Райский Град

Его дурацкие вопросы и дыхание прямо в ухо начали раздражать, и я резко спросил:

— Что ты хочешь от меня?

Взгляд упал на карточку. На ней была изображена дама в красном облегающем платье. В верхнем правом — алый отпечаток губ. Катерина?..

Песня закончилась. Андромеда даже подскочила от восторга, вытянув руки и мелко-мелко аплодируя.

— Прошу нас извинить, — сказал Валентин, вставая и беря меня под локоть, отчего мне тоже пришлось подняться.

Когда выходили из офиса, я обернулся и заметил взгляд Миланы. Он словно кричал: «Куда же ты?», но дверь закрылась, и мы с Валентином оказались в коридоре наедине.

— Какого чёрта? — спросил я, уставившись в глумящиеся лицо коллеги.

— Я всё про тебя знаю, — сказал он.

Я опешил.

— Что, изволь?..

— Не валяй дурака, Снеговой. — Валентин вдруг стал серьёзным и угрожающе шагнул ко мне. — Лучше признайся во всём и встань на сторону следствия.

— Да в чём признаться? Я не понимаю!..

— Тише. — Валентин прижал палец к губам, а меня — к стенке. — Раз не хочешь, я скажу всё за тебя. Ты узнаёшь о том, что я должен встретиться с Катериной в «Авеню» и занимаешь мой столик. Она путает тебя со мной, и ты ловишь её на крючок. Затем этот спектакль с «бильярдным шаром», когда её телохранитель Александр, также участвующий в сговоре, ударил тебя по затылку — явно постановка для того, чтобы усыпить бдительность Катерины. Тогда-то она и поверила в твою непричастность, а ведь почти догадалась, что тебя подослал Магомедов…

— Что?!

Я попытался вырваться, но Валентин грубо удержал меня, ещё сильнее прижав к стене предплечьем.

— Я всё о тебе понял, — продолжил он, — когда ты сел в машину к адъютанту Магомедова, к лысому… А затем увиделся с ним на балу. Но окончательно ты выдал себя, когда в «Корлеоне» встретился с самим Магомедовым…

— Ты следил за мной?!

— Да, я следил за тобой. — Валентин наконец отпустил меня и отступил на шаг. Я раздражённо начал оправлять костюм. — Думал, что знаешь меня? Бывший бородач и курильщик, с татуировками на предплечьях, некий Валентин. Работает здесь всего месяц, но ты, Снеговой, конечно же, уже знаешь его как облупленного.

— Да что, чёрт возьми, тебе от меня надо?!

Валентин пристально посмотрел, затем поправил галстук-бабочку и произнёс:

— Разреши вновь представиться: Николай Знойный. Детектив.

Я с недоверием глянул на него. Знойный? Тот самый детектив, ведший дело об убийстве отца Катерины? Совсем не похож на того, чьё фото мелькало в новостных сводках.

— Удивляет лицо? — угадал мой вопрос Валентин. — Фото в СМИ… это, так сказать, псевдоним. Незачем преступникам знать мою истинную внешность.

— Почти как Бэтмен? — сказал я и нервно засмеялся.

— А ты проницательный. — Он смотрел на меня так, будто пытался разглядеть внутренности.

— Выходит, — начал я, медленно развивая мысль, — ты больше не считаешь меня преступником, если раскрыл свою личность?

— Я и не считал, — невозмутимо ответил Валентин. — Я лишь подозревал. Но ты очень искренне недоумеваешь на обвинения.

— Честно: не имею ни малейшего понятия, какое преступление я мог совершить, чтобы за мной установил слежку сам Знойный.

Валентин посмотрел вдоль пустого коридора.

— Идём, прогуляемся, — сказал он. — Изложишь мне свою версию.

Через пару минут мы, одевшись, вышли на улицу. Я тут же достал трубку и начал нервно парить. Валентин достал свою, имитирующую сигару: при втягивании даже загорался красный огонёк.

Пошли вдоль улицы в сторону набережной. Парили молча. Но вот Валентин, очнувшись от захвативших его мыслей, попросил рассказать всю историю моей любви с Катериной. Не без смущения я последовательно выложил всё, начиная от нашего знакомства до последней ночи, проведённой вместе. Рассказал также про лысого и про Магомедова.

— И из-за этого псевдописателя она попросила меня больше не приходить.

— Мде, — буркнул Валентин, когда я закончил. — Спустимся. — Он указал на лестницу, ведущую к нижнему ярусу набережной.

Гранит под ногами был свободен от наледи, поэтому нам ни разу не пришлось схватиться за перила. Золотистые фонари освещали сугробы, скрывающие под собой спящие цветы. Спустившись, мы ступили на брусчатку набережной. На её широкой и длинной площадке прогуливались компании молодых людей, на лавках ворковали влюблённые. А внизу по затянутой зимним полотном реке катались на коньках. Каток тянулся до самого моста Влюблённых, и казалось, что здесь собралась добрая половина городской молодёжи.

— Это я посоветовал ей, — вдруг сказал Валентин.

— Что? — не понял я.

— Это я посоветовал Катерине разорвать с тобою связь, — терпеливо объяснил он, смотря перед собой.

— Но зачем?

— Я думал, что ты агент Мгомедова. И до сих пор подозреваю. Но ты очень правдоподобно выкручиваешься, а я кое-что знаю о людях и вижу, когда они лгут.

— Никакой я не агент, — обиженно проговорил я. — И нечего лезть в чужую личную жизнь.

— Когда ты с Миланой зашёл в «Авеню», зная, что там выступает Катерина, я задумался: это новая хитрая уловка, или ты просто идиот?

— Не надо оскорблений, — пробормотал я, и тут меня проняло: хамло в шляпе…

— Катерина видела вас. Именно тогда я высказал ей свои подозрения на твой счёт.

— Стой. — Я в замешательстве затряс рукой. — Допустим, я агент. Но какой у меня мотив?.. Какой мотив у Магомедова?

— Катерина ведь всё тебе рассказала. — Валентин поднёс свою сигару ко рту, и я заметил выскользнувшего из-под рукава дракона. — После гибели её отца Магомедов стал временным исполняющим его обязанности. Вся книжная империя города оказалась в его руках. А книги — это пропуск в умы горожан. Магомедову нужна власть, но он не может стать полноправным владельцем корпорации, пока Катерина — единственная наследница — не передаст ему все права.

— То есть Магомедов — главный злодей? — не без иронии спросил я.

Валентин метнул на меня взгляд.

— Я подозреваю его в убийстве книжного барона, — сказал он без обиняков.

Я помолчал, затем усмехнулся.

— Как Магомедов будет воздействовать на умы горожан, если он сам лично не написал ни одной книги? Ты же знаешь: всё за него пишем мы!

— Андроиды, — объяснил Валентин. — Ты слышал о группе хакеров, взломавших роботов-дворников?..

— Встречался с этими роботами…

— Целый штат андроидов-писателей, пишущих…

— Фэнтези?

— …под диктовку Магомедова, тем самым транслирующих его гнусные идеи.

— Какие идеи?

Валентин посмотрел на меня, будто я задал наиглупейший вопрос.

— Магомедов не верит в любовь, — сказал он. — Считает её лишь инструментом для продолжения рода, химической реакцией в организме человека. Ничего святого… А ещё он капиталист, атеист и биоцентрист.

— Настоящий злодей, — подытожил я. — Пингвин, только без монокля и острого носа.