Танцор смерти. Дорога домой. Полет орлов. Исав

Меня осенило. Я пошлю ему еду, как посылала когда-то.

Я попросила Хопа с Эваном доставить на озеро коробки с припасами, которых ему со строителями хватило бы на неделю. Это было вместо извинения. Я хотела этим выразить то, что не могла сказать словами.

А еще я перерыла вещи, привезенные из моей квартиры во Флориде, и нашла огромный дорожный атлас. Все крупные города каждого штата были обведены в кружок.

Я положила атлас в пакет и приложила к нему записку.

Я потратила кучу лет и Бог знает сколько денег, обзвонила каждый из отмеченных городов в поисках Рона Салливана. Ни один из них не был тобой. А сейчас — это на самом деле ты?

— Что он сказал? — спросила я братьев, когда они вернулись с озера.

— Похоже, он был доволен, — ответил Хоп. — Я сказал ему, что зря он привез людей со стороны, что мы с Эваном нашли бы ему строителей, но он только пожал плечами. Ты бы видела, сколько они успели за неделю.

— Он так и сказал, — вмешался Эван. — «Пусть она приедет и сама посмотрит. Я хотел, чтобы нам было где пообщаться. Все почти готово». Да, он еще передал тебе вот это. — И Эван протянул мне большой пухлый конверт.

Я вскрыла его и достала кожаную папку с бумагами. Первым мне на глаза попался незнакомый адрес в Сиэтле. Почему именно там? Хоп и Эван заглядывали мне через плечо.

Земля. Дома. Квартиры. Покупка, продажа, сдача внаем. В разных городах, в разных штатах.

— Боже мой! — поразился Хоп. — Похоже, это отчет о его капиталовложениях.

— Он хотел показать, чего он теперь стоит, сестренка, — пояснил Эван. — Да, парень состоятельный.

Там была и записка.

Это мой подарок в ответ на твой. Так что следующий подарок снова за тобой. Я не забыл ваших семейных традиций.

Я хочу выманить тебя из этого дома, Клэр. Ты должна приехать сюда и сама во всем разобраться. Я — на самом деле я.

Я достала доску, на которой он вырезал наши имена, завернула в бумагу, перевязала ленточкой, и Хоп отвез ее Рону вместе с запиской.

Твое резюме мне не нужно. Я не хочу знать, сколько у тебя денег. Я хочу знать, как жил тот мальчишка, который вырезал на этой доске наши с ним имена. Все остальное меня не интересует. Приезжай сюда и привози свои письма.

На следующий день я встала на рассвете, надела халат и спортивные тапочки и вышла на застекленную террасу, где занималась на тренажере.

Следом за мной туда пришел Джош, приехавший поздно ночью из Атланты. Мы поздоровались. Он с чашкой кофе уселся в кресло и рассказал, что у него вся следующая неделя забита. У него была в доме своя комната, но он проводил здесь всего несколько дней в месяц, а остальное время работал в Атланте или был в разъездах. Он собирался баллотироваться на пост вице-губернатора штата.

— Как бы Рон не натворил дел, — сказал он наконец. — Он сделал себе состояние, но деньги — это одно, а семья — совсем другое. Семьи за деньги не купишь.

— Не читай мне нотаций, братец.

— Для мамы с папой так важно, что ты вернулась домой. Я не хочу, чтобы из-за вас с Роном наша семья распалась.

— Я не собираюсь рушить нашу семью. Рон показал нам, кто мы такие на самом деле, — сказала я, отдышавшись после очередного упражнения. — Он показал, что в нас хорошего и что плохого. Пора нам доказать ему, что мы переменились к лучшему.

— Ты меня считаешь лицемером?

— Наоборот. Я думаю, ты изо всех сил стараешься поверить, что мир не прогнил окончательно. Поэтому боишься даже с дочерью общаться. Боишься к кому-нибудь привязаться.

— Не уходи от темы. Что ты собираешься делать с Роном?

— Я собираюсь сделать все возможное, чтобы убедить его, что он все еще член нашей семьи.

— Ты говоришь так, будто намерена прожить с ним всю жизнь. Он — чужой человек, Клэр.

— Он никогда не был мне чужим. И не будет.

— Ты же можешь привязаться к нему, а потом тебе придется сделать выбор, о котором ты будешь жалеть всю жизнь.

— Этого не будет.

Одна женщина только что сказала мне, что я пропащий человек. Она сказала, что ей кажется, будто я смотрю сквозь нее, будто я не с ней. Она права. Часть меня всегда где-то далеко.

У нас не будет будущего, пока прошлое не разрешится, пока мы не разберемся с твоей семьей. Пока мы с тобой, Клэр, не посмотрим друг другу в глаза и не решим, кому мы хотим причинять боль, а кому нет.

Я не хочу сближаться с другими людьми, потому что не хочу рассказывать им о себе. Я убил своего отца. Такого никому не расскажешь. Поэтому я всегда один.

Я хочу помнить только хорошее, Клэр. То, что помогает мне выдержать, забыть о том, что произошло. Я хочу, чтобы ты поговорила с тем мальчишкой, которым я был когда-то, и сказала ему, что его ждут дома и ты любишь его по-прежнему.

И еще я хочу, чтобы ты сказала ему, что он может мной гордиться.

Аманда на меня рассердилась не на шутку.

— Я не хочу с тобой разговаривать! — заявила она. — Почему ты не едешь к мистеру Салливану?

— Радость моя, ты многого не понимаешь. Нам надо снова узнать...

— Дедушка и бабушка мне все рассказали. Рассказали, что много лет назад они его услали отсюда, что ты очень переживала, и он переживал, и им было вас очень жалко, а теперь они очень хотят все исправить. Но ты должна им помочь.

— Я и стараюсь помочь. Знаешь, когда ты станешь старше, ты поймешь, что мужчины и женщины должны очень серьезно относиться к своим чувствам. И что спешить нельзя.

Она чуть не заплакала.

— Ты говоришь как папа. Он так много думает о своей работе, что иногда меня совсем не замечает.

— Твой папа, действительно, много работает. Но он тебя очень любит.

— Нет, не любит. Он ничего не говорит, значит, не любит. Ты тоже не любишь мистера Салливана, раз ему об этом не говоришь.

— Радость моя, я люблю мистера Салливана, но по-своему. Иногда кого-то любишь, но не знаешь, как об этом сказать.

— Ты же его целовала. В губы! Когда он вернулся.