомедову на балу литераторов.

Также я заметил слежку за собой: тип в шляпе с сигаретой на работе и хамло в «Авеню», занявший моё место и ушедший с певицей. Всё это — один и тот же человек? Лысый? Более чем уверен. Логично, что он работает на Магомедова…

Вспомнились слова Вергилия на балу: «Мы с Катюшей едем сегодня ко мне». Но тогда она сбежала со мной. А он следит за каждым её шагом и знал об этом, но не остановил… Что же за отношения между ними?..

Вдруг меня осенило: если Катерина и вернётся домой, то через крышу, ведь парковка там. Я, чертыхаясь от собственной глупости, вновь подошёл к домофону и набрал номер квартиры.

— Кто там? — почти сразу отозвался голос, и от него вздрогнуло в груди.

— Катерина! — вскрикнул я, но одёрнул себя и спокойнее произнёс: — Это Роман. Нам нужно поговорить.

Молчание. Но вот раздался гудок, и заветная дверь подъезда приотворилась. Я схватился за ручку и шмыгнул внутрь, глупо опасаясь, что дверь передумает и закроется.

Лифт примчал меня наверх, и я вылетел из него, как только створки раздвинулись. Дверь в квартиру Катерины оказалась приоткрыта. Не колеблясь, зашёл и тут же наткнулся на полумрак прихожей.

— Роман? — донеслось откуда-то из комнат. — Подожди в гостиной, я сейчас выйду.

Мне хотелось ответить, что зашёл ненадолго, что только спросить кое о чём (крайне для меня важном)… а ноги уже сами понесли по знакомому коридору. До слуха донёсся шум воды, и я понял, что Катерина принимает душ.

Нещадно отгоняя навязчивые фантазии, я зашёл в гостиную. Поколебавшись, снял пальто и шляпу, кинул их на диван. Намеревался присесть, но понял, что стоя комфортнее. Подошёл к окну. Город, безмолвный, словно в немом кино, блистал праздничными огнями. То тут, то там распускались лепестки ранних салютов. В окнах дома напротив кто-то жёг бенгальские огни. Далеко внизу, во дворе — тоже. Захотелось открыть окно и впустить предпраздничные взрывы, радостные вскрики и хлопки, и рука уже потянулась…

— Теперь не страшит высота?

Я обернулся и увидел Катерину. На ней был шёлковый банный халат, похожий на кимоно гейши. Волосы оказались гладко уложены, так что от былой пышности не осталось и следа. Макияжа не было, и девушка будто открылась мне заново: лицо показалось моложе, его чистота, искренняя улыбка и сияющие зелёные глаза напомнили до боли знакомые черты моей поэтессы…

— Я рада, что ты здесь, — сказала Катерина, мягко ступая босыми ногами.

Я сделал пару шагов, и мы оказались друг напротив друга.

— Я хочу… — Но она не дала мне договорить: порывисто обняла и прильнула к губам. Я видел её прикрытые веки с длинными ресницами, чувствовал изгиб талии под ладонью и считал секунды: один, два, три, четыре… Почувствовал, как её зубки обхватили моё губу, но, вопреки желанию, не поддался. Сначала нужно всё выяснить.

Она наконец отпрянула (очень, очень медленно), пристально посмотрела на меня, затем спросила:

— Что с тобой сегодня?

— Я хочу спросить кое о чём, — проговорил я как можно твёрже, но её губы уже разогрели воск, и Роман Снеговой начал потихоньку таять. — О Магомедове.

Выражение глаз Катерины стало серьёзным. Она отвернулась, прошла и села на диван рядом с моим всё ещё холодным пальто.

— О том, — продолжил я, наблюдая за нечаянно оголившейся, розовой после горячего душа коленкой певицы, — какие между вами отношения.

— Не всё ли равно? — резко сказала она, стрельнув в меня взглядом.

Настала гнетущая тишина. Она длилась около минуты, и я понял, что больше никогда не буду употреблять выражение «минутное молчание» в обозначении чего-то непродолжительного.

— Раньше я думала, — начала Катерина, смотря в сторону, — что отношения — это рынок… или аукцион. Расположение девушки получает самый достойный: самый привлекательный, самый щедрый, самый богатый, самый сильный… самый настойчивый. Романтичный. У меня в голове был некий образ идеального мужчины — с ним я сравнивала каждого кандидата. Порой случались совпадения, и у меня появлялся «любимый» человек… ненадолго. Разочарование, несоответствие моим ожиданиям возникало уже после нескольких свиданий. Не знаю, сколько было этих «кандидатов»… Порой, находясь среди поклонников, я так остро чувствовала одиночество, что…