Вернуться в Антарктиду

*4) Дригальские горы– это группа разбросанных гор и нунатаков, лежащих в Земле Королевы Мод. Впервые сфотографированы третьей немецкой антарктической экспедицией 1938–39гг и названы в честь полярника Эриха фон Дригальского, возглавлявшего первую немецкую экспедицию в Антарктиду в 1901-1903гг. В русской картографии «Дригальскими горами» принято называть всю горную цепь Земли Королевы Мод, а массивом Дригальского – участок горной кулисы между горами Филчнер и горами Курце в массиве Орвина. В западной картографии единого понятия «Дригальские горы» не существует, а кулиса именуется по отдельным островкам-массивам)

21.3

21.3/1.3

Ледяная стена была отвесной, а кое-где имела отрицательный уклон, потому что трещина тянулась вниз неравномерно: где-то становилась уже, где-то шире. Громов шел первым, Травников, чуть приотстав, спускался параллельно. На самых сложных участках они страховали друг друга, согласовывая действия.

Поначалу Громов собирался идти один, но Тарас возмутился: никто не должен рисковать в одиночку.

– Восемьдесят процентов неприятностей у альпинистов случается именно во время спуска, а не подъема. Так что и не проси – без меня не пойдешь!

– У тебя плечо, - попытался вразумить его Юра.

– Мне лучше знать, плечо или не плечо, - отмахнулся Тарас. – Все равно из нас четверых ни у кого больше нет альпинистской подготовки.

Это было чистой правдой: ни Мишур, ни Сахаров нужными навыками не обладали.

Когда уже стали упаковывать вещи, вмешался Игорь:

– Прежде чем куда-то лезть, получите добро у науки! Сначала я все измерю и изучу, и при превышении фона вы никуда не пойдете.

– Позавчера у трещины не фонило, а сегодня зафонит? – скептично выгнул бровь Тарас. – Снежный шторм так не работает.

– Мало ли, - Сахаров погрозил пальцем, - береженого бог бережет. Мне все тот прожектор покоя не дает. Неладное там что-то, подо льдом. И хорошо, если обойдется без последствий для здоровья. Ты, Тарас, и так от этой трещины уже пострадал…

– Не каркай! – остановил его Травников и добавил, чтобы немного сгладить грубость тона: - Не люблю я, когда вот так, под руку.

– Извини, - Игорек слегка стушевался, - я из самых добрых побуждений.

В принципе, противорадиационные костюмы у них были, но Громов прихватил их с собой больше для галочки. Бродить по снегу и тем более лезть в расщелину в надетых поверх зимних курток комбинезонах и с противогазами на башке – это на практике нереализуемо. Если бы замеры показали опасную для жизни концентрацию, им бы попросту пришлось свернуть экспедицию и вернуться на станцию.

Ничего подозрительного возле трещины, впрочем, по-прежнему не фиксировалось. Сахаров неохотно подтвердил это, немного поворчав, что душа у него не лежит к этому авантюрному спуску.

– По пути все еще раз проверьте, - напутствовал он товарищей, засунув Травникову в карман свой дозиметр. – И смотри не потеряй дорогую вещь! Там петля есть на запястье. Сначала закрепи ее хорошенько, а потом уж включай.

– Разберусь как-нибудь, - заверил Тарас, поправляя на лице маску. – Ну что, напарник, вперед, в бездну?

Громов кивнул. Полюбовавшись в последний раз на расщелину сверху, он подергал веревку, проверяя на прочность крепеж, и начал спуск.

Спускались по той стороне, что обращалась к нунатаку, в надежде, что рано или поздно лед сменит каменный пологий склон холма. Ледорубы у них были большие, с длинным клювом, чего Громов не любил, да и в тесных расщелинах использовать их было неудобно, но на складе Новолазаревской особо не покапризничаешь – бери, что привезли. Поэтому сейчас они с Травниковым больше работали айсбайлем(*): вгрызались в прочный лед и забивали крючья тупым концом головки.(*Сноска: айсбайль – нечто среднее между ледорубом и ледовым молотком. Имеет компактные размеры и изогнутый клюв с зазубринами, но вместо лопатки на конце у него боек).

Полярникам нечасто приходилось взбираться на крутые вершины или спускаться в трещины, но в теории такая надобность возникнуть могла, да и ситуации, когда потребуется спасать горе-альпинистов, застрявших в каком-нибудь массиве, следовало предусмотреть. Антарктида – страна высоких гор. Даже скрытые подо льдом, они возвышаются над куполом более, чем на 2 тысячи метров, и покорить их считают своим долгом многие горячие головы. Новолазаревская служила перевалочной базой для альпинистских групп, отправляющихся штурмовать горы Дригальского, поэтому на складах тут хранилась экипировка на все случаи жизни.

Юра и сам мечтал забраться на какой-нибудь интересный пик, но свободного времени на это не было совершенно. Отправляясь к Изумрудному, он подозревал, что может потребоваться взойти на нунатак, поэтому прихватил с собой все что нужно. Правда, в итоге им предстояло спускаться к подножию холма, а не карабкаться на вершину, но сути дела это не меняло.

В выбранном месте трещина была наиболее широкой у поверхности, метра два, в других открытых местах она сужалась. Для спуска это было не очень удобно. Не размахнуться особо, но и ногами тоже не упереться – короче, ни то, ни сё. Счастье, что хоть с рюкзаками можно было нормально пройти, потому что без рюкзаков на дне вообще делать было нечего. В них положили оборудование для взятия образцов, фотоаппараты, рации, запасную одежду и аккумуляторы, фонари, немного еды и аптечку. Не на простую прогулку отправлялись, а работать.

Постепенно расщелина расширялась и метрах в ста от поверхности превратилась в подобие темного ущелья. Все реже попадались козырьки, на которых можно было немного передохнуть и оценить, что ждет на следующем этапе. До самой земли людей окружали скользкие стены, где не за что было зацепиться.

В какой-то момент Тарас почувствовал, как айсбайль в его поврежденной руке недостаточно прочно вошел в лед. Морщась, он размахнулся, чтобы вогнать его поглубже, но ледоруб в другой руке соскользнул, отколов изрядный кусок, и Травников с резким вскриком ухнул вниз.

Он пронесся мимо Громова, но самостраховка не позволила ему упасть на дно. Тарас повис на шнуре, прикрепленном к крюку.

– Вот же черт! – воскликнул он, судорожно ловя выскользнувший из ладони айсбайль. – Ничего, сейчас закреплюсь...

Он даже успел подмигнуть обеспокоенному Громову, но тут крюк, на который теперь пришелся его вес целиком, надломился, видимо, был бракованным. Травников снова резко просел, повиснув теперь уже на страховке Громова.

Последовавший рывок едва не отправил Юру вслед за товарищем. Обвязка натянулась, впиваясь в тело. Громов вжался в лед, ощущая, как крутит и раскачивает напарника. Были слышны удары каски о лед и хриплые возгласы Травникова, пытающегося зацепиться ледорубом.

Высвободив правую руку, Громов изо всех сил удерживал веревку, смягчая натяжение и гася амплитуду движения.

– Тарас! – крикнул он хрипло.

– Щас… – невнятно ответил Травников. – Почти…

Вися лицом к стене, Громов плохо видел, что происходит под ним. Но наконец ослабевшая страховка дала понять, что напарнику удалось-таки вогнать клюв ледоруба в лед и подтянуться.

– Порядок! – выдохнул Тарас.

Он вбил в стену новый крюк и защелкнул на нем карабин:

– Хоть бы один только был такой… поганый!