Страхолюдие

Взбешенный доктор стремительным шагом намотал несколько кругов по сараю. Его бледное лицо, вздрагивая нервным тиком, в сумраке помещения маячило сизым пятном и двумя круглыми бликами. Внезапно он рванулся в дальний угол и схватил спрятанное там, землеройное устройство: Тилобиа держал лопатку перед собой, на вытянутых руках, на уровне лица, и смотрел на нее так, словно на живого человека.

– Я, Антонио Тилобиа, клянусь! Живым этим варварам меня не взять.

Режиссер поднял голову с таким усилием, будто она весила центнер.
– Ну, напоследок мы хоть узнали ваше имя...

– Не смейте!
– Засецкая вся дрожала.
– Слышите, не смейте нас заживо хоронить.

– Пусть эти скоты сюда только сунутся, - продолжал Тилобиа с запальчивой решимостью, - и тогда, мистер Эскот, вы узнаете, чего стоит старый морской волк.

Присутствующие помнили, как доктор продемонстрировал на шхуне силу своих мускул, поэтому никто и в мыслях не усомнился в твердости заверений отчаянного лекаря.

Подняв с пола дочь, Засецкая усадила ее на топчан, рядом с режиссером, а затем медленно повернулась к Тилобиа.

– Сражаться с этими извергами бесполезно, то есть напрасная трата сил и времени. Их много и нам не выстоять, а значит бесполезно погибнуть. Я же намерена жить, и мечтаю, чтобы моя дочь жила и радовалась каждому мгновению. А посему, твердо убеждена: нам необходимо взять себя в руки, и приступить к рытью подкопа. Чем больше мы сделаем сейчас, тем быстрее вырвемся из лап дикарей, когда стемнеет.

– Баронесса абсолютно права.
– Драматург вернул дар речи.
– И еще, я так думаю, сегодня нас больше не потревожат. Но, ежели мы грядущей ночью не выберемся на волю, то завтра эти сволочи возжелают повторить жертвоприношение - тогда нас станет на одного человека меньше.

Эскот горестно вздохнул: - О-хо-хо... а что дальше? Я в том плане: вот, мы выбрались отсюда, спрятались в лесу... И что? Как мы сможем убраться с этого проклятого острова? У нас ведь нет ни корабля, ни даже элементарной лодки.

Кармайн махнул в его сторону рукой.
– Оставьте Бэри, это вопросы завтрашнего дня. А первостепенная задача на сегодня - сбежать из плена.

– Совершенно верно.
– Отозвался Тилобиа.
– Правильность такого решения напрашивается сама собой.
– Он сквозь щели принялся осматривать местность со всех сторон, на предмет выбора наилучшего варианта.

Восточная стена оказалась самой подходящей, так как смотрела на лес, до которого оставалось метров пятнадцать.

Кармайн разметал руками солому.
– Нам повезло!
– Он сгреб жменю грунта.
– В этом месте почва песчаная и неутоптанная.

Тилобиа присел рядом.
– Согласен: копать будет легко.

В отверстие от выпавшего сучка Засецкая одним глазом изучила небосвод.
– Солнце клонится к закату, значит, через несколько часов стемнеет.

– Не раньше, чем через два часа.
– Уточнил доктор.

– Что же, Антонио...
– она осеклась, вонзив в Тилобиа взгляд исполненный надежды.
– Вы позволите вас так называть?

Элегантно склонив голову, тот отвесил поклон.
– Сочту за честь, ваша милость.

– В таком случае Антонио, давайте немедленно приступим к делу.

Кармайн уже стоял у фасадной стены темницы.
– А я, с вашего позволения, прослежу за охранником.

Теперь и Эскот заразился всеобщей решительностью.
– Баронесса не сочтите за труд возглавить наблюдение за левым флангом, а я возьму на себя правый - на всякий случай.
– Он потер ладони.
– Док, если устанете - скажите, я вас сменю.

Едва Генри Кармайн приступил к изучению обстановки снаружи, как его взволнованный голос заставил всех отвлечься от своих обязанностей.

– Вы только посмотрите, что эти подонки вытворяют!

Картина и впрямь состоялась препротивнейшая. Стоя перед вождем, Тхаматан торжественно держал уже готовую, вареную ногу Уоллеса. Вычурно помолясь перед вкушением священного блюда, он с горделивым видом оторвал зубами кусок мяса; с пафосом передав Барбусу остальное. И тут же в воспаленное сознание Засецкой ворвалось воспоминание о музее в Мадриде, где ее впечатление поразило полотно Гойи - "Сатурн, пожирающий своих детей". А тем временем вождь с тем же аристократизмом повторил отвратительное действо. Теперь прихвостни шамана извлекли из котла все приготовленные части тела. Они со знанием дела взялись разделывать человеческую плоть, раздавая этот мерзкий гуляш населению. Поеданием человечины были заняты все. Даже сопливые детишки и те клянчили у родителей вожделенный кусочек мякоти. Затем, одному из рубщиков, воин принес - уже знакомый пленникам - глиняный сосуд. Тот с недовольным видом, брезгливо швырнул в него несколько ребер, второй "гастроном-мэн" чего-то плеснул сверху из бутылочки, и размалеванный дикарь направился к сараю. Всеобщая тревога не без основания всколыхнула и без того запуганный народ. Люди как отара ошалелых овец, напоминая скопище законченных алармистов,* (человек склонный к панике.) сбились в кучу у противоположной стены. Зашуршал засов; дверь отворилась; черная рука просунула внутрь страшный гостинец; и дверное отверстие захлопнулось. Люди с отвращением отворачивали лица, старались не смотреть в ту сторону... Впрочем, в закрытом помещении запах распространяется быстро, и когда он достиг органов обоняния узников... Гримаса всеобщего омерзения, точно могильная тень, накрыла их отмеченные страхом лица, ибо сей "аромат" им был уже знаком! Точно так пах их недавний скудный обед, изысканный вкус которого все так отчаянно нахваливали.

В данный момент мозги пленников интенсивно работали: впрочем, работали в холостую, так как каша из ошеломления и отвращения не давала повода для рождений иных эмоций. Гробовая тишина длилась не меньше минуты, после чего дамы бросились извергать наземь содержимое желудков. Мужчины, однако, оказались более стойкими в этом вопросе, мужественно сдерживая откровенные порывы идентичного характера. Но, и у тех, и у других в головах не могло уложиться, что изумительное мясо, съеденное ними, принадлежало человеку. Конечно! Откуда им до этого было знать, каково оно на вкус и как пахнет!? Зато теперь, вдыхая отвратную вонь вареного Бернарда Уоллеса, всем становилось ясно, какую жестокую шутку сыграли с ними каннибалы. Эти ничтожества сделали из них, из знатных и уважаемых людей Англии - подобных себе! Тех, кто у нормального человека вызывает отвращение: Дикари сделали из них людоедов!!!

Завершив процедуру очищения желудка, глубоко дыша и всхлипывая, баронесса с дочерью молча сидели под стенкой. Угрюмо сопя, мужчины стояли на своих местах как замороженные. Первым от полученного шока оправился Тилобиа.

– Для нас, господа, это еще не самый худший вариант.
– Он шагнул к тому месту, где было намечено рыть подкоп.
– Мы обязаны собрать в себе все самообладание и настойчиво бороться за жизнь. Безвыходных положений не бывает. Поэтому, друзья мои...
– он неловко поправил на переносице пенсне, - наше будущее в наших руках.

Ни проронив, ни звука все разошлись по своим местам.

Весь следующий остаток дня протекал на удивление спокойно. Казалось, что хозяева острова совершенно игнорируют наличие пленников. Даже, до этого неотлучный охранник, исчез в направлении деревни и объявился лишь с наступлением скоротечных сумерек. Церемониальная суматоха, в связи с жертвоприношением да кульминационным фуршетом, лаконично угасала. Негры разбрелись по своим лачугам, а голову жертвы, вместе с носилками, унесли все те же подручные шамана.

Ночь свалилась на остров как-то уж стремительно быстро. Лишь только золотой шар закатился в лузу горизонта, и небо тут же задернула вуаль беспросветной тьмы. Луна еще не взошла, но кое-где уже загорались первые звездочки.

– Поразительно...
– Засецкая покинула пост, наощупь добралась до топчана, и под тяжестью ее тела соломенный матрац мягко захрустел.
– Как-то необычайно быстро стемнело: вы не находите?

Напоминая ящерицу, Тилобиа на животе выполз из вырытой ямы.
– Почему же странно?