Райский Град

Она замолчала. Я знал: нужно подойти и обнять её, дать понять, что не одна, что есть тот, кто всегда поддержит… но стоял, как манекен, и лишь хлопал глазами.

— И после смерти отца… — Она запнулась. — Появился он. Вергилий. Явно не идеал… но к тому времени я уже разочаровалась в своём вымышленном принце. А Вергилий был… просто рядом. Только позже я начала догадываться, что ему нужно от меня.

Я наконец сумел подойти. Встал перед Катериной на колени и взял её руки в свои. Они оказались холодными.

— И вот теперь ты, — сказала она, грустно улыбнувшись. — Ты ведь ничего не знаешь… Помнишь нашу первую встречу?

— Никогда не забуду. — Я поднял её руки ко рту и начал согревать дыханием. Она грустно улыбалась.

— Я действительно спутала тебя с детективом… Он должен был сидеть именно в том углу, где я встретила тебя.

— Судьбоносно, — сказал я. Воск почти растаял.

— И Александр тоже подумал, что ты — тот самый детектив… стукнул тебя. — Катерина высвободила одну руку и провела по моим волосам. Я опустил голову и поцеловал девушку чуть выше колена. — Глупый. — Она приложила ладони к моим вискам. — Ты ведь меня не любишь…

— Люблю. — Я поцеловал коленку.

— Нет. — Она соскользнула с дивана и оказалась со мной лицом к лицу, повернула мою голову и прошептала в ухо: — И я тебя — нет.

— Не говори. — Я поцеловал её.

Мы стояли на коленях, прижавшись друг к другу так, словно хотели слиться в целое. И мне было абсолютно плевать на Магомедова, на Александра и на детектива. Я. Её. Любил.

Глава 7

Субботу я целиком посвятил работе над записями: внимательно перечитал два исписанных блокнота, исправил немногие ошибки и неточности, переставил местами некоторые слова и сел за компьютер, чтобы всё перепечатать. И на середине второй главы понял, какое бездарное произведение получается. Ни смысла, ни цели, ни сквозного действия. Вероятно, если бы я брал события из головы или хотя бы приукрашивал действительность, всё это появилось бы само собой. Но я пишу, как есть. А в жизни, как показывает опыт, стройного сюжета не встретишь.

Тем не менее, я почувствовал свою никчёмность, как писателя. Да какой я, к чёрту, писатель? Ни одной собственной книги, ни одного читателя… и работаю литературным негром. Гострайтером, если выражаться современным языком. Я даже порывался сжечь свои блокноты. Благо, мой камин — электрический, и брошенные в него рукописи отскочили и упали на пол. В общем, не горят.

Творческий кризис прогрессировал с каждым часом. К вечеру я уже собирался уйти с работы и забыть о том, что когда-то мечтал стать большим писателем. Но, прежде чем увольняться, нужно подыскать новое место, и я начал листать интернет в поисках подходящей вакансии. Инженер, космонавт, преподаватель русского и литературы… а что, я, наверное, смог бы учить детей.

Написал резюме. Прикрепил к электронному письму. Нажать отправить… Но вот пришло уведомление о присланном мне сообщении в соцсети. Нервно перелистнув страницу, я увидел письмо от Аллы:

«Привет! Не забывай, что завтра, 30.12.35, у нас корпоратив! Готовь подарки!;-)».

Чёрт, а я и забыл… Видимо, в тот раз, когда на работе так грубо обошёлся с Аллой, она подходила к моему столу именно для того, чтобы напомнить. Как неудобно… Надо извиниться.

И подарки. Нужно что-нибудь купить коллегам. Катерине тоже. Родителям… А вот с ними я разорвал все контакты сразу по выпуску из вуза. Связываемся мы только на дни рождения и на новый год. Отец всегда был и есть против моего увлечения. «Нет проку от всего вашего искусства! — говорил он, когда узнал, что я поступил в литературный. — Людям нужны рабочие, инженеры, учёные! Что толку от того, что ты всю жизнь будешь марать листы чернилами?!» А мать всегда вставала на его сторону, хоть и любила меня до безумия. Не хотела видеть во мне взрослого человека, имеющего собственное мнение и какие-то цели; всегда считала ребёнком, ничего не понимающим в жизни. «Слушай папочку, мой маленький! Папочка знает, что говорит!..»

Я начал жить отдельно, как только получил квартиру от властей Града за успехи в учёбе. Сбежал от отцовских упрёков и от материнской любви. И ни сколько не жалею.

Чтобы как-нибудь отвлечься от гнетущих мыслей о собственной никчёмности, в воскресенье днём я — нет, не пошёл в «Авеню» — продолжил работу с записями, но теперь уже о Гордомунде. Получился довольно внушительный сюжет, пестрящий исторической достоверностью. Привожу его сжатым втрое:

Декабрь 1917-го. Революция. Гордомунд появляется перед зданием Градского приказчичьего клуба. Его встречает Николай Немцов и зовёт на большевистское собрание. Гордомунда принимают в партию. Он вместе с товарищами активно участвует в агитации рабочего класса на борьбу за установление Советской власти. 23 января 1918-го происходят перевыборы исполнительного комитета, председателем становится Георгий Пермяков. На собрании раздаются лозунги «Вся власть Советам!» Но Советам препятствуют меньшевистско-эсеровские ставленники, саботирующие распоряжения исполкома. Также городская дума и земская управа не спешат складывать полномочия. Готовиться «белое» сопротивление. И вот в феврале 1918 большевикам приходит подмога из Перми, Екатеринбурга и Омска. Сопротивление буржуев сломлено (Гордомунд разит недругов молниями, за что получает прозвище «Зевс»), власть у Советов.

Грядёт гражданская война. Чехословацкий мятеж. Белогвардейцы одерживают победу за победой. Линия фронта приближается к Граду. Горожане уже начали рыть окопы. В городе создаётся военно-революционный штаб Западной Сибири. Также создаётся Градская речная военная флотилия, на одном из кораблей Гордомунд назначен капитаном. Хитрые белогвардейцы, прознавшие о способностях Зевса, устраивают диверсию и топят его корабль вместе со всем экипажем. Но ГГ спасают друзья большевики. Они же рассказывают, что город сдан, красная армия отступает.

Борьба с империалистическими захватчиками продолжается из революционного подполья. Гордомунд выступает организатором всевозможных диверсий. Одна из них: подрыв паровоза с оружием, идущего на помощь армии Колчака. И в июне 1919 года Красная Армия начинает победоносное продвижение на восток. 8 августа Град освобождён. Гордомунд намеревается двигаться дальше бить белогвардейцев, но из города ему не суждено выйти: красноармейцы, из-за длинной седой бороды заподозрив в ГГ монархиста, хватают его и объявляют «белым» шпионом. Конец пятой книги.

Вечером я отправился в центральный универмаг. И был не одинок: сотни горожан, также припозднившихся с выбором подарков, расхаживали вдоль украшенных витрин, внимательно вглядываясь во всевозможные драгоценные украшения, в коллекционные оружия типа катан, арбалетов и мушкетов 18-го века, в игрушки, созданные по последнему слову техники, в прочие предметы роскоши. От такого изобилия было сложно остановиться на чём-то конкретном, поэтому я, помня опыт прошлых новых годов, предварительно составил список того, что хочу подарить:

Коллегам — естественно, книги.

Родителям — что-нибудь из домашней утвари.

Катерине — кольцо… О-у, нет. Может понять превратно. Колье.

Зашёл в переполненный книжный. В отделе фантастики выбрал подарки Егору, Валентину и Андромеде — сборники Стругацких, Филипа Дика и Хайнлайна. В отделе классики — для Демьяна Алексеевича, Аллочки и Миланы: Акутагава, Агата Кристи и Лев Толстой. Заказал доставку покупок к себе домой.

В бытовом отделе приобрёл винтажную сковороду для матери. Отцу — гаечный ключ. Подарочно упаковал и тут же отправил по адресу.

Вновь понял, что ненавижу выбирать подарки.

Направился в ювелирный. Но не дошёл: в витрине отдела женской одежды увидел то, что заставило остановиться. Девушка-андроид приветливо махала мне рукой. На ней было просто умопомрачительное белое вечернее платье. Его ткань нежно переливалась при каждом движении андроида, словно скованная льдом река, вдруг начавшая волноваться. Я тут же зашёл в магазин.

На мой вопрос об актуальности данной коллекции консультант ответил:

— Серия новая, только сегодня поступила в продажу.