Терпение дьявола

– Твоя теория приводит к выводу, что поведение убийц объясняется биологической причиной, генетической предрасположенностью, которая передается из поколения в поколение и становится сильнее. Ты правда так думаешь?

– А что, если зло действительно существует? По-моему, неплохое объяснение. Что-то вроде вируса, который распространяется через насилие.

– Зло? – повторил Гильем. – В смысле дьявол, демоны и все такое?

Людивина пожала плечами:

– Зло в любой форме. Негативная энергия, энтропия, дурное влияние, которое побуждает человека покорять и разрушать. Элементарная агрессия. Потребность убивать и доминировать.

– Эту теорию придумал Микелис? – спросил Сеньон.

– Нет. У него другое объяснение серийным убийствам.

– Какое? – полюбопытствовал Гильем.

– В общих чертах такое. Наши прапрапрадеды жили в сельской местности, потом началась индустриализация, и они стали массово перебираться в города, ломая свой вековой уклад жизни. Затем появились машины, отобрали работу у наших предков, и снова пришлось приспосабливаться. Крестьяне превращались в учителей, торговцев, сапожников, представителей свободных ремесел. А сейчас мы дружно переходим к профессиям, часто связанным с виртуальной реальностью. Глобальная экономика, интернет, мировая финансовая система, массовая коммуникация… Короче, всего за сотню лет мир кардинально изменился, и люди стали жертвами этой революции, а не ее вождями. Микелис считает, что такая жесткая встряска для общества на уровне нравов, традиций, ценностей, основ мировоззрения не могла не вызвать трещины в фундаменте. Она нанесла глубокие раны, особенно психологические, в масштабе коллективного сознания. Впервые в истории наш образ жизни преобразился так быстро и за столь короткое время, что наша моральная устойчивость дала сбой. Коллективная психика надломилась.

– Если я правильно понимаю, – сказала Летиция, – для Ришара серийные убийцы – это разрывы в чреве общества, появившиеся в процессе рождения массовой индустриализации?

Людивина улыбнулась:

– Очень удачный образ. И они множатся так же быстро, как растет сама система. Серийные убийцы – всего лишь отражение излишеств нашего общества, они воплощают дисбаланс безумного прогресса.

Сеньон подался вперед:

– У Микелиса вроде было какое-то выражение для этого?

– «Союз хищников». Он считает, что хищник есть в каждом из нас. Человек предрасположен к насилию, и его агрессия растет по мере роста промышленности и глобализации. Насилие распространяется, как вирус, и грозит вспышкой эпидемии. Насилие – будущее человечества.

– Допустим, но это не помогает понять серийного убийцу как личность, – заметил Гильем. – Почему он начинает убивать? Как объяснить, что один человек остается нормальным, а его сосед становится кровавым душегубом?

– Отсюда гипотеза о первичном негативном импульсе, – кивнула Людивина. – Во Вселенной есть темная материя, свет не существует без тени, искра жизни не горит без импульса зла. В этом нет ничего сверхъестественного, наоборот, это гипотеза эволюции, цель которой – вымирание слабых, чтобы обеспечить выживание сильных.

– Какая гадость, – прокомментировала Летиция и начала убирать со стола.

– Значит, это и есть программа «хозяина», о котором твердит ГФЛ?

– У нас нет доказательств, что этот «хозяин» существует, – возразил Сеньон. – Так что не торопитесь строить версии. Может, ГФЛ просто пытается заставить нас поверить в «хозяина», чтобы уйти от ответственности.

– Он существует, Сеньон, – сказала Людивина. – Можешь не сомневаться. «Хозяин» – связующее звено между ГФЛ и свежевателем. А может, его роль гораздо серьезнее.

– Какой-то суперизвращенец? – нахмурился Гильем.

– Нет, суперизвращенцы – это ГФЛ и свежеватель. Уровень «хозяина» намного выше… Если этот влиятельный человек существует, он стоит в эпицентре разгула насилия. Он и есть тот самый импульс разрушения, изуверства и смерти.

– Дьявол, – тихо подсказал Гильем.

Сеньон опрокинул бокал, и пятно поплыло по скатерти в сторону Гильема.

– Блин! – буркнул здоровяк, бросаясь на кухню за тряпкой.

Гильем указал на пятно:

– Похоже на череп. Видишь?

Людивина хотела ответить, что у него разыгралось воображение из-за того, что она тут наболтала, но обнаружила, что коллега прав. По спине проскользнул холодок. Как в школьные времена, когда они с подружками рассказывали в темноте страшные истории, Людивина почувствовала смятение. Пятно напротив Гильема больше не растекалось. И это действительно был череп с пустыми орбитами и зубами, оскаленными в лицо жандарму.

Случай порой попадает в точку.

Или дьявол.

22

Японский писатель Харуки Мураками однажды сказал, что суть бега в том, чтобы исчерпать себя и достичь своего индивидуального предела. Для него это идеальная метафора не только жизни, но и писательского труда.

Сейчас, на пределе сил, на грани полного опустошения, Людивина, вспоминая эти слова Мураками, испытывала парадоксальное чувство, что она достигла пика своего короткого существования и ступила на порог смерти. Правда, восьмисотстраничный шедевр не написала, всего лишь отмахала пятнадцать километров на беговой дорожке в спортзале, врубив скорость гораздо больше обычного. Все получилось. Она достигла индивидуального предела. Пот покрывал тело саваном из остатков сил.

Спасибо, Мураками. Я себя исчерпала.

Она уже выходила из душа, закутавшись в клубное полотенце, когда зазвонил мобильный телефон. Номер высветился незнакомый.

– Это Ив. В Лилле началась движуха. Мы работаем с парнями из местного отдела, чтобы выиграть время. Они просмотрели видеозаписи с камер банка и продуктового магазина, записали номера машин, проезжающих там во время передачи кусков кожи. Есть тачки с гоу-фаста, пригодится для досье, но коллеги заодно проверили машины, засветившиеся там до и после.

– Среди владельцев есть кто-то из наших знакомых?

– Нет, зато есть один тип с любопытной биографией. Привлекался за жестокое обращение с животными, нанесение тяжких телесных повреждений и попытку убийства. И наверняка состоит на учете в психдиспансере. А вот тебе вишенка на торт: знаешь, где он работает?

– В морге?

– Лучше. В мясном отделе супермаркета. Спец по разделке туш.

– О’кей, он нам нужен. Что еще есть?

– Есть его адрес, к нему хотят наведаться. Вчера в их краях пропала девочка-подросток, и неподалеку был замечен белый фургон, такой же как у мясника. Могу тебя заверить, что наши парни не станут дожидаться понедельника.

– Если мясник решил подработать в выходные, дело плохо. Я еду в Лилль. Ты со мной?

– Предупреди прокурора и полковника, а я созову своих людей. Мы будем готовы к двум часам, встречаемся в казармах. Позвоню в лилльский отдел расследований, скажу, чтобы запасались кофе.

Нескончаемые равнины, серые, коричневые, охристые, с разбросанными то тут, то там колокольнями, рощами и фермами, простерлись до горизонта, когда предместья Лилля закончились и дорога пошла на юго-восток. Жандармы доехали до Женека, тихого села, зажатого между автострадой А23 и разноцветными полями, свернули на восток и вскоре остановились у опушки леса. Пять машин выстроились в ряд, одна за другой.