Страхолюдие

Подойдя вплотную, Кармайн положил доктору руку на плечо.
– Ну вот, лейтенанта с нами нет, а он уже вторично нас спасает.

– Это называется - "превратности судьбы".
– Заметил американец.
– А вы док молодчина: только что вы спасли графу жизнь.

Тилобиа глубоко вздохнул: - Загубив другую. В своей жизни, и в медицинской практике, я повидал уйму смертей... Но, убивать лично не приходилось - я всегда людей спасал от смерти.

Кортнер пожал плечами.
– Что поделать, у вас сработал инстинкт самосохранения.

Засецкая не могла устоять на месте.
– К чертям пустые разговоры! Граф, мистер Кортнер ведите же нас скорее к лодкам. Срочно! Я не желаю быть съеденной безмозглыми варварами.

Первым шел Аливарес, за ним Кортнер, потом баронесса с дочерью, Кармайн, следом Эскот, и замыкал этот скромный караван Тилобиа. Примерно милю им довелось продираться сквозь густые заросли тропических джунглей, постоянно путаясь в свисающих лианах и спотыкаясь о корни деревьев. Ввиду вышеперечисленных неудобств такое довольно скромное расстояние путники хоть и преодолели с большими усилиями, зато без неприятных происшествий. Правда, под конец дамы окончательно выбились из сил, поэтому, выбравшись из чащи на равнину, было решено устроить привал. Лунное сияние холодным молоком разливалось по округе, проявляя силуэты мощных баобабов да сандаловых деревьев. Утомленные путешественники, облегченно вздыхая, расположились на благоухающем ковре из африканской фиалки, одуванчика и розеточной камнеломки, предусмотрительно утонув в тени от большого дикого куста чардары. Им повезло, так как весь куст оказался просто усеян крупными, сочными плодами. Эти ягоды имели овальную форму, размером с два грецких ореха, где концентрируется грандиозное содержание глюкозы и витаминов. Доктор с ягодами чардары был знаком, поэтому без опаски отведал сам и порекомендовал всем насытиться лишними калориями, а заодно и частично утолить жажду.

– Что же господа, - граф сплюнул косточку на ладонь и отбросил ее в сторону, - мы находимся примерно в двух милях от подножия горы. Чтобы не сбиться с маршрута, желательно туда добраться, а уж затем, марш-бросок на восток, строго по длине воображаемой окружности основания. Теперь джунглей не будет до самой лагуны; только всевозможные сельхозугодия.

– А где река?
– Засецкая хоть и отведала несколько сочных ягод, но, тем не менее, умирала от жажды.

– Река западнее, милях в пяти. Вот только туда нам идти нет смысла.
– Дама тяжко вздохнула.
– Наберитесь терпения. Неподалеку от конечного пункта нашего экскурса есть натуральный ручей, с ледяной родниковой водой.

– Это правда, сударыня. Мы с графом имели наслаждение испить там превосходной водицы, когда спрятали лодки и спешили обратно к деревне.

– Джентльмены, я вас умоляю, больше ни слова о воде.
– Трагически простонала Засецкая.

Теперь идти было значительно легче. Низкая, чуть выше щиколоток, трава не представляла особого неудобства в передвижении пешим маршем. Тучи к этому времени - унося за собой седые хвосты - исчезли и вовсе, от чего полная луна на бриллиантовом небосводе теперь сияла постоянно. Ее свет отлично проявлял окружающую местность, которую смело можно было именовать редколесьем. Чем ближе путники приближались к подножию горы, тем реже попадались баобабы и сандалы, зато грушевидные силуэты чардар по-прежнему присутствовали в пейзаже диковинной флоры. Теперь на местности еще добавились апельсиновые деревья, вперемешку с мескитовыми кустами. Когда же беглецы миновали рощицу шоколадных деревьев - та уже осталась за их спинами - Тилобиа неожиданно воскликнул:

– Неужели!?
– Распростерши руки в стороны, он стоял возле какого-то раскидистого, высокого дерева.

Все обернулись.

– Что случилось?
– Не скрывая волнения, Аливарес тут же вырос перед доктором.
– В чем дело?

– Граф вы не поверите, перед нами фиговое дерево! В некоторых странах его еще именуют смоковница.
– Доктор посмотрел на остальных и аппетитно причмокнул губами.
– У вас в Англии такого не увидишь. А какие изысканные плоды на нем растут, у-у-у, это что-то.

– Послушайте Тилобиа, нам нужно торопиться.

– Граф у нас вся ночь впереди, не будьте занудой. А вот не полакомиться этими чудными творениями природы - осквернить самые нежные чувства гурмана.

Все с нетерпением ждали решения Аливареса, как проводника и человека, благодаря которому у них появился шанс.

Граф задумчиво огляделся.
– В принципе, мы вполне укладываемся в график. Но док, я даю вам не более пяти минут.

– О, как сие великодушно.
– Иронично ответствовал Тилобиа, и мигом рванул к дереву.

Собственно говоря, так и произошло. Уже спустя оговоренное время путники продолжили движение в заданном направлении. За столь короткое время Тилобиа успел по-кошачьи взобраться на дерево, быстро нарвать за пазуху сорочки спелых ягод и вернуться к остальным. Теперь все на ходу уплетали воистину райские плоды.

– А знаете ли вы господа, что эти сказочные фрукты появляются без цветения?

– То есть, как это?
– В лунном мареве истомленное лицо баронессы выглядело глуповато.

Доктор извлек из-под рубахи еще одну фигу и, старомодно поклонившись - причем совершенно не к месту - вручил ее даме.
– Да-с сударыня, сперва на ветках появляются такие себе, как бы, орешки. А уже в новом году из них вырастают вот такие вот, божественные плоды.

Сарра хоть и была крайне напугана событиями минувших дней, однако сумела по достоинству оценить всю прелесть экзотического дара природы.

– Любезный Тилобиа, у вас не сыщется еще одна фига?

– Извольте принцесса.
– Он протянул леди несколько штук сразу.
– Когда вы их кушаете, мое старое сердце наполняется непомерной радостью.

На крутом зеленом склоне, тысячу лет назад потухшего вулкана, высокой растительности не было, зато вечнозеленые кустарники, вперемешку с карликовыми пальмами и кроваво-красными страстоцветами произрастали в изобилии. Так же тут виднелись шикарные магнолии, наряженные в большие белые цветы, да разномастные фикусы, с вьющимися по ним барвинками, что придавало местному ландшафту неповторимый романтический шарм.

– Тише!
– Аливарес внезапно остановился; взывая к молчанию он взметнул над головой пятерню и все замерли.

Повинуясь, люди застыли, вслушиваясь в тишину острова. Откуда-то сзади, откуда они пришли, доносился беспорядочный гвалт потревоженных птиц.

Засецкая обернулась на звук и уставилась в темноту.
– Лично я ничего не слышу, кроме птиц.

– Вот именно, баронесса, вот именно.
– Человек в желтом смокинге забеспокоился пуще прежнего.

Эскот тем временем уселся на траву и принялся разминать ступни ног.
– Кажется, я понял граф, на что вы намекаете.
– Засецкая вопросительно посмотрела на режиссера.

– По-моему все и так поняли.
– Оживился Кортнер, и теперь Засецкая бестолково на него таращилась.

Спустя полминуты всеобщего молчания, не в силах более томиться в неведенье, баронесса норовисто воткнула руки в боки и заявила:

– Я надеюсь, джентльмены наконец-то анонсируют, что я должна была понять?

– Вы же слышите - кричат птицы.

– Граф, птицы на то и птицы, чтобы кричать. Или вы вздумали изображать из себя древнеримского Авгура?

– С тем, что "птицы на то и птицы, чтобы кричать", я полностью согласен. Вот только не ночью. В это время суток они спят. И, ежели в мирно дремлющей на деревьях стае такой нешуточный переполох, то напрашивается вывод: Их кто-то потревожил.
– Граф коротко взглянул на Засецкую.
– И к месту будет заметить, что римские жрецы Авгуры, свои предсказания основывали не на голосах пернатых обитателей земли, а по их полету.

Засецкая протяжно выдохнула, причем с таким недовольством, точно села в калошу.

– Послушайте граф, - Кармайну пришла в голову идея, - но ведь возможен и такой вариант - их всполошили ночные хищники.

Аливарес ответил, даже не задумываясь.
– Я, мистер Генри, был бы несказанно рад, окажись вы правы. Но дружище, давайте размышлять логически: Мы только что проходили по тем местам, а птицы не проронили ни звука. Почему? Потому что мы шли тихо, чрезвычайно осторожно, мы вообще крались точно призраки. И к вашему сведенью, животные, которые промышляют ночной охотой, действуют именно так. Ведь они не желают быть замеченными своей жертвой.